Об этом свидетельствуют проведенные испытания Францией и Китаем ядерного оружия в 1995 году, аналогичные намерения США. При этом нет гарантии в том, что в ближайшее время не увеличится число членов «ядерного клуба». С 1945 по 1995 год на планете было произведено более 2000 испытаний ядерного оружия, почти 500 взрывов зарегистрировано в атмосфере. Утечки радиации в ходе ядерных испытаний стали причиной гибели полумиллиона человек в мире, подорвали здоровье более чем 600 тысяч американцев и примерно миллион у россиян.
По прогнозам экспертов, к началу XXI века около 20 развивающихся стран смогут иметь химическое оружие, около 10 - биологическое и более 15 - баллистические ракеты как средство доставки оружия массового уничтожения. Сегодня к пяти официально принятым ядерным державам - США, России, Англии, Франции, Китаю примыкают три «подпольные» - Израиль, Индия, Пакистан.
Неядерные государства также не считают это оружие отжившим. Министр иностранных дел ФРГ К. Кинкель в интервью частной телекомпании РТЛ заявил, что боннское правительство с интересом восприняло заявление премьер-министра Франции А. Жюппе о готовности Франции своим ядерным оружием гарантировать безопасность Германии. Сопоставим этот факт с недавно происшедшим слиянием двух немецких государств, указывающий на подхлестывающий фактор политической модернизации к возобновлению прежних завоевательно-территориальных амбиций немецкой нации.
Не следует упускать из виду тот факт, что с 1993 по 1995 год девять стран НАТО (Турция, Франция, Италия, Греция, Испания, Канада, Норвегия, Португалия и Голландия) повысили свои военные расходы на 6,7 млрд. долл.
Так, например, в Германии расходы на оборону в 1996 году планировались в размере 48,24 млрд. марок (34 млрд. долл.). Это на 380 млн. марок больше, чем в предыдущем году.
Что же касается США, то сенатский подкомитет по ассигнованиям на оборону конгресса США одобрил законопроект об увеличении военного бюджета страны на 1997 финансовый год до 224,6 млрд. долл. Это на 10,3 млрд. долларов превышает запрос, сделанный ранее президентом Б.Клинтоном, и на 1,4 млрд. долларов - военный бюджет 1996 финансового года. Большая часть этой суммы предназначена для приобретения новых вооружений и проведения различных исследований.
Традиционные военно-политические союзы, созданные во времена «холодной войны», не самороспускаются, как это сделал Варшавский Договор, а продолжают расширяться и совершенствовать свою структуру и деятельность, прикрываясь необходимостью «организованного миротворчества». Так, НАТО расширяется на Восток, занимая геополитическое пространство вблизи России и претендуя на роль силовой основы системы европейской безопасности. АСЕАН также рассматривается ведущими странами как основа «стабильности и безопасности» Азиатско-Тихоокеанского региона. Это свидетельствует об устойчивом военно-политическом консерватизме большинства развитых стран, их стремлении делать ставку не только на экономику, политику, дипломатию, но и на военную силу.
Между прочим, когда активно обсуждалась тема нового политического мышления и многие политики сокрушались по поводу чрезмерной милитаризации своих стран и излишков оружия, бывший министр обороны США К.Уайнбергер прямо заявил о том, что «избыток вооружений Америке не повредил».
Существует мнение, согласно которому к военно-силовому способу реализации национальных интересов тяготеют исключительно слаборазвитые страны. Однако военно-политическая практика последних десятилетий ставит под сомнение данное утверждение. Наиболее развитые государства, такие как США, Великобритания, Франция не раз обращались к военной силе для достижения своих целей. В частности, эксперты считают, что военные акции США по отношению к Панаме, Гренаде и Гаити не были продиктованы военной необходимостью. Напротив, у США был достаточно широкий выбор средств, начиная с экономических и кончая информационно-психологическими, чтобы успешно реализовать свои национальные интересы в этих государствах. Однако они избрали военно-силовой метод решения проблемы.
Процесс образования новых суверенных государств после распада Советского Союза и Югославии продемонстрировал их стремление иметь вооруженные силы, отвечающие современным требованиям, хотя, казалось бы, кризис в экономике, политике и культуре диктовал выбор иной системы приоритетов.
Положение усугубляется тем, что процесс радикальной военно-политической перегруппировки после ликвидации Варшавского Договора и распада Советского Союза выявил устойчивую антироссийскую направленность военной политики ряда бывших «братьев» по СССР и Варшавскому Договору. Об этом свидетельствуют характер и вектор проводимых учений, прозападная кадровая и военно-техническая политика в армиях ряда суверенных государств, организация военного строительства с ориентацией на тесную связь с военными структурами развитых государств, рассматривающих Россию как «источник нестабильности».
Разумеется, ее обширные просторы многие развитые страны надеются использовать с пользой для себя, в том числе и с точки зрения экологической безопасности. Так, в Германии думают о совместной переработке и складировании отходов атомного производства. Вынашивается план строительства на территории России установки по переработке ядерных отходов. В качестве ответной меры Россия должна будет принимать у себя германский «атомный мусор». В качестве ядерных катакомб рассматриваются «пустоты под Уралом или сибирские заброшенные шахты».
Ломка старой системы геополитических координат и структуры межгосударственных отношений вызвала массу вооруженных конфликтов. Это свидетельствует о том, что именно военной силе отдается исключительное предпочтение в решении спорных проблем, а ныне существующие международные структуры, созданные для решения проблем мирного урегулирования, оказались малоэффективными. Опасность заключается в том, что вооруженные конфликты по законам цепной реакции могут перерасти в широкомасштабную войну. Достаточно вспомнить начало первой и второй мировых войн.
Под воздействием выше перечисленных факторов в ближайшее время в системе международных отношений и в военно-политической обстановке вероятнее всего получат развитие следующие тенденции.
1. Усилится процесс дестабилизации глобальных и региональных структур из-за ломки биполярного мира и образования новых центров силы и узлов противоречий. В силу стремительности развития событий глубокая научная проработка военной политики государств будет отставать и возрастет возможность стихийного, рефлексивно-ситуативного реагирования на события, в том числе и с применением военной силы.
Решающее воздействие на структуру современных военно-политических отношений окажет характер распада биполярной системы и скорость возникновения новых центров силы и осей притяжения национальных интересов государств.
Основное внимание стран мира сосредоточится на зонах нестабильности, особенно на территории бывших стран Восточного блока и, прежде всего, на пространстве, занимаемом ранее Советским Союзом.
Причина подобного внимания обусловлена не только желанием оградить свои государства от воздействия фактора нестабильности, но и попытаться использовать ситуацию для реализации своих национальных интересов за счет интересов стран бывшего социалистического лагеря.
Особый интерес к этому проявят сравнительно устойчивые и неподвергшиеся деформациям государства, такие, как США, Китай, Германия, Япония, Англия, Франция, Турция. Первые четыре государства составят ядро будущих центров военно-политической силы в мире.
Активизация стран «третьего мира» в стремлении заполнить освободившееся геополитическое пространство после крушения СССР и мировой системы социализма натолкнется на сопротивление ведущих развитых стран. Однако популярная сегодня идея «мусульманского фактора» как нового геополитического полюса потребует взвешенного подхода, не допускающего как недооценки, так и переоценки влияния исламского мира на жизнь планеты. Исламский мир крайне разобщен и внутри его существуют разнообразные идеологические и политические тенденции, а также противоположные друг другу геополитические проекты. Самыми глобальными являются следующие течения:
- иранский фундаментализм (континентального типа, антиамериканский, антиатлантический и геополитически активный);
- турецкий светский режим (атлантического типа, акцентирующий пантюркскую линию);
- панарабизм, проповедуемый Сирией, Ираком, Ливией, Суданом, отчасти Египтом и Саудовской Аравией (довольно разноплановые и противоречивые геополитические устремления в каждом конкретном случае);
- саудовский ваххабитский тип фундаментализма (геополитически солидарный с атлантизмом);
- разнообразные версии «исламского социализма» (Ливия, Ирак, Сирия, модели близкие к панарабизму «левого» толка).
Совершенно очевидно, что рассчитывать на стопроцентный единый мусульманский фронт (если его искусственно не создать путем «списывания» всех неприятностей планеты на мусульман) не следует.
Ясно, что чисто атлантические полюса в исламском мире, будь они «светскими» (как в случае с Турцией) или исламскими (в случае с Саудовской Аравией), не могут выполнять функцию южного полюса Евразии. Остается «иранский фундаментализм» и «панарабизм» (левого толка).
С точки зрения геополитических констант, приоритетом в этом деле обладает Иран. Он удовлетворяет всем евразийским параметрам: крупная континентальная держава, тесно связанная со Средней Азией, радикально антиамериканская, традиционалистская и акцентирующая внимание на социальных вопросах («защита обездоленных-мустазафов»).