Главным результатом репрессий было уничтожение практически полностью партийной интеллигенции, характерными чертами которой являлись способность к политическому творчеству, критическое мышление, активное инакомыслие, гибкость в понимании господствующей идеологии, достаточно высокий образовательный уровень, интеллектуальный характер профессиональной деятельности, определенная преемственность с ментальностью революционно-демократической интеллигенции XIX в.
Большие потери понесла партэлитная технократия — специфическая аморфная промежуточная группа между сталинской бюрократией и партийной оппозиционной интеллигенцией. Для нее, с одной стороны, было характерно эпигонство, конформизм, двойное сознание, абсолютизация организационно-технократической деятельности, отказ от самостоятельной политической инициативы, но с другой стороны — по многим своим качествам она была близка к интеллигенции, отличалась определенными творческими возможностями, была способна при определенных обстоятельствах поддержать оппозиционные кадры и Сталин это понимал. Были жертвы террора и среди партаппаратной бюрократии — рьяных сталинских сторонников. Хотя это были, как правило, добросовестные чиновники, доходящие в своем рвении до фанатизма, догматики и лично преданные вождю, они попадали под огонь органов безопасности либо в порядке правила «лес рубят — щепки летят», либо в результате интриг наиболее карьерной и властолюбивой и жестокой части бюрократии, не брезговавшей сознательным физическим уничтожением своих соперников. Именно эта группа осталась в конце концов рядом со Сталиным и в послевоенное время начала внутриусобную борьбу за перехват власти из рук дряхлеющего диктатора.
Следует отметить, что в период Великой Отечественной войны внутриэлитные противоречия отошли на второй план. Военные действия потребовали, как в годы гражданской войны, консолидации элиты и всей партии, повышения ответственности и инициативности каждого деятеля. Военно-политическая элита в целом успешно выполнила свои функции, внеся свой вклад в победу народа.
Выросшие в годы войны политические кадры обрели уверенность и опыт и претендовали на внимание к своему мнению со стороны высшего руководства. Но И. В. Сталин не желал поступаться ни на йоту своими полномочиями и по-прежнему оставался диктатором. Он перестал доверять своему ближайшему окружению, тем более, что часть его проявила себя в годы войны не с самой лучшей стороны (Каганович, Ворошилов, Молотов). Сталин пытался править, натравливая одну группу на другую по принципу «разделяй и властвуй». Так в результате кремлевской междоусобицы возникло «Ленинградское дело», в результате которого погибла группа талантливых политиков: Вознесенский, Кузнецов, Родионов — всего более 1000 человек. Параллельно начали осуществляться новые политические судебные процессы и новые уголовные дела. Сталин готовил новый виток массовых репрессий в среде военного поколения коммунистической элиты. Среди них уже не было оппозиционно настроенных интеллигентов. Это были технократы и бюрократы, преданные режиму и желавшие только одного — сокращения масштабов применения чрезвычайно-административных репрессивных методов управления. В принципе сформировавшаяся элита жаждала нормальной жизни, как и весь народ.
5 марта 1953 г. умер И. В. Сталин при невыясненных до конца обстоятельствах. Существует версия, что его смерти посодействовала группа деятелей во главе с Берия, вокруг которого начали сгущаться политические тучи. Практически весь год шло междоусобное противоборство групп Маленкова, Хрущева и Берия, пытавшихся обрести полноту власти. Все они разыгрывали антисталинскую карту, так как было очевидно, что сталинский режим себя изжил. Наиболее радикальный антисталинский вариант предложил Берия, пытавшийся тем самым отмыться от тех потоков крови, которые он пролил лично и возглавляемые им ведомства. Наиболее умеренный вариант предлагал Маленков, также замешанный в ряде репрессивных дел. Но победу одержал Н. С. Хрущев, имевший личные мотивы ненавидеть Сталина, но не обладавший законченным представлением о политике десталинизации и ее пределах. Он проводил ее достаточно импульсивно в течение десяти лет, крайне непоследовательно и зигзагообразно. Будучи сам плоть от плоти сталинской клики, он был замешан во всех акциях сталинизма без исключения и, естественно, впитал в себя сталинский стиль управления. Помимо своей воли он реализовывал его ежечасно на практике, что впоследствии было названо волюнтаризмом. Первоначально Хрущев заступался за аппаратных работников в пику Маленкову, но впоследствии подверг их резкой критике и сокращению. Такая позиция была связана с тем, что часть высшей номенклатуры приветствовала разоблачение культа личности Сталина только в определенных пределах, так как нуждалась в личной безопасности. Попытки Хрущева углубить десталинизацию и реформировать общество натолкнулись на сопротивление старых кадров. Дело усугублялось тем, что многие экономические реформы Хрущева были не продуманы и зачастую просто авантюристичны. Особое раздражение коммунистической номенклатурной элиты вызвала реформа управления, сначала создание совнархозов, затем разделение обкомов на промышленные и сельские. Происходило нарушение привычной схемы взаимодействия высшего/среднего и местного уровней власти. Заметной стала технократизация аппарата и его деидеологизация, что сказывалось на социальном качестве управленческих решений. Одновременно стали пропагандироваться совершенно утопические прожекты строительства коммунизма к 1980 г., закрепленные XXII съездом КПСС. На этом же съезде Хрущев нанес удар по номенклатуре — в устав КПСС было внесено положение о регулярном обновлении кадров аппарата. Однако демократические преобразования Хрущева не вызвали энтузиазма в обществе, так как сопровождались ухудшением экономической ситуации и кровавым подавлением ряда забастовок (Новочеркасск, 1962г.). Учитывая весь комплекс названных факторов, номенклатурная элита добилась смещения Хрущева с занимаемых постов, действуя в рамках существовавшей законности. Новым генсеком стал один из наиболее типичных представителей элиты — Л. И. Брежнев. На первых порах он продолжил реформы, задуманные предшествующим лидером, однако вскоре отказался от них. Правящая элита была чрезмерно уверена в потенциале советского строя и не собиралась более его либерализировать, ограничившись частичной десталинизацией. Более того, реформы 60-х гг. по повышению самостоятельности предприятий и усилению рыночных механизмов были дезавуированы, несмотря на то, что восьмая пятилетка (1966—1970) оказалась одной из лучших в истории страны.
Л. И. Брежнев и номенклатурная элита действовали в рамках системы достаточно эффективно приблизительно до середины 70-х гг., когда стали проявляться заметные симптомы приближающегося застоя в развитии экономики, особенно в сельском хозяйстве. Ситуация требовала радикального обновления всех сторон жизни общества, но деградирующая номенклатурная элита во главе с заболевшим лидером оказалась не в состоянии обеспечить качественное руководство страной. Технократическое крыло элиты во главе с А. Н. Косыгиным было оттеснено от власти, и Л. И. Брежнев сосредоточил в своих руках партийную и советскую власть. Конституция 1977 г. официально закрепила руководящую роль КПСС, а следовательно, и роль сложившейся элиты при полном отсутствии механизма ротации стареющей геронтократии. Удерживая деградирующего Брежнева на посту генсека, элита решала собственные личные и корпоративные проблемы, сохраняя непродуктивный курс конфронтационной внешней и консервативной внутренней политики.
Протекционизм и кумовство проникли в самые высокие инстанции. Брежнев назначал на высокие посты своих друзей, лично преданных клевретов и родственников. Эта порочная практика дублировалась на местах, многократно разрастаясь и усиливаясь. Кунаев в Казахстане, Алиев в Азербайджане, Рашидов в Узбекистане, Мжаванадзе в Грузии, Шакиров в Башкирии, Бодюл в Молдавии, Медунов в Краснодарском крае, и другие допустили значительные извращения кадровой политики и личные злоупотребления властью. (Справедливости ради следует заметить, что масштабы тех злоупотреблений не идут ни в какое сравнение с коррупцией современной демэлиты, называемой в народе ворократией.) Представители здоровых сил в партии П. Машеров в Белоруссии, А. Снечкус в Литве, братья Стародубцевы в Тульской области и многие другие не смогли противостоять напору бюрократического консерватизма, но в обществе нарастало понимание необходимости обновления политической элиты.