По нашей оценке, численность национальных меньшинств, представители которых могут теоретически рассматриваться как потенциальные эмигранты, притягиваемые существующими за рубежом аналогичными этническими общностями, в 1989 году едва ли превышала 8 миллионов человек. Наиболее многочисленные среди них, по данным переписи населения, это немцы (2039 тысяч), евреи (1378 тысяч, а включая среднеазиатских, горских и грузинских евреев 1449 тысяч), поляки (1126 тысяч), а также часть армян (примерно 1 1,5 миллиона человек), в основном живущая за пределами Армении. К числу находящихся в таком же положении этнических меньшинств можно отнести и 198 тысяч карелов и финнов, 439 тысяч корейцев, 358 тысяч греков, 171 тысячу венгров, 40 тысяч персов, 25 тысяч чехов и словаков, 262 тысячи цыган и 208 тысяч турок.
На четыре наиболее многочисленные группы потенциальных этнических эмигрантов (немцы, евреи, поляки, армяне), с учетом выезда после переписи, сейчас приходится примерно 5 5,5 миллиона человек. У каждой из этих групп есть свои основания уехать, но есть и факторы, противодействующие эмиграции. Многие имеют глубокие корни в местах своего нынешнего проживания, родились здесь, а иногда живут уже на протяжении нескольких поколений, никогда не были на своей исторической родине, часто не знают ее языка, не имеют с нею постоянных связей. К тому же их далеко не всегда с нетерпением ждут за рубежом.
Таким образом, если говорить о продолжении третьей эмиграции, то ее реальный потенциал, видимо, намного меньше, чем его нередко оценивают (500 тысяч человек в год). Может быть, в отдельные годы приблизиться к такому уровню и возможно, но сохранить его в течение сколько-нибудь длительного периода маловероятно.
Новая этническая эмиграция. В любом случае этническая эмиграция национальных меньшинств, которые сейчас выезжают наиболее интенсивно, неизбежно будет сокращаться в силу уменьшения общего числа потенциальных эмигрантов данной категории. Но это вовсе не значит, что эмиграция, имеющая этническую окраску, вообще сойдет на нет. Скорее, напротив, она получит новые стимулы, связанные с изменениями миграционной, да и общеполитической ситуации в бывшем Союзе. Резко усилятся тенденции возвратной миграции, стягивания некоторых крупных этнических групп, оказавшихся на положении национальных меньшинств, прежде всего русских, в свои национальные границы. Сейчас еще трудно судить о будущих масштабах такой возвратной миграции, они зависят от многих политических и экономических обстоятельств. Но уже сегодня эта миграция не только быстро нарастает, но, как мы видели, нередко приобретает характер вынужденной, то есть, по существу, выходит из-под контроля, порой превращая' мигрантов в беженцев.
Такое развитие событий, относящихся, казалось бы, к области внутренней миграции, на самом деле может существенно повлиять и на внешнюю, подтолкнуть беженцев, другие категории вынужденных мигрантов к выезду за пределы бывшего СССР. Степень этого влияния во многом будет зависеть от того, насколько вынужденные мигранты смогут решить свои проблемы в тех независимых государствах, куда они въезжают. В частности, очень важен вопрос о возможностях приема и интеграции возвращающихся русских в России. Впрочем, это относится и к некоторым другим этническим группам, также ищущим убежища в России как в бывшей метрополии, несущей перед ними историческую ответственность.
Пока что Россия ни материально, ни психологически не готова принять большое количество потенциальных реэмигрантов-русских, не говоря уже о представителях других народов. Она (как, впрочем, и другие независимые государства) испытывает трудности даже с размещением отводимых из других стран армейских контингентов.
До сих пор ограничена свобода передвижения внутри страны. Москва и Санкт-Петербург, большинство других крупных городов, многие областные центры жестко ограничивают приток населения. Сильно осложняет процесс переселения отсутствие рынка свободной купли-продажи жилья. В итоге вынужденные мигранты-русские, в большинстве жители республиканских столиц и крупных городов, квалифицированные работники, долго остаются без крыши над головой, не могут поселиться в России в привычной для них среде. Очень трудно получить землю под застройку и в пригородах. Вынужденных мигрантов и беженцев ориентируют на сельскую глубинку, откуда ушло местное население. Ясно, что у жителей крупных городов мало шансов там адаптироваться. Обстоятельства, таким образом, загоняют их в угол, выход из которого мучителен и чреват новыми конфликтами уже на русской почве, что и происходит во множестве.
Ясно, что если и дальше будет так продолжаться, многие русские, а также оказавшиеся в подобном положении украинцы, белорусы (как и представители ряда национальных меньшинств, которых мы относим к третьей эмиграции), проживающие сейчас в бывших республиках страны, будут искать возможности выезда за рубеж. Это подтверждается зондажами общественного мнения. В частности, анкета, проведенная Г. Витковской (Центр демографии и экологии человека) и охватившая 945 вынужденных мигрантов, показала, что 27 процентов из них хотели бы выехать за рубеж; 42 процента желающих эмигрировать высококвалифицированные специалисты (среди всех опрошенных их всего 26 процентов), но лишь 16 процентов выдвигают в качестве условия выезда возможность получения работы по специальности. С точки зрения сопоставления интенсивности третьей и четвертой волн эмиграции интересно заметить: у беженцев-армян стремление выехать выражено в 5 раз интенсивнее, чем у беженцев-русских.
Свобода передвижения внутри страны, создание рынка жилья МО; гут снизить эмиграционный потенциал вынужденных этнических мигрантов, но рассчитывать на его полное погашение едва ли реалистично. Эмиграция по экономическим мотивам. Европейская эмиграция. При всей важности этнической эмиграции лицо четвертой волны будет определять скорее всего не она. Экономический кризис переживаемый сейчас всеми республиками бывшего СССР, делает вероятной массовую эмиграцию на Запад, не связанную с этнической принадлежностью и вообще с теми этносоциальными процессами, о которых шла речь до сих пор. Главные мотивы ожидаемой волны экономические, а в какой-то мере и социальные: возможность значительно повысить свой уровень жизни, получить лучшие условия для работы самореализации и т.п.
По совокупности условий все это достижимо в первую очереди для более образованных слоев, квалифицированной рабочей силы, что и делает вероятной эмиграцию в первую очередь именно этой частя населения, утечку мозгов. Мы называем ее европейской, потому что скорее всего она будет типична для европейской части бывшего СССР, а также для азиатской части России (Сибирь и Дальний Восток). Население этих регионов значительно лучше подготовлено к адаптации в условиях западной экономики и образа жизни, обладает более высокой территориальной и профессиональной мобильностью более современными профессиональными навыками, лучшим знанием европейских языков и т. п. Есть, однако, факторы, которые заставляют подходить к оценкам будущей эмиграции из России и европейских республик с определенной осторожностью. Важно, в частности, то, что благодаря завершенности демографического перехода они не испытывают того демографическою давления, которое в последние столетия почти всегда было главной предпосылкой массовой эмиграции в XIX веке из Европы, в XX из стран третьего мира.
В целом оценить возможные масштабы европейской экономической эмиграции крайне сложно, тем более что соответствующий опыт у нас отсутствовал, практически мы не участвовали в международной миграции рабочей силы. Сейчас делаются первые шаги по заключению межправительственных соглашений, которые позволят выехать на работу в отдельные западноевропейские страны заранее определенному числу бывших советских граждан на фиксированный срок. Однако речь идет в лучшем случае о нескольких десятках тысяч человек, в то время как, по некоторым предварительным оценкам, счет может идти на миллионы. Как полагает большинство экспертов, и в ближайшие пять лет, и в последующем среди эмигрантов будут преобладать представители уникальных профессий, люди высокой и очень высокой квалификации, что контрастирует с составом потоков внутренней миграции: здесь доминируют лица так называемых массовых профессий.
Таким образом, европейская эмиграция рабочей силы скорее всего приобретет типичные черты утечки мозгов из бедной страны, обладающей тем не менее относительно высоким культурным и научно-техническим потенциалом (что уже и наблюдается).
Азиатская эмиграция по экономическим причинам может иметь иную природу. Ее глубинные причины аграрное перенаселение, конкуренция на рынке труда в условиях высокого естественного прироста населения и рабочей силы как уже отмечалось, способствуют появлению эмиграционных настроений у части коренного населения перенаселенных районов. Наиболее естественный ареал эмиграции для него Россия и другие бывшие европейские республики. Однако заработок здесь еще долго будет несопоставимо ниже, чем на Западе. Кроме того, на протяжении какого-то времени здесь могут сказываться неблагоприятные последствия нынешних политических процессов, связанных с дезинтеграцией СССР. Все это, естественно, повышает интерес к эмиграции за рубежи бывшей единой территории, особенно у кавказцев не только армян, грузин и азербайджанцев, но и у аварцев, даргинцев, чеченцев, осетин, ингушей и других. Эти народы очень мобильны, проходят через кульминационную стадию урбанизации, активно ищут пути трудоустройства в городах. Пока менее мобильно коренное население Средней Азии, оно очень редко выезжает за пределы своих республик, невзирая на низкий уровень жизни и безработицу. Катализатором перемен могут послужить уже упоминавшиеся аграрное перенаселение, межэтнические конфликты. Поскольку в бывшие советские республики теперь переезжать небезопасно, это заставляет оглянуться на зарубежные страны.