Следует отличать термин «burnout» от психиатрического термина «burn out». Последний связан с остаточными явлениями шизофрении, симптоматика которых проявляется иначе. К. Кондо (1991 г.) описывает три психиатрических типа «burn out» с указанием особенностей симптоматики, упоминая еще один разделительный признак двух понятий: процессуальный характер «эмоционального сгорания». «Burnout» К. Кондо кратко определяет как дезадаптированность к рабочему месту из-за чрезмерной рабочей нагрузки и неадекватных межличностых отношений. Этому соответствует и данное им образное толкование: «сгоранию» подвержены те, кто работает страстно, с особым интересом; долгое время помогая другим, они начинают чувствовать разочарование, так как не удается достичь того эффекта, которого ожидали; такая работа сопровождается чрезмерной потерей психологической энергии, приводит к психосоматической усталости (изнурению) и эмоциональному истощению (исчерпыванию) и как результат — беспокойство (тревога), раздражение, гнев, пониженная самооценка на фоне учащенного сердцебиения, одышки, желудочно-кишечных расстройств, головных болей, люмбаго, пониженного давления, нарушений сна, а также семейные проблемы. Такое включение стрессогенных (т. е. необязательно характеризующихся тесным контактом с клиентом) факторов в факторы эмоционального сгорания значительно расширил круг соответствующих профессий.
С. Маслач еще в 1982 г. выделила в качестве ключевых признаков синдрома «эмоционального сгорания»: 1) индивидуальный предел, «потолок» возможностей нашего эмоционального Я противостоять истощению, противодействовать «сгоранию» самосохраняясь; 2) внутренний психологический опыт, включающий чувства, установки, мотивы, ожидания; 3) негативный индивидуальный опыт, в котором сконцентрированы проблемы, дистресс, дискомфорт, дисфункции и/или их негативные последствия.
После того как феномен стал общепризнанным, закономерно возник вопрос о факторах, способствующих развитию или, наоборот, тормозящих его. Пишут о трех факторах, играющих существенную роль в «эмоциональном сгорании»: личностном, ролевом и организационном (у К. Кондо соответственно: индивидуальное, социальное и «характер работы и рабочего окружения»).
Личностный фактор. В одном из
61
обследований учителей проверялось значение следующих переменных: возраста, пола, семейного положения, стажа данной работы, образовательного уровня, социального происхождения. Оказалось, что они не связаны с уровнем «эмоционального сгорания» [30]. Это же в отношении пола, стажа работы на одном месте подтвердили данные П. Торнтон [33]. В других работах показано, что у женщин в большей степени развивается эмоциональное истощение (exhaustion), чем у мужчин (это первый аспект синдрома); возраст коррелирует с субшкалой «exhaustion», хотя двадцатилетние имеют более выраженные переживания «эмоционального сгорания» [30].
А. Пайнс (1982 г.) с коллегами исследовала связь мотивации и «сгорания». В расчет брались разные мотивы трудовой деятельности: удовлетворенность зарплатой, чувство значимости себя на рабочем месте, профессиональное продвижение, автономия и уровень контроля со стороны руководства и т. п. Прямой связи «сгорания» с удовлетворенностью зарплатой не найдено. Но остальные показатели связаны с развитием «сгорания»: значимость работы как мотив деятельности ассоциируется с неуязвимостью по отношению к «burnout». Если работа оценивается как незначимая в собственных глазах, то синдром развивается быстрее. Неудовлетворенность профессиональным ростом и установкой на поддержку (благожелательностью) ассоциируется с развитием «сгорания». Испытывающие недостаток автономности («сверхконтролируемые») больше подвержены «сгоранию».
В связи с развитием «сгорания» для К. Кондо наиболее важно в человеке то, что является стрессом, и то, как разрешаются стрессовые ситуации. Наиболее уязвимы те, кто реагирует на стресс по типу «А»: агрессивно, в соперничестве, несдержанно, любой ценой; стрессогенный фактор вызывает у них чувство подавленности, уныния из-за неосуществления того, чего хотелось достичь. К. Кондо относит к «сгорающим» также «трудоголиков» (кто решил посвятить себя реализации только рабочих целей, кто нашел свое призвание в работе до самозабвения). X.Дж. Фрейденберг описывает «сгорающих» следующим образом: они — сочувствующие, гуманные, мягкие, увлекающиеся, идеалисты, ориентированные на людей и — одновременно — неустойчивые, интровертированные, одержимые навязчивой идеей (фанатичные), «пламенные» и легко солидаризирующиеся. Е. Махер (1983 г.) дополняет этот список «авторитаризмом», «низким уровнем эмпатии». Тем самым в противоречие вступают данные о связи высоких уровней сочувствия и «сгорания» с данными о связи низкого уровня эмпатии с высоким уровнем «сгорания». Ю. Козелецкий [16] приводит данные американских психологов о том, что одним из факторов успешности в профессиях кратического типа («власть (кратос)», по А. Адлеру,— основной мотив выбора социальной профессии) является низкая аффилиативная тенденция. Это означает сочувствие, сопереживание в житейском понимании, т. е. содержит в себе оттенок простоты, доверительности, наивности; «эмпатия» — это, скорее, способность к сочувствию: отразить чувство, понять его, вербализовать, не растворяя его в чувствах другого [18], [10], [11], [21], [22], т. е. понятие имеет больший оттенок интеллектуальности, чем эмоциональности и иную субъектную позиционность ("стоять выше..., но не ставить себя выше") [22].
Ролевой фактор. В обследовании учителей и психотерапевтов получены значимые корреляции между ролевой конфликтностью, ролевой неопределенностью и «сгоранием». X. Кюйнарпуу подтверждает эти данные на 18 испытуемых (но при р<0,10). К. Кондо относит на счет этого фактора те профессиональные ситуации, в которых совместные действия в большей мере не согласованы, когда нет интеграции усилий, присутствует конкуренция, в то время как продукт труда зависит от слаженности действий. В этих условиях профессионал необязательно удовлетворяет своим ожиданиям, даже если он «потратил
62
немало времени и переусердствовал, рассчитывая на самовосстановление». При анализе уровней «сгорания» в двух группах испытуемых было обнаружено, что работа в ситуации распределенной ответственности, где сильно выражено «коллегиальное начало», ограничивает развитие «burnout» несмотря на то, что рабочая нагрузка может быть существенно выше.
Организационный фактор. «Сгорание» связано с тем, что работа может быть: многочасовой, не оцениваемой должным образом, имеющей трудноизмеримое содержание, требующей исключительной продуктивности или соответствующей подготовки (тренировки), или с тем, что характер руководства со стороны вышестоящих не соответствует содержанию работы. Развитию «сгорания» также способствует неопределенность или недостаток ответственности. Администрация может смягчить развитие «сгорания», если обеспечит работникам возможность профессионального роста, наладит поддерживающие социальные и другие положительные моменты, повышающие мотивацию. Администрация может также четко распределить обязанности, продумав должностные инструкции. Руководство может организовать здоровые взаимоотношения сотрудников.
Предупреждение «сгорания». Неоднократно выдвигалось предположение о связи состояния человека с его поведением. П. Торнтон, сделав обзор исследований в этом направлении, обращается к выявлению связи между уровнем «эмоционального сгорания» и типом «поведения преодоления»1. «Поведение преодоления» обеспечивается когнитивными и поведенческими усилиями по регуляции специфических внутренних и/или внешних требований (потребностей), которые, по субъективной оценке, исчерпывают или превосходят ресурсы личности. Выявлены три стратегии «поведения преодоления»: две активные (овладение ситуацией путем ее преобразования и преодоление эмоционального дистресса путем изменения собственного отношения к ситуации) и одна пассивная (эскапизм как отказ от каких-либо попыток устранить обусловленные ситуацией трудности). Путем факторного анализа на основе когнитивно-феноменологической теории стресса выделено восемь подвидов «поведения преодоления». П. Торнтон различает активные и пассивные стратегии. Если к пассивным отнесен только один подвид (эскапизм как уклонение от разрешения проблем), то к активным — семь, объединяя две («планомерное решение проблем» и «путь конфронтации») в проблемно-сфокусированные стратегии, а пять остальных («дистанцирование (изменение масштабов происходящего в сторону преуменьшения)», «самообладание», «поиск социальной поддержки», «принятие на себя ответственности за происходящее», «позитивная переоценка ценностей (отыскание положительного в происходящем)» — в эмоционально-сфокусированные стратегии. Противоречия обнаружились в данных о связи между типом «поведения преодоления» и уровнем «сгорания», полученных разными авторами. Так, с низкой степенью «сгорания» связывают активные стратегии «поведения преодоления», а с высокой степенью — пассивную (например, эскапизм в виде пьянства) и, наоборот, активные формы «поведения преодоления» указываются как не снижающие степени «сгорания», а эмоционально-сфокусированные стратегии «поведения преодоления» — как ассоциируемые с более высоким уровнем «сгорания». Сама П. Торнтон в результате перепроверки этих данных выявила только одну существенную связь между стратегией «избегания» и уровнем «эмоционального сгорания», хотя эта стратегия реже других используется в стрессовых ситуациях; однако при повышении уровня «сгорания» частота обращения к ней возрастает.