Возьмем для примера его "Сказку о рыбаке и рыбке". Она является своеобразным, чисто пушкинским вариантом широко распространенной в поэзии разных народов сказки о старухе, наказанной за се стремление к богатству и власти. В русских сказках на этот сюжет - старик и старуха живут в лесу, и желания старухи исполняет или чудесное дерево, или птичка, или святой и т.п. Пушкин воспользовался соответствующей немецкой сказкой, где действие происходит на берегу моря, старик - рыбак, а в роли исполнителя всех желаний выступает рыба-камбала. Пушкин заменил этот малопоэтический образ (к тому же в немецкой сказке камбала оказывается заколдованным принцем!) - золотой рыбкой, народным символом богатства, обилия, удачи.
В пушкинской сказке судьба старика отделена от судьбы старухи; он так и остается простым крестьянином-рыбаком, и, чем выше старуха поднимается но "социальной лестнице", тем тяжелее становится гнет', испытываемый стариком. Старуха у Пушкина наказана не за то, что она хочет жить барыней или царицей, а за то, что, ставши барыней, она бьет и "за чупрун таскает" своих слуг, мужа-крестьянина посылает служить на конюшню; ставши царицей, она окружена грозной стражей, которая чуть не изрубила топорами ее старика, владычицей морскою она хочет быть для того, чтобы рыбка золотая служила ей и была у ней на посылках. Это придает сказке А.С. Пушкина глубокий прогрессивный смысл. Сказка написана особым, созданным Пушкиным стихом.
Бедные люди бывают добрее людей, никогда не испытывающих нужду, всегда бескорыстно помогут в беде. Гак и старик из "Сказки о рыбаке и рыбке" показан как человек спокойный и добрый: поймав одну рыбку, даже волшебную, мог не отпускать ее или воспользоваться ее предложением, но не смог этого сделать:
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».
А.С. Пушкин замечательно показал высокомерный нрав старухи, которая жестоко помыкала своим стариком, за что осталась в буквальном смысле у разбитого корыта. Но удалось все-таки старухе устроить старику беспокойную жизнь:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с неё корыто,
Наше-то совсем раскололось…»
Пушкинский старик, всякий раз возвращаясь к золотой рыбке с очередным требованием старухи, прибегает к повторяющимся речевым формулам. Неизменным в просьбах старика будет его обращение к золотой рыбке:
Смилуйся, государыня рыбка!
Обращение это не простая этикетная формула, в черновиках старик обращался к рыбке иначе:
Смилуйся, сударыня рыбка...
Для Пушкина было принципиально важно не просто вежливое деликатное обхождение старика с благодетельницей, но акцентирование царственной сути тех милостей, которыми он, а еще больше его старуха вознаграждались. Не менее показательно противопоставление "взаимообхождения" старика и старухи, с одной стороны, и старика и золотой рыбки - с другой. В русских народных сказках герои пользуются сетью, неводом, но отнюдь не удочками. Пушкинская сказка отсылает пас к произведениям, где "менталыюсть" русского народа еще не заслонена "мелочами".
Образ пушкинской золотой рыбки - цельный, "дышит" народной мудростью, поэтический. Составляющей семантики символического образа золотой рыбки является "малое и неуловимое": не рыба, а рыбка. Однако слово "золотая" несет в себе значения, содержащиеся в идиоматике устной народной словесности: "мал золотник, да дорог", "золотое сердце" - духовно богатый, щедрый, добрейшей души человек. Золотая рыбка - "критерий" справедливости, благодаря которому в конце концов приобретаю! полную ясность и определенность все человеческие качества: достоинство и спесь, терпение и ненасытная жадность, сострадание к тяжкому кресту безмерной "сказочной" власти и порицание человеческой гордыни.
Ритмический компонент сказки А. С. Пушкина явно усиливает и "живописное", и "музыкальное", и афористически речевое, усиливает национально-личностное, то, что формирует прежде всего достоинство человека. Внутренняя форма не просто стихотворной, но именно поэтической сказки создается и комплексом собственно стиховых ритмических повторов, и повторяющейся и одновременно всякий раз меняющейся картиной одушевленного моря, и градацией живописных или даже драматургически точно выписанных сцен земного "восхождения" старухи. Таким образом, пушкинское произведение - это и стилизация народной сказки, где волшебное и сатирическое сосуществуют, где наказуемы человеческие .пороки. Это глубоко философская, опирающаяся на мудрость устной народной словесности поэма великого русского гения о человеке и его счастье, о пути к нему о "промысле" человеческом и Промысле Божьем, - о месте русского человека и русской души в беспредельности жизни.
В других сказках Пушкина, безусловно, можно найти еще достаточно много подтверждений тому, что общение с крестьянами и интерес поэта к их песням и сказкам породили целое богатство описаний, переживаний, мыслей и характеристик персонажей на языке, таком близком и знакомом им. И хотя мы живем в XXI веке, читая все эти строки, отдаешь дань восхищения русскому языку, его многообразию, певучести и красоте, а Л.С. Пушкин становится глубокой памятью сердца.
Мысль о правде, о справедливости, о добре и зле глубоко волновали человека всегда. И всегда хотелось верить, что как ни сильны и ни наглы зло, корысть, властолюбие и несправедливость, они своей ненасытностью в конце концов сами себя накажут, а правда рано или поздно возьмет свое. Правда, Пушкин видел, что в жизни это бывает реже, чем в сказке, но тем приятнее было писать эти сказки.
Сюжет о жадном попе и перехитрившем и наказавшем его батраке очень распространен 15 народных сказках. В своей обработке Пушкин усилил социальный смысл этой антипоповской сказки и очистил ее от всего лишнего. Он убрал, например, эпизод о том, как Балда вылечил одержимую бесом царскую дочь, исключил сцену привода Балдой из леса к попу медведя, говорящую о необыкновенной физической силе Балды. Он сохранил только рассказ о собирании оброка с чертей 15 пользу попа ("деловые" связи служителя церкви - с чертями!). Пушкин развил образ работника Балды, подчеркнув не только его хитрость и ум, но и трудолюбие ("работает за семерых"), уменье заслужить любовь всех окружающих (кроме попа).
Сказка написана народным, так называемым "раешным" стихом. Текст распадается на резко отделенные двустишия, лишенные какого- либо стихотворного размера, но связанные внутри четкой рифмой и нередко параллелизмом построения {! }. Этот грубоватый, отрывистый по своему характеру стих Пушкин с величайшим мастерством применяет для плавного повествования сказки.
"Ест за четверых, // Работает за семерых";
"Поживи-ка на моем подворье, // Окажи свое усердье и проворье»;
"Попадья Балдой не нахвалится, // Поповна о Балде лишь и
печалится" и т. д.
Во всех своих сказках поэт решительно изменял каноны народной сказки, когда требовалось соединить народный угол зрения и собственно авторский. Так, традиционный сказочный зачин «В некотором царстве-государстве жили-были царь с царицей…» он развернул в целую романтическую балладу о любви и смерти царицы-матери, предваряющую сказку о мёртвой царевне. Приём сказки в сказке, хорошо освоенный прежде, играет здесь особую, сложную роль. Разлука любящих супругов перед родинами напоминает эпизод из сказки о царевне Лебеди: «Царь Салтан, с женой простяся, На добра коня садяся, Ей наказывал себя поберечь, его любя». В сказке о мёртвой царевне проложен другой путь сюжета, связанный с рождением чудесной дочери. Свадебный пир в финале этой сказки можно назвать преддверием семейных радостей и бед, описанных в начале истории. Радости – долгожданные встречи и рождение детей, беды – разлуки и смерть. Поэт изобразил долгое ожидание царицы так, что читатель не замечает поэтической условности - девять месяцев ждёт у окна царица и видит в окне один и тот же снежный пейзаж. Так с самого начала читатель оказывается в плену лирического восприятия природы и героев.
А.С.Пушкин, знавший национальную устную литературу не понаслышке, свои собственные сказочные образы создавал в народнопоэтическом духе.
В сказках А.С.Пушкина «о людях» проблемы любви, жизни, смерти – главная линия повествования. Из всех жанров литературы именно сказка давала поэту возможность наиболее прямо и непосредственно выразить свой идеал, свою собственную концепцию мира и человека. Автор размышляет в них о полноте человеческого существования, достигаемой, как ему представляется, не только в минуты – печали и беды, и человек обязан принять их достойно.
По мнению поэта, мужчине природой назначено руководить и царствовать. Удел женщины – быть женой и матерью. Потому Салтану («Сказка о царе Салтане») не интересны девушки, которые «весь крещёный мир» жаждут поразить своим ткацким или поварским искусством. А вот речь третьей сестры ему по душе: как и Салтан, она ищет простого человеческого счастья, мечтает о семье, о любви, о детях. В беззащитной царице-матери сказочник видит в первую очередь обыкновенную женщину. Царица станет вдовой, которая лишилась поддержки при живом муже. Осталась одна с сыном-младенцем на произвол судьбы, брошенная в «бездну вод». Когда Гвидон молитвой просит море вынести их с матерью на берег, море выполняет его просьбу, потому что по христианским поверьям, младенец – ангел. Правда её сын не долго остаётся ребёнком. В момент освобождения царский наследник уже не малыш, а сильный и ловкий молодец. С лёгкостью он применяет свою недюжинную силу, чувствуя ответственность за слабую женщину, и добывает «добрый ужин» способом, принятым у богатырей: