Главная организация натуристов в России – «Национальная федерация натуризма». Ее штаб-квартира, по месту регистрации – в Санкт-Петербурге. В состав НФН входят, а также поддерживают с НФН дружеский контакт, до 50 клубов и натур-групп по всей стране. В большинстве клубов народу числится немного - не более чем по 30 человек в каждом. Самым крупным считается питерский клуб. По официальным спискам, в него входит около 250 человек. Разумеется, эти списки достаточно условны. Кто-то может записаться, сдать взносы (обычно они не превышают 5-10 долларов в год) и после этого больше никогда не придти. Тех, кто ходит на пляж постоянно и активно участвует во всех «тусовках», как в Питере, так и в Москве, не более сотни. [13]
Субкультуры вообще, и натуризм, в частности, всегда были теми образованиями, которые возникали в противовес доминантной культуре, стремились восполнить ее пробелы и пустоты, освободиться от ее условностей, ограничений, клише и табу. С отечественным натуризмом (нудизмом) случилось так, что он из авангардной революционной субкультуры постепенно превратился в общественно приемлемое поведение и практически стал составной частью доминантной культуры.
В конце 1989г. в Москве была создана первая «Ассоциация сексуальных меньшинств (Союз лесбиянок и гомосексуалистов)». Программ АСМ подчеркивала, что это «прежде всего правозащитная организация, ее основная цель – полное равноправие людей различной сексуальной ориентации». Главные задачи АСМ: борьба за отмену ст. 121.1; изменение общественного отношения (точнее, предрассудков) к сексуальным меньшинствам, с использованием для этого возможностей официальной прессы; социальная реабилитация больных СПИДом; издание газеты «Тема» и других материалов; помощь людям в поисках друзей и единомышленников, пропаганда безопасного секса и сбор информации о преследовании гомосексуалов. Формального членства АСМ не имела, присоединится мог любой человек старше 18 лет. После распада АСМ пошла через возникновений, существований и умираний различных организаций сексуальных меньшинств.
Оставаясь социально изолированной группой, лесбийское общество стремиться к внутреннему объединению, кооперации и легитимизации, открытости своего существования и своей деятельности. Однако это долгий процесс.
Летом 1994 года, когда российскую прессу обуял очередной приступ истерии по поводу того, что не сегодня к власти придут фашисты, я опубликовал в «Новой ежедневной газете» статью «Миф о «фашисткой России», вы которой объяснил, что никакой победы фашистов на днях не будет и быть, не может вот по каким причинам.
Для победы фашизма требовалось, чтобы фашистские движения выработали единую идеологию, причем эта идеология уже прошла бы стадию адаптации и стала привлекательной и понятной широким массам. Необходимо также моральная самодискредитация представительной демократии, широкое распространение в обществе милитарских идей, воинствующего национализма, элитаризма и культурного примитивизма.
Тогда в России все эти факторы отсутствовали. К 2000 году ситуация изменилась. Во-первых, стало явным сближением различных фашистских и протофашистских организаций и групп в идеологическом отношении. [14]
Во-вторых, представительная демократия в России себя катастрофически дискредитовала, слово «демократ» стало ругательством, едва ли не синонимом слова «вор»; в обществе возродился милитаризм, и «хорошим тоном» стало восхваление армии, а не критика ее; одновременно произошла реабилитация геополитики и социал-дарвинизма (к сожалению, социал-дарвинистские идеи были подняты на щит именно неолибералами, принявшимися рассказывать публично о «генах успеха», «биологической предрасположенности к предпринимательству и т.п.).
В-третьих, у фашистов появились деньги.
В-четвертых, власти стали покровительствовать фашистами.
В-пятых, в эпоху первой Чеченской войны на государственном уровне были возрождены имперская идея и великодержавный национализм, - и это очень помогло фашистам.
В-шестых, обнаружился прямой контакт армии с национал-патриотическими протофашистскими организациями – казачьими объединениями (на Юге России). Это именно тот самый классический случай, когда регулярная армия обучает, одевает и вооружает воинствующие националистические организации.
Наконец, в-седьмых, фашисты нашли свою «социальную базу»: молодежь. Это не только скинхеды или дети казаков. Состав всех праворадикальных организаций резко омолодился, численность их выросла исключительно за счет молодежи.
Предшественницей скин-движения в Англии была существовавшая в 60-е гг. молодежная субкультура Mods. Скины – это «младшие братья Mods», как заявил в интервью один из приверженцев движения. Однако в то время как Mods, которые тоже вышли из рабочей среды, пытались дистанцироваться от субкультуры своего социального слоя модной одеждой и колоритным имиджем, скины воспользовались традиционными представлениями и стилем общения, существовавшими в социальном сообществе рабочих квартолов. [8]
В своем внешнем виде они создали образ агрессора: сапоги с высокими голенищами, узкие «обшарпанные» джинсы, подтяжки поверх рубашки и «пилотная» куртка. Одежда имеет, прежде всего, функциональный характер: «сапоги с высокими голенищами – это хорошее оружие… облегающие джинсы и рубашка – удобны и прочны при драке», коротко остриженные волосы – символ скин-движения – не позволяет «вцепится в них во время борьбы». Таким образом, внешний вид скина ассоциируется с видом заключенного солдата, раба, что в своем соединении и позволяет ощущать себя членом скин-движения.
Панки же, напротив, со своими металлическими ремнями и булавками на одежде выглядели даже миловидно. Пестрая, полная фантазии прическа (в виде «гребешка») свидетельствовала об их креативности и игривости.
Отверженность и разарованность ищут скины через провокационные действия своих наиболее агрессивно настроенных «боевых» групп. В одном из интервью с представителем «воинственной» группировки скинов Моника Реймиц отмечала ненормальную ненависть ко всему чужому, не соответствующему представлениям скинов. «Они угрожают другим, когда чувствуют угрозу от них, и пытаются решить проблему насильственными действиями, идентифицируя себя с агрессорами».
Неформальные группы подростков – это особый социальный организм со своими специфическими законами возникновения, развития и функционирования. Они имеют свои нормы, ценности, цели, интересы, какие-либо групповые мотивы и потребности.
Молодые люди образуют всевозможные неформальные объединения, или молодежные субкультуры различного характера (политического, религиозного и т.п.), но, как правило, большинство из них не имеют никакой идеологии или доктрины и могут утверждать лишь, что они просто «ищут себя». И хотя им не удается найти ни себя, ни цели, которая определяет направление жизни и придает ей смысл, тем не менее, они заняты поисками способа быть самими собой, а не обладать и «потреблять», в отличие от всего большого «общества потребления», частью которого они также являются.
Наше общество далеко неоднородно. Оно распадается на множество групп: по возрастным, половым, национальным, социальным, профессиональным и другим признакам. Постепенно каждая группа создает собственную субкультуру. Малые культурные миры принято называть субкультурами. Наиболее ярким типом является молодежная субкультура, внутренние составляющие которой плохо изучены.
Неформальные молодежные группы состоят в основном из юношей 70%, и лишь на 30% из девушек. Девушки являются членами такой группы, как правило, 2-3 месяца (реже до 6 месяцев), юноши же входят в молодежные группировки надолго и составляют «костяк» группы.
2. ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ОПЫТА С НЕФОРМАЛЬНЫМИ МОЛОДЕЖНЫМИ ОБЪЕДИНЕНИЯМИ
§1 Неформальные молодежные группы в России и странах Европы
Неформальные молодежные группы впервые возникли после второй мировой войны в странах Европы, как неприятие молодежью общественных и экономических систем в их странах, социальных и духовных ценностей. Это был протест против существующих порядков и поиск более справедливых форм человеческого существования.[7]
Ни одна "Система" не может охватить все без остатка. Неизбежно, что то из нее выпадает. Это остатки прежних мифов, ростки нового, информация проникающая от чужих и не вписывающаяся в основной миф. Все это оседает в сфере экстернальной культуры.
В конце 40-х – начале 50-х гг. небольшие группы молодежи пытались противопоставить себя обществу. Они появлялись с особенными прическами и одеждой. Их жесты, их язык, поведение, их музыка, интерес к политической жизни заставляли обращать на них внимание. Это были – битники, обитавшие в подвалах, в примитивных одеждах; они искали смысл жизни.
В середине 50-х гг. во многих европейских странах появились «сердитые молодые люди» от 14 до 20 лет в кожаных пиджаках, без работы; многие из них потеряли в войну отцов. Как протест против своего положения они громили витрины магазинов и рекламы.
Позднее появилось движение теддов, озлобленные, они обрушивали свою ярость не только на имущество, но и на случайных прохожих, особенно не белого цвета кожи (неким их аналогом в современной России стали быдланы).
Юноши от 12 до 20 лет в начале 60-х гг. организовались в группу Tods. Дети квалифицированных рабочих, сами работающие, они бунтовали по воскресным дням.
Более массовым было движение хиппи. Они выдвигали человеколюбивую систему ценностей: «Творите любовь, а не войну». Их одежды представляли разные национальные культуры; красочные атрибуты: буддийские четки, индийские амулеты и талисманы, европейские гитары и губные гармошки. Символом движения были – цветы. Они осуждали отцов за то, что общество отошло от естественных потребностей человека. Протестовали против уничтожения личности, индивидуальности каждого, выступали против формальных законов общества.