Прошло некоторое время и коммунистическое правительство увидело, что продолжение политики, ориентированной на разрушение брака, разрушит само государство и стали отходить от строго марксистских идей в области семьи, но вирус, заложенный в 20-е годы, продолжал существовать и разрушать семью до сегодняшнего дня.
Каков итог печального опыта Советского Союза? Революционные и модернистские преобразования в области брака ударили по семье, разрушая ее. Сегодня в России 80% браков распадается в течение первых двух лет, из трех беременностей две прерываются абортом. Количество абортов таково, что если начало жизни человека считать от момента зачатия, то средний возраст жителя России окажется 11 лет. Известно, что в результате абортов нередко рождаются больные и недоношенные дети. Всегда, когда в семье происходят какие-либо неприятности, главной жертвой оказываются именно дети.
Но только ли Россия и является жертвой нового мирового порядка? Если мы посмотрим на те тенденции, которые наблюдаются в Европе и Америке, то придем к неутешительным наблюдениям: аборты, разводы, распад семей, эвтаназия и вообще неуважение человеческой жизни, вмешательство государства во внутренние дела семьи, все это набирает силу и поэтому поводу вспоминается один тезис, который хорошо знаком всем бывшим советским людям: "Дело Ленина живет". Поэтому приходится согласиться с тем, что мина замедленного действия, заложенная в основу основ общества - семью и брак коммунистическим правительством, продолжает работать наподобие того, как до сих пор взрываются мины, закопанные 50 лет назад во время войны: уже нет тех людей, которые отдали приказ их установить и нет тех, кому они предназначались, но само дело, направленное против человеческой жизни, продолжает существовать.
2.2 Негативные последствия современной «свободы»
Что же происходит в самые последние годы? Какие тенденции наблюдаются сейчас? В основном последние десять лет характеризуются большей степенью открытости России по отношению к внешнему миру. И, как ни странно, мы столкнулись с тем, что наша элита стала перенимать на Западе не то, что лучше, а то, что хуже[5]. Одно из новшеств, с которыми сегодня сталкиваются дети и их семьи - права ребенка. Эта сфера юриспруденции быстро развивается и в ней наметились опасные тенденции: права ребенка рассматриваются в отрыве от прав родителей, зачастую противореча им. Это совершенно новое явление, которое безусловно направлено на разрушение семьи, на разделение связи между родителями и детьми. Ребенок нуждается в защите государства, но когда государство начинает противопоставлять права детей и интересы родителей, то это становится вмешательством государства в дела семьи. Свобода - хорошая вещь, но если ради идеи нарушается свобода родителей, то это уже агрессия и насилие.
Совершенно новым для нас оказалась инвазия движения по контролю над рождаемостью. Хотя такие явления, как контроль над рождаемостью, внедрялись советским правительством, в последние годы оно отошло от этого, исходя из государственных интересов. Российское общество оказалось совершенно не готовым к появлению Российской ассоциации планирования семьи - РАПС, филиала IPPF. Хорошо организованная сила, прекрасно разбирающаяся в способах и методах работы с госаппаратом, нашла в постперестроечной России прекрасный способ выбивания денег из госбюджета: это симбиоз с представителями бывшей партийной номенклтуры. Состоящее из бывших партийных работников и коммунистов, ядро РАПС успешно внедрилось в госаппарат. На мероприятия по контрою над рождаемостью были выделены очень большие деньги. Чтобы не возникло возражений у общественности, расходы на контроль рождаемости были внедрены в президентскую программу "Дети России". Причем, что интересно, в нее входила программа "Дети-сироты", на которую было выделено во много раз меньше денег, чем на контрацепцию. Опыт иностранных специалистов IPPF в сочетании с опытом бывших коммунистов дает неплохой эффект, только, к сожалению, эта организационная сила стала работать против национальных интересов страны. Под прикрытием интересов детей и защиты их прав началась повальная сексуализация несовершеннолетних. Ситуация после появления IPPF и ее российского филиала - РАПС изменилась таким образом. Если 20 лет назад в России с трудом находили больного сифилисом, чтобы продемонстрировать студентам-медикам симптомы болезни, то сейчас заболеваемость увеличилась в десятки раз. Общая заболеваемость болезнями, передаваемыми половым путем выросла в 30 раз. При этом рост заболеваемости проходил параллельно с открытием новых и новых филиалов ассоциации планирования семьи и всегда эффект был только обратным. Несмотря ни на какие отрицательные результаты, активность иностранных организаций по сексуальному просвещению детей все время возрастает. Так, компания Procter&Gamble заключила договор с РАПС о том, что РАПС за ее деньги охватит сексуальным просвещением 90% российских школьников. Эта история закончилась скандалом, когда суд в Санкт-Петербурге признал виновным директора школы, сотрудничавшую с РАПС по этому договору в показе порнографического фильма детям. Несмотря на решение суда, и программу продолжают реализовывать. Растление детей продолжается! Можно привести много других примеров, как иностранные службы по контролю над рождаемостью пытаются проникнуть в школы и получить доступ к детям. В России это приводит к следующим результатам: все видят и прекрасно понимают, что многие иностранные организации, которые проводят политику сексуального просвещения и контроля над рождаемостью, действуют против наших национальных интересов. Это возбуждает сильные антизападные настроения и приводит к ухудшению политического климата, ухудшению отношений между Россией и странами Запада. Поэтому не стоит удивляться, что в России растут антизападные настроения - такие организации, как IPPF провоцируют их сами, нанося тем самым политический ущерб тем странам, которые спонсируют IPPF и оказывают им иную поддержку.
Одной из новых проблем, с которыми сталкивается Россия - это проблема сект и вовлечения в них детей. С детьми и их религиозным сознанием произошло следующее. Были люди, которые сохранили свою религиозность несмотря ни на какие препятствия и гонения. Но выросла и масса совершенно безрелигиозных людей. Появились дети в семьях атеистов трех-четырех поколений. И, что удивительно, дети даже в таких семьях нередко бывают очень религиозными. Но семья, совершенно отчужденная от религии не может дать даже самого примитивного церковного образования своим детям. Такие дети, в основном подростки, начинают интересоваться религией. Не разбираясь в различных тонкостях, и не имея поддержки родителей, они легко попадают в секты. Большинство сект, действующих у нас, - американского происхождения, но есть и доморощенные. Так некто Виссарион, бывший милиционер, назвал себя Иисусом Христом, основал в Сибири свое поселение и, используя технологии контроля над сознанием, держал в подчинении большую группу людей, в том числе детей. Адепты секты продают квартиры и приезжают к нему. Также получила скандальную известность секта "Белое братство". Именно в нее попали особенно много детей. Фактически становясь рабами своего гуру, они попадали в настоящее рабство. Здесь сказалось несовершенство нового религиозного законодательства. Не разработан юридический механизм защиты прав родителей на контроль над религиозным образованием. Религиозный деятель, в том числе иностранный проповедник, имеет возможность учить детей, не уведомляя родителей, без их согласия. Наше законодательство от прессинга на любые проявления религиозности перешло к такой безграничной свободе деятельности религиозных организаций, которой, наверное, нет ни в одной стране. Для многих будет странным слышать, но это так: по некоторым показателям даже Русская Православная Церковь имеет большую свободу, чем до революции. К сожалению, попытки заставить религиозные организации, а особенно иностранных проповедников самим соблюдать права человека и не нарушать законы страны, наталкиваются на агрессивное сопротивление различных правозащитных организаций. Причем, что странно, в России свобода действий гражданина в области религии по многим показателям намного выше, чем в других, например, некоторых европейских странах.
Что можно сказать еще о семье в России? Каково место Русской Православной Церкви? Почему ее влияние на общество ограничено, и мы не можем помочь государству решить проблемы детей сразу и быстро? Для этого нужно представить условия, в которых мы живем. До революции духовенство было целым сословием, классом общества численность 500 тысяч человек, не считая членов семей священников. После прихода к власти коммунистов, истребление духовенства шло такими темпами, что уже к началу войны, когда уменьшились гонения, на свободе остались единицы. Церковь была разгромлена. В одном подмосковном поселке, Бутово, стоит деревянная церковь-памятник. В день там расстреливали по 500 человек. Мы до сих пор точно не знаем количества похороненных на этом месте, которое усеяно человеческими костями. А такими полигонами была покрыта вся страна. До сих пор Русская Православная Церковь не восстановила дореволюционной численности духовенства. Священник Максим Обухов сказал: «Священнику в современной России приходится зачастую крестить несколько десятков человек в неделю, неся нагрузку во много раз большую, чем в нормальных условиях. Поэтому очевидно, что несмотря на то, что нам очень трудно, делается только то, то мы в состоянии сделать. В приходе, где мне приходится служить, ведется работа с детьми, мы создали целый детский дом, дети-сироты находятся в несравненно лучших условиях, чем в государственном, и при этом мы не расходуем ни одного рубля государственных денег, обходясь еще меньшими средствами, чем содержание государственных детских учреждений. Нам приходится осваивать совершенно новые формы работы, которые до нас никто в России не использовал. В нашем же приходе возникла служба помощи многодетным родителям. Детский летний лагерь, в работе которого мы принимаем участие, пропускает через себя в год более тысячи детей. На это уходит время, хотелось бы работать быстрее, но это не всегда получается»[6].