Не лучше обстояли дела и в других местах. Так, в Тбилисском районе не сумели организовать планомерный переход на кабинетную систему обучения. Лишь в пяти средних школах (38%) имелись необходимые кабинеты. В четырех средних школах отсутствовали кабинеты физики и химии, а в трех – кабинеты по биологии, в девяти – кабинеты по иностранному языку [72, л. 20]. Плохо велась работа по укреплению учебно-материальной базы школ в Ленинском, Первомайском районах г. Краснодара [73, л. 4].
Несмотря на трудности объективного и субъективного порядка, в исследуемый период все же был накоплен некоторый положительный опыт работы педагогических коллективов по переводу школ на кабинетную систему работы. Целенаправленно, в деловом сотрудничестве со школами и родительским активом руководили работой по переходу на кабинетную систему обучения органы народного образования г. Сочи. Там эта проблема была предметом неоднократного обсуждения на заседаниях советов городских и районных отделов народного образования, на педагогических советах, в методических комиссиях. Были приняты конкретные планы перехода на кабинетную систему обучения для каждой школы, в которых указывались реальные сроки, ответственные лица, формы участия шефствующих предприятий и организаций, родительского актива и самих учащихся в этой работе. Городские и районные смотры-конкурсы учебных кабинетов стимулировали процесс перехода на кабинетную систему обучения. В городском методическом кабинете регулярно проводились консультации о том, как лучше оборудовать учебные кабинеты.
Широко пропагандировался здесь опыт десятилетней работы по кабинетной системе средней школы №22. Помощь учителям этой школы оказывал ежегодно проводившийся семинар-практикум по теме «Кабинетная система». Были оборудованы кабинеты по математике, физике, истории, химии, обществоведению, биологии, литературе, начальной военной подготовке. Уже с четвертого класса все занятия проводились по кабинетной системе. Образцом служил кабинет биологии в этой школе. Много сил приложили к оформлению кабинета сами учащиеся. Руками ребят было изготовлено немало иллюстрированных плакатов, моделей по общей биологии, гербарных коллекций растений, коллекций мелких насекомых. В кабинете имелось оборудование для практических работ, для введения факультативных занятий и кружковой работы, методические пособия и картотека [20, с. 3].
Там, где отсутствовала действенная шефская помощь, где не было возможности произвести современное оформление кабинетов своими силами, партийные и производственные совещания превращались в пустую говорильню, когда из года в год брались обязательства «добротно оформить кабинеты» и не выполнялись или выполнялись формально. Таких случаев было немало.
Следует отметить: то немногое, что было сделано в регионе по переходу на кабинетную систему работы в целом, имело определенное положительное значение и способствовало некоторому повышению уровня учебно-воспитательного процесса, но не вызывало и не могло вызывать в тех условиях коренного его улучшения.
В исследуемый период интенсивно осуществлялся переход ко всеобщему среднему образованию молодежи. Этот процесс повлек глубокие изменения всех сторон школьной жизни, породил новые отношения между школой, учащимися, производством, родителями. Вопросам осуществления всеобщего среднего образования молодежи посвящались заседания бюро, пленумы, конференции и активы партийных комитетов, сессии Советов.
Однако характерной особенностью принимавшихся на них постановлений, касавшихся работы по осуществлению среднего всеобуча, было отсутствие взвешенного, объективного подхода к рассматриваемому вопросу, их административно-командный характер. С одной стороны, подчеркивалась слабая материальная база школ, выражалась озабоченность по поводу неблагополучного положения с педагогическими кадрами в том или ином районе или городе. С другой стороны, игнорируя реально имевшиеся возможности на местах, в постановляющей части непременно следовала грозная команда «обеспечить выполнение решений партии и правительства». При этом реальные трудности и недостатки, имевшиеся в материальном и кадровом обеспечении среднего всеобуча, обусловленные объективными, хронически ухудшавшимися социально-экономическими условиями, объяснялись легко и просто – «слабой работой партийных и советских органов».
Эти постановления являлись предупредительным сигналом для местных руководителей, что положительная оценка их деятельности в сфере народного образования будет неразрывно связана с успехами по осуществлению среднего всеобуча. И система командно-волевого нажима «сверху вниз» продолжала действовать. Работники городского и районного звена подвергали резкой критике плохую работу секретарей школьных партийных организаций, руководителей школ, педагогических коллективов по осуществлению всеобщего среднего образования. Причем в постановлениях РК и ГК, также как и в постановлениях вышестоящих партийных органов, встречаем полное нежелание глубоко разобраться в сущности вопроса, волюнтаристский подход к оценке объективных условий для осуществления среднего всеобуча [142]. Первичные общественно-политические организации, педагогические коллективы в результате такого «нажима сверху», при отсутствии необходимых условий для выполнения требований вышестоящих инстанций, были вынуждены подходить к осуществлению среднего всеобуча формально, составляя благополучные «липовые» отчеты об успехах в этом деле. Таким образом, введение всеобщего среднего образования в ряде случаев свелось к «силовой борьбе» за нужные проценты.
Анализ архивных документов свидетельствует, что внимание, а следовательно, и работа государственных и общественных организаций по осуществлению среднего всеобуча не были постоянными. Они находились в прямой зависимости от принятия постановлений центральными органами. Так, по нашим подсчетам, более 90% постановлений, касавшихся осуществления среднего всеобуча, было рассмотрено государственными и общественно-политическими организациями в годы девятой пятилетки, то есть сразу же после принятия постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 20 июня 1972 г. В годы восьмой и десятой пятилеток внимание к проблемам среднего всеобуча было недостаточным, что, в частности, проявлялось в резком уменьшении числа государственных и партийных документов, посвященных этой проблеме. Отсюда вывод: работа по осуществлению среднего всеобуча за редким исключением не была систематической и целеустремленной, носила кампанейский характер. Таким образом, кропотливая, систематическая работа по осуществлению среднего всеобуча, требующая радикальной реорганизации всей школьной жизни, была подменена пропагандисткой кампанией, осуществленной жесткими командно-административными методами. При этом, несмотря на явную декларативность среднего всеобуча, он объявлялся «величайшим социальным завоеванием».
Вопреки тому, что на съезде КПСС было объявлено о полном введении всеобщего среднего образования, почти в каждом районе и городе региона к концу 70-х гг. имелись школы, где это не выполнялось. Подкрепим сказанное следующими фактами. Так, в Кисловодске, Буденновске, Георгиевске, Новоселецком, Благодарненском, Левокумском, Нефтекумском, Арзгирском, Кочубеевском районах Ставропольского края от двух и более процентов восьмиклассников не получали среднего образования [125, л. 8]. 16 тысяч юношей и девушек не имели среднего образования и нигде не учились – эту цифру, подтверждающую вышесказанное, привели 8 июня 1977 г. на собрании Ставропольского партийного актива [126, л. 56]. Еще более удручающая картина сложилась в Краснодарском крае. Там в 1981 г. было 70 тысяч молодых людей в возрасте до 30 лет, которые не имели среднего образования и нигде не учились [61, л. 65]. Более того, как свидетельствуют документы, во многих местах имелись факты невыполнения даже восьмилетнего всеобуча. В Ростовской области каждый год из 1–8 классов отсеивались около 2 тысяч учащихся, которые не получали не только среднего, но даже восьмилетнего образования [96, л. 55].
Даже эти официальные данные подтверждают фактическое невыполнение среднего всеобуча. Учитывая практику приписок, широко распространенную по всей стране, можно предполагать, что фактически число молодежи в регионе, не имевшей среднего образования, к концу 70-х гг. было в действительности значительно большим, чем зафиксировано в отчетных данных.
Подводя итоги сказанному (в параграфе), подчеркнем, что в изучаемый период и в центре, и на местах усилиями государственных и общественных органов и организаций, порой скоординированными, но чаще разрозненными, при явном командно-административном нажиме парторганов в регионе, как и по всей стране, все же уделялось (хотя и неравномерно) внимание вопросу укрепления учебно-материальной базы общеобразовательной школы как одному из наиболее важных факторов, обусловливающих успешное осуществление всеобщего среднего образования. В целях создания более благоприятных условий для осуществления среднего всеобуча велась работа по строительству новых и реконструкции старых школьных зданий, по реорганизации школьной сети, переводу школ на кабинетную систему работы, к которой привлекались промышленные предприятия, колхозы и совхозы.
Вместе с тем, темпы развития учебно-материальной базы школ были недостаточны для успешного и полного осуществления всеобщего среднего образования. Планы школьного строительства нередко не выполнялись, что приводило к превышению норм наполняемости классов, к увеличению в ряде мест сменности занятий. Хотя в целом была несколько сокращена двухсменность занятий, осуществить перевод на односменные занятия, как отмечалось во многих партийных и государственных документах, не удалось. Не был осуществлен и полный переход на кабинетную систему обучения. Основной причиной такого положения являлось финансирование народного образования по остаточному принципу. Нехватку выделяемых в централизованном порядке средств на укрепление учебно-материальной базы школ не могла восполнить весьма неравномерная шефская помощь. Ввиду хронически обострявшихся экономических трудностей колхозы, совхозы, промышленные предприятия вынуждены были сокращать из года в год выделение материальных средств на инициативное строительство школ, на приобретение учебно-наглядного оборудования.