К.Г. Крымский проработал в Кяхтинском училище около 30 лет. Он ежегодно выпускал из училища переводчиков китайского языка и этим способствовал упрочению отношений между соседними государствами.
В 1854 г. Крымский был назначен переводчиком VII класса Азиатского департамента. В 1856 г. участвовал в экспедиции по Амуру, где переводил различные документы с китайского и маньчжурского языков и был переводчиком во время переговоров. В 1861 г. Крымский умер и Кяхтинское училище фактически прекратило свое существование. В 1867 г. последовало распоряжение: училище закрыть. Мотивы были изложены ранее в отчете кяхтинского градоначальника за 1861 г., который писал, что «при изменившихся наших сношениях с Китаем, представляющих возможность изучать китайским и маньчжурским языком с большим успехом и практически в Китае, нет надобности поддерживать существование училища в Кяхте…»
К этому аргументу можно добавить, что после открытия в 1837 г. кафедры китайского языка в Казанском университете, а затем, с 1854 г., в Петербургском, Кяхтинское училище было уже пройденным этапом в развитии такого рода учебных заведений. Училище сыграло большую роль, оно дало многих воспитанников, применявших полученные ими знания китайского языка на практике (П. Нефедьев, М.Г. Шевелев, Степан Пежемский, А.И. Журавлев, Андронов и др.), его открытие стимулировало выпуск «Китайской грамматики» Бичурина, апробированной им на собственном опыте преподавания.
«Китайской грамматикой», изданной в 1835 г. (в дополненном виде - в 1838 г), заканчивается первый период научной деятельности Бичурина. Она сыграла большую роль в развитии русского китаеведения, служила учебным пособием не только русского в Кяхтинском училище, но и на восточных факультетах Казанского и Петербургского университетов [3].
Открытию восточного факультета в Казанском университете предшествовало несколько попыток (по тем или иным причинам неосуществленных) организовать изучение китайского и маньчжурского языков в высших учебных заведениях.
Первый проект создания Азиатской академии относится к 1733 г. Он был составлен академиком Г.Я. Керром, бывшим переводчиком Коллегии иностранных дел и преподавателем школы при ней. Проект состоял из пяти разделов:
1. Причины необходимости изучения восточных языков для России.
2. Какой квалификации требуются переводчики.
3. Пособия: а) уже существующие, но не удовлетворительные; б) имеющиеся в виду; в) ожидаемые из других стран.
4. Польза учреждения академии.
5. Возможность и средства для ее учреждения.
В разделе, касающемся квалификации переводчиков, назывались следующие категории: переводчики «грамотные и ученые, каллиграфы, толмачи (устные переводчики), библиотекари, архивариусы, нумизматы, историки, филологи, юрисконсулы, профессора-преподаватели». Согласно широкому плану подготовки переводчиков предполагалось дифференцировать подготовку востоковедов по ряду специальностей.
В разделе о важности учреждения академии в числе других аргументов было указано, что из академии выйдут чиновники, «которые будут уметь ласковым обращением с пограничными восточными народами мало-помалу смягчать их и привлекать к добровольному подданству».
Вопрос об изучении китайского и маньчжурского языков затрагивался только в разделе о возможных кандидатах на должности преподавателей в академии. По мнению автора проекта на эти должности должны быть назначены «для языков и письмен калмыцко-монголо-манджурских и китайских: Теофил Зигфрид Байер, профессор древностей при Академии, и Бухарт, блестящий молодой человек, недавно возвратившийся в С. - Петербург из императорской китайской столицы».
С 1810 г.С. С. Уваров, будущий министр народного просвещения, выдвинул проект создания Азиатской академии. Проект Уварова полностью осуществлен не был, но в Главном педагогическом институте (с 1819 г. - Петербургский университет) были открыты в 1816 г. кафедры арабского и персидского языков.
В 1820 г.М. М. Сперанский, находившийся в это время в Иркутске, просил Е.Ф. Тимковского, отправлявшегося в Китай, приобрести в Пекине ряд книг на маньчжурском и китайском языках. Сперанский мотивировал свою просьбу намерением организовать в Иркутске изучение «языков китайского, маньчжурского, монгольского, тибетского и японского». Тимковский приобрел некоторые книги и доставил их в Иркутск, но изучение восточных языков в Иркутске так и не было организовано.
Прошло шесть лет. В среде профессоров Петербургского университета все чаще и чаще возникала мысль о необходимости дальнейшего расширения преподавания в университете восточных языков.1 апреля 1829 г. профессор университета О.И. Сенковский подал в Комитет по устройству учебных заведений записку о необходимости учредить «особый полный класс восточных языков». Сенковский отмечал, имея в виду собрание книг Азиатского музея, что Петербург является лучшим городом, где могут преподаваться восточные языки, так как здесь имеется достаточное количество необходимых «учебных пособий».
В августе 1832 г. в Комитете по устройству учебных заведений был подписан новый университетский устав и «Положение об отделении восточных языков при С. - Петербургском университете».
Согласно ему на отделении восточных языков должны были изучаться китайский и маньчжурский языки.
Первым шагом было открытие кафедры китайского языка в Казанском университете, где преподавание восточных языков уже было налажено.
В 1837 г. на восточном факультете Казанского университета была открыта кафедра китайского языка. Возглавить кафедру был приглашен бывший член Пекинской духовной миссии Даниил Сивиллов. Практические занятия со студентами с 1839 г. вел бывший студент десятой миссии А.И. Сосницкий.
Открытие первой кафедры китайского языка было большим событием для всей русской науки. Оно ознаменовало перенесение центра по изучению Китая из отдельных школ в университетские условия.
Назначенный заведующим кафедрой китайского языка, Сивиллов представил Совету университета «Конспект для преподавания китайского языка». В качестве учебного пособия Сивиллов рекомендовал «Китайскую грамматику» Н.Я. Бичурина и работы европейских синологов.
Восточный факультет просуществовал 18 лет. Результаты трудов Д. Сивиллова, О.П. Войцеховского, В.П. Васильева, А.И. Сосницкого, С.М. Рушко, Исмаила Абу-Каримова и И.А. Ладухина сыграли огромную роль в становлении факультета [4].
Санкт-петербургское отделение Института Востоковедения Академии наук возникло на основе Азиатского музея, основанного в 1818 году. Отделение и созданный в 1855 г. факультет восточных языков Петербургского университета являлись до Октябрьской революции двумя самими важными исследовательскими базами по изучению Востока. Становление этих двух учреждений в значительной степени составляло историю развития китаеведения России.
Российские миссионеры смогли использовать возможность постоянного пребывания в Пекине, чтобы собирать документы на китайском, маньчжурском и монгольском языках для пополнения коллекций этих двух ведомств. К этому следует добавить памятники, самовольно вывезенные русскими экспедициями из Дуньхуанских пещер, и документы из г. Хэйшуйпэн, относящиеся к тангутскому государству Сися. Это сделало Санкт-Петербург одним из крупнейших в мире центров, где хранятся памятники письменности Китая. Петербургские китаеведы развивают традиции российского классического китаеведения, имеют возможность использовать уникальную коллекцию источников. В основном они ведут работу по переводу китайских классических памятников, их исследованию редактированию и изданию. К примеру, можно упомянуть «Шэн у цзи», «Мэн-да Бэй-лу» академика В.П. Васильева, переводы «Удивительных историй нашего времени и древности» академика В.М. Алексеева, «Стансы Сыкун Ту», перевод стихов в романе «Хун лоу Мэн» («Сон в Красном тереме»), «Соу шэнь цзи» («Записки о поисках духов» Гань Бао - пер.Л.Н. Меньшикова), работы Меньшикова и А. Невского по изучению рукописей из Дуньхуаня и проч. [5].
В 1899 г. во Владивостоке был открыт Восточный институт, главной задачей которого стало практическое изучение китайского, японского, корейского, монгольского и маньчжурского языков. Недостаток переводчиков с китайского языка был особенно ощутим на крайнем Востоке, поэтому именно отсюда исходила инициатива создания такого института.
В феврале 1898 г. был образован особый комитет в составе представителей Министерства народного просвещения и Министерства финансов, который и выработал устав института. Указ об открытии института последовал 9 июля 1898 г. Директором его был назначен доктор монгольской и калмыцкой словесности А.М. Позднеев, принимавший, деятельностное участие в выработке устава института. Курс института был рассчитан на четыре года. Изучались такие дисциплины как китайский, английский языки, география и этнография страны, международное право, политическая организация современного Китая и т.д.
Директорами института за время его существования были А.М. Позднеев, Д.М. Позднеев, А.В. Рудаков.
Открытие на крайнем востоке России Восточного института не только способствовало прогрессу в изучении Китая в России, но и благоприятно сказывалось на культурной жизни Владивостока [6].
Никита Яковлевич Бичурин (1777-1853), чаще известный современникам под монашеским именем Иакинф, - один из классиков отечественной ориенталистики, заложивший основы российской синологии XIX века[7]. Дальнейшая судьба этой отрасли востоковедения неразрывно связана с его именем, которое навсегда вписано в историю российской отечественной науки. Его перу принадлежит свыше 100 крупных исследований, статей и переводов китайских исторических, географических, этнографических и философских произведений. Помимо знакомства с китайской литературой и источниками он с большим интересом изучал труды западных синологов, что в дальнейшем помогло ему критически переосмыслить все имеющиеся знания о Китае. Позднее в своих сочинениях и рецензиях он критиковал католических миссионеров и некоторых европейских ученых, стремившихся представить Китай варварской и невежественной страной и оправдать грабительскую политику держав в отношении Китая. Одновременно И. Бичурин выступал и против некритического отношения к иностранным сочинениям со стороны российских авторов. Основываясь на первоисточниках и личных наблюдениях, он стремился показать читателю подлинную историю Китая, его быт, нравы, обычаи, политические, этико-моральные и философские учения, а не полагаться только на сведения, заимствованные с Запада, часто ошибочные и предвзятые. Н.Я. Бичурин значительно превосходил многих западноевропейских синологов своего времени. В основе трудов Н.Я. Бичурина лежал обширный фактический материал, который он черпал из официальных китайских исторических трудов. При этом диапазон источников был необычайно широк: от «Исторических записок» Сыма Цяня (148-86 гг. до н. э) до «Истории династии Мин», правившей в 1368-1644 гг. Он опирался на данные знаменитого сводного труда «Всеобъемлющего зерцала, управлению помогающего», а также «Статистического описания Китайской империи». В столь большом объеме до него никто в мировой синологии китайские источники не использовал. Благодаря трудам И. Бичурина, считал академик В.В. Бартольд, «русская синология еще в 1851 и 1852 годах опередила западноевропейскую»[8].