Вторая оппозиция характеризует в основном отношение субъекта к истинности предмета речи. Так, риторика софистов может быть описана как крайне релятивистская, тогда как принцип «говори правду», утвержденный Сократом, занимает важное место среди основных требований к хорошей речи в аристотелевской «Риторике». Именно этот риторический идеал принят и в отечественной речевой культуре. Таким образом, в риторическом идеале релятивистского образца царствует мнение, в онтологическом - истина.
Третья оппозиция описывает отраженные в речевом идеале отношения между субъектами речевого общения по степени выраженности иерархичности этих отношений. Риторический идеал монологического типа фиксирует субъект-объектный характер взаимоотношений, присущий тоталитарной социальной модели. «Право на власть» - это, как известно, и «право на речь».
Таким образом, на основе разработанного А.Ф.Лосевым метода анализа структуры общеэстетического идеала представляется возможным описание типов риторического идеала с помощью комбинаций признаков трех указанных бинарных оппозиций. В связи с этим задача конструирования современной педагогической риторики может и должна решаться с учетом уже пройденного исторического пути.
1.3 Особенности русского риторического идеала и перспективы его возрождения
Русский риторический идеал восходит к риторическому идеалу сократического типа и имеет одним из своих важнейших источников традицию Платона и Сократа. Неудивительно поэтому, что для отечественного риторического идеала характерны следующие особенности, отличавшие его с древности и присущие ему и сегодня.
Прежде всего, это диалогичность речи по содержанию: прекрасной считалась и считается речь, в которой между говорящим и адресатом реализуются подлинные субъект-субъектные равноправные отношения. Научное и лингвофилософское обоснование эта особенность русского речевого идеала получила в трудах замечательного русского лингвиста А.А.Потебни, который, основывая свою концепцию феномена понимания на лингвистической философии В.Гумбольдта, особое значение придает следующей позиции немецкого мыслителя: « все, что ни есть в душе, может быть добыто только ее собственной деятельностью; речь и понимание – только различные проявления… одной и той же способности речи. Размен речи и понимания не есть передача данного содержания «с рук на руки»: в понимающем, как и в говорящем, это содержание должно развиться из собственной внутренней силы»*.
Общекультурный базис отечественного риторического идеала трактуется в работах И.В.Киреевского, где тема различий «западного» и «восточного» восприятия мира, восточно-православной и западно-католической культур разрабатывается как тема различий речемыслительной культуры Запада и Востока. Так, западный тип культуры характеризуется индивидуальной отъединенностью и соревновательностью субъектов общения, которые проявляются в речевом поведении и в риторическом идеале. Сама же речь оценивается как средство самоутверждения, самодемонстрации (в современном мире – как средство саморекламы). Речь – важнейший способ утверждения «Я», так что соревновательность и нацеленность на победу – вот принципы такого речевого поведения. Напротив, «резкая особенность русского характера в этом отношении заключалась в том, что никакая личность в общественных отношениях своих никогда не искала выставить свою самородную особенность как какое-то достоинство»*. Сущность различий монологического и диалогического риторических идеалов глубоко и полно отражена в работах М.М. Бахтина, где «подлинной жизнью слова» (вслед за Достоевским) называется диалогическое общение, «двуголосое слово». Русские философы С.Булгаков и Н. Лосский созвучно определили две противопоставленные модели человека, реализующие каждая свой тип поведения человека говорящего, Homoeloquens: «героический», овладевающий миром, и «подвижнический» человек, который видит мир как нечто, что нужно освятить и осветить, восстановив вокруг ту гармонию, которую он чувствует в себе.
Отсюда вытекает следующий признак русского риторического идеала – его гармонизирующий характер, который проявляется в категориях порядка, меры, мерности, ровности (уравновешенности), симметрии, т.е. в тех же частных категориях, что и в классической античной эстетике. Не борьба и победа, но гармонизация и примирение, не самодемонстрация, но согласие голосов в хоре жизни, ровность и выдержанность. В русской духовной традиции индивидуализму противопоставлен персонализм. Не растворение личности в общем, не принудительное отречение от нее, но развитие ее до того уровня, когда, не теряя собственного голоса, она может соединиться с другими голосами, утверждая и себя, и общность в этом единстве. То же можно сказать и об идеях, выраженных в творчестве Достоевского; полифоническая организация его романов привлекла внимание М.М.Бахтина, сумевшего концептуализировать сущность «русской речевой культуры». Исследователь предлагает лингвистам новую дисциплину, новую область филологического знания – металингвистику, которая и должна иметь своим предметом жизнь слова в диалоге.
Особенно существенной здесь можно считать категорию соборности, как выражающую особенный облик русской духовной культуры в целом, так и определяющую характерный смысл и структуру русской риторической традиции и идеала. Одна из особенностей русского риторического идеала – правдивость, которая представляет собой единство двух категорий – истинности речи и добра, понятого не как индивидуальная выгода, но как общественное благо.
Таким образом, русский риторический (речевой) идеал (образец) отличается сочетанием следующих признаков: диалогичность по содержанию, гармонизирующий характер, положительная онтологичность.
Совершенно ясно, что эта риторическая парадигма обладает большой общегуманитарной ценностью. Однако на сегодняшний день в гуманизации нуждается сама отечественная логосфера, которая в ХХ столетии претерпела драматические воздействия и разрушительные изменения. «Все орали друг на друга за малейшее противоречие. Образовался совсем новый язык, сплошь состоящий из высокопарнейших восклицаний вперемешку с самой площадной бранью», - писал И. Бунин в дневниках, составивших книгу «Окаянные дни»*. В течение почти семи тысячелетий длилась война со свободным словом. Агональная и манипулирующая риторика, риторика «борьбы и победы» завершилась почти полной победой над словом. Традиционный русский риторический идеал был вытеснен риторической моделью, полностью ему противоположной. Сейчас, хочется надеяться, появились возможность и условия для возрождения отечественной словесной традиции. Однако для того, чтобы эти перспективы стали реальностью, наш современник, носитель русской словесной культуры, должен сознавать и ценность, и своеобразие своего речемыслительного наследия, имеющего древнюю историю и богатые гармонизирующие возможности.
2. Категориальная и концептуальная структура современной отечественной риторики
2.1 Современное состояние отечественной риторики
О современном состоянии русской риторики идут споры. Риторический ренессанс (бум, всплеск), о котором говорилось особенно с конца 80-х – начала 90-х годов (время перестройки), достаточно утвердил риторику в сознании широкой научной общественности. Однако это было время возрождения не только риторики, но и бурного развития речевых (риторизированных) технологий вообще, появления новых наук, которые предлагали в новой терминологии новую идеологию и стилевую ориентацию общества (таковы речеведческие дисциплины связи с общественностью, имиджелогия и некоторые др.). Развитие же риторики имело как ряд положительных, так и ряд, если не отрицательных, то опасных тенденций. Риторика развивается в контексте современной филологической науки, которая подвержена всем трудностям эпохи массовой культуры и нового информационного общества.
Охарактеризовать риторику в контексте эпохи представляется возможным следующим образом:
1. Научные исследования развиваются, охватывая все большую географию отдельных ученых, научных школ и педагогических коллективов. Для Риторической Ассоциации, объединившей риторов России в январе 1997 года, это означает рост научно-педагогических школ.
2. Появилась возможность для более глубоких, философски и методологически фундированных исследований попросту потому, что существенно вырос объем научной информации. Другое дело, что не всякий исследователь (как и не всякий автор новомодной книги по риторике) считается с выходящими исследованиями. Можно спорить и о том, какие исследования претендуют на роль наиболее влиятельных и культурообразующих, т.е. тех, которые впоследствии будут названы культурно значимыми и останутся в культуре и научном пользовании.
3. Массовость современной науки предполагает известную вульгаризацию предмета, когда возникает множество текстов-однодневок (исследований и учебников), которые забываются сразу после публикации.
4. В эпоху массовой культуры, доступности образования существуют не только тенденции глобализации, универсализма и некоего объединенного усреднения, но и стремление к созданию индивидуального стиля как обновления, утверждающего личное «я» того или иного автора. Во все времена риторика побуждала к изобретению и обновлению стиля жизни через глубокое мыслеречевое новаторство. Хотя само по себе стремление к обновлению стиля похвально, иногда оно настолько увлекает автора, что он не видит историко-культурной традиции, стоящей за его инициативой.