И живешь-то ты близко,
Почти что бок о бок,
В одной из железобетонных коробок,
А солнца не видим,
А ветром не дышим,
А писем любовных друг другу не пишем…
Светлые радости детства
Детские парки превратились в места острых ощущений: монстры в потемках, закладывающий уши звук, сверкание неоновых вспышек и пронизывающие лазерные лучи. Вспоминаю совсем другое — хорошее. Старинный парк в Казани, называвшийся с позапрошлого века «Русская Швейцария». Лето, ветерок, говор людей, пение птиц, умиротворяющий шелест листьев... На лужайке, поросшей полевой травой (не стриженный газон) устроена круговая железная дорога. Маленький паровозик с маленькими скрипучими вагончиками. Дети покупают билетики в дощатой будочке и передают их вежливому небольшому человеку. Рассаживаются по вагончикам, поезд отправляется в путь по кругу, а дети машут родителям. Вокруг зелено, запах чуть пожухлой травы. Мизерная цена и, конечно, никакой рентабельности в коммерческом смысле. Это было по-человечески. Это было хорошо не только для ушедшего века, это хорошо для детей и родителей во все времена.
В последние годы мир детства стал наполняться образами динозавров: в кино, книгах, игрушках. Показательно, что 20, 30, 40 лет назад такого «нашествия» динозавров не было, хотя о динозаврах и взрослые, и дети также знали. Динозавры, вошедшие в мир современных детей, призваны, видимо, культивировать приятие несоразмерных человеку колоссов современной потребительской культуры.
Места проживания, отдыха и здоровье. Куда мы едем отдыхать? Туда, где резко другой климат, микрофлора, продукты питания. Что мы получаем? Удар по иммунной системе и соответственно по здоровью. Среди моих знакомых были люди, которые скончались вскоре после прекрасного отдыха в жарких странах. Человек районирован через приспособление его предков к конкретной географической, климатической, трофической (пищевой) среде обитания. Космополитизм, конечно, хуже для человека, чем просветленный (не националистический) патриотизм («где родился – там и пригодился»).
Тютчев, переживая утрату любимой (Елены Александровны Денисьевой — его неофициальной жены), уехал за границу и вскоре, в декабре 1864 г. писал на родину А.И. Георгиевскому из Ниццы: «О, я страшно ошибся, отправившись за границу. Нет, если бы Божьему промыслу угодно было, после этого страшного удара, спасти меня, он взял бы меня и увез в Москву. В Москве только, в этой родственной среде я мог бы кое-как выстрадать свое горе. Здешним же моим пребыванием, при этой обстановке, при этих условиях я просто вогнал болезнь внутрь организма и сделал ее неизлечимою» [Литературное наследство. Т. 97. Федор Иванович Тютчев. Кн.1. М, 1988, С. 385].
Жизнь в родном культурном окружении – национальные песни и танцы, кушанья и напитки, народные герои и святые места, «дым отечества». Кто-то может жить вне всего этого, но это пресная жизнь без того жизнеутверждающего и прекрасного, что дает хотя бы один только фольклор. На концерте хора им. Митрофана Пятницкого такой человек увидит только хореографическое мастерство и услышит лишь профессиональное хоровое пение, но не сможет почувствовать самого важного — как в целостном представлении дышит и живет вся Россия.
Обладание материальными ценностями и деньги
«— Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья? — спросил Остап. — Только подсчитайте все.
— Сто рублей, — ответил Балаганов, с сожалением отрываясь от хлеба с колбасой. —Да нет, вы меня не поняли. Не на сегодняшний день, а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете.
Балаганов долго думал, несмело улыбаясь, и, наконец, объявил, что для полного счастья ему нужно шесть тысяч четыреста рублей и что с этой суммой ему будет на свете очень хорошо.
— Ладно, — сказал Остап, — получите пятьдесят тысяч».
Как видно, Шура Балаганов мыслил вполне согласно с принципами антропологической соразмерности. Этот простодушный герой «Золотого теленка» — хороший пример для многих из нас.
Сенека (философ-стоик и воспитатель императора Нерона) говорил: «Мы можем не иметь того, что желаем, зато мы можем не желать того, чего не имеем».
Духовная, интеллектуальная и душевная жизнь человека. «Бог умер» — сказал Ницше, характеризуя декаданс наступивших времен. Бог умирает в душах многих людей: место веры в Единого Бога, т.е. веры в Истину и Жизнь, ментально-душевный мир замутняют разнообразные формы язычества, оккультизма, сектантства. «Правда краше солнца» — так говорят в народе, тем не менее PR-технологии обмана и манипулирования людьми стали чрезвычайно востребованными, а владение ими — престижная профессия. Мы оперируем килобайтами, мегабайтами, гигабайтами информации, но лишь в смысле «перелопачивания» ее компьютерными средствами. Для человека возможно владеть гораздо меньшими объемами информации, главное — чтобы эта информация была ценной, осмысленной. «Мороз и солнце, день чудесный » занимает всего несколько байт. Стоит отойти от экрана, выключить свет, открыть окно и посмотреть на небо, на ветки одиноких деревьев, на редких пешеходов, прислушаться к шуму ветра, вьюги, дождя — и мы получим объемную качественную информацию о мире, значительно лучшую, чем плоские образы плоских экранов. Приметы нашего века: вместо созерцательности — суета, вместо душевной радости — пресыщенность, вместо любви — удовлетворение, вместо Духа («Царствие Божие в вас есть») — экономический расчет. Словом, в сравнении с прошлым веком с точки зрения антропологической соразмерности мы видим малые приобретения и большие потери. Мерила современного искусства: массовость, наполняемость, окупаемость. Это ценности социально-экономические, а не духовно-эстетические. Классические формы высокого искусства (соразмерные высшим предназначениям человека) уйдут в небытие без меценатов и государственной поддержки. Почему сознательно «раскручиваются» певцы с плохими голосами, никудышным артистизмом и пошлым репертуаром? Потому, что они манифестируют массам: мы такие же, как вы, выбились в «звезды» без каких-либо усилий по самоусовершенствованию, мы понятны вам, вы понятны нам . мы масса, а за эту доступную любому обывателю «партийность» стоит заплатить. Это пример дурной антропологической соразмерности – соразмерности так называемого «искусства» (порождаемого шоу-бизнесом) пошлой составляющей человека. Ортега-и-Гассет в работе 1930 года «Восстание масс» говорит, что человек массы получает удовлетворение от ощущения идентичности себе подобных. На эту же тему высказался в 1964 году Г. Маркузе в работе «Одномерный человек», говоря о сокрушительной силе потребительского стандарта.
Развлечения
Человек не рожден для жизни в состоянии непрерывных развлечений, веселья и хохота. Такого рода жизнь не соответствует его психофизической организации. Индустрия досуга и развлечений измеряет свои масштабы только уровнем денежных доходов. Естественные, или соразмерные человеку, радости подменяются истощающими психофизический потенциал наслаждениями.
Образование
Сократовские диалоги невозможны без Сократа. Живая встреча учителя и учеников незаменима никакими техническими средствами. Если бы было возможно устранить живое общение учителя и учеников без потери качества образования, то это давно уже бы сделали с появлением книги, а тем более с созданием записывающих и воспроизводящих аудиовизуальных средств. Тем не менее, в наше время немало радетелей за дальнейший перевод образовательного процесса на дистанционные компьютерные формы обучения.
В современном образовании благом считаются наглядность и занимательность обучения, причем чем больше, тем лучше. При этом не учитывается то, что чрезмерная наглядность убивает образное и понятийное мышление, а занимательность убивает трудолюбие.
Познавательный интерес к миру и человеку, т.е. интерес к собственно научному знанию, вытесняется практическими навыками ремесленников.
Общее, особенное и единичное в антропологической соразмерности. Антропологическая соразмерность не для всех конкретных составляющих универсальна (т.е. приемлема для всех людей), прежде всего она универсальна как концепция. Можно выделить и общечеловеческие, т.е. универсальные, нормы антропологической соразмерности (например, высота жилища не более 2-х этажей), и национально-географические (например, украинец съест без риска заболеть больше сала, чем русский), и групповые, и сугубо индивидуальные (это многие нюансы предпочтительности в организации жилища, в формах одежды, в питании, в жанрах и направлениях искусства и т. д.).
Приведу характерный и весьма показательный пример национальногеогра-фической особенности антропологической соразмерности в питании. Мой близкий знакомый пригласил для строительства сруба жителей соседней Республики Марий Эл. Желая их угостить получше, он купил в супермаркете салаты с креветками, кальмарами, копченую курицу. Плотники поинтересовались содержимым необычных кушаний, затем отказались от них: мы не станем это есть, мы не морские жители, а лесные. Курицу же попробовали и сказали: это не курица. И ели они кашу, огурцы и тушеную говядину, произведенную в родной республике. Важно, что эти деревенские жители естественным образом высказали нормы антропологической соразмерности в отношении к питанию, ведь им нужны силы и здоровье, чтобы жить и работать, а экзотические вкусовые удовольствия — удел пресыщенных гурманов.
Мое эссе – не план переустройства общества или изменения повседневности. Я говорю преимущественно о должном, а не о сущем. Надо понимать, что не все хорошее можно возвратить из вечности в нашу земную временную жизнь, как невозможно возвратить в земную жизнь умерших предков, поэтому завершу работу стихотворением Ф.Тютчева «Последний катаклизм».
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Все зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них!
Post scriptum
Кто-то скажет: Неверно! Отдых полезен в ином климате, многоэтажки удобны и величественны, детям нравятся грохочуще-неоновая полутьма игровых центров, пронизываемая лазерными лучами, а по картинкам и кинофильмам знания получать легче и приятнее, чем с напряжением вникать в литературные тексты. Таких «некто», думаю, сейчас немало, и выскажутся они подобным образом искренне. Но! – искренность не есть критерий истины. Философ может понимать человека лучше, чем он себя сам понимает (а то зачем нужна философская антропология?). В этом нет ничего парадоксального. Врач, например, может обнаружить у человека, чувствующего себя физически здоровым, серьезную болезнь и, наоборот, у человека, чувствующего себя тяжело больным, не найдет ничего иного, кроме ипохондрии.