Другими словами, местонахождение нашего сознания, являющегося носителем нашего Я, располагается в точке пересечения материальных координат: вещества, энергии и информации, или тела, души и духа по Библии, анатомически – это тело, чувства и разум, или языком физики – вещество, энергия и поле. Особенностью четвертой координаты является то, что она не существует самостоятельно, за пределами трех указанных координат. В свою деятельность она всегда вовлекает все три материальные координаты, направляя их к намеченной ею цели, но в отдельности без них она существовать не может.
И если пользоваться философскими категориями, то триада предыдущих пространств – это действительность, существующая в настоящем, а пространство Минковского – это возможность неких изменений этой триады в будущем “у Гегеля и Шеллинга возможность выглядит обеднённо, как абстрактный момент действительности, а отношение возможности и действительности представляется как единство внутреннего и внешнего вещи в её свойствах.[70] У Канта возможность рассматривается как сумма представлений о вещи за неопределённое время, действительность - как существование в определённое время, необходимость - как существование предмета во всякое время”.[71]
Данная часть поля описывается законами геометрии Минковского, в котором четырехмерный вектор, соединяющий два события, может иметь нулевую геометрическую длину (положение события здесь задается четырьмя координатами: из них три пространственные и одна временная). Можно сказать, что данное пространство выходит за пределы системы (за пределы 3600), но не в физическом (геометрическом) пространстве, а во временном, выходя внутренним временем системы во внешнее. И если пространство Лобачевского можно сравнить со ртом системы (оно поглощает нечто из окружающей среды в систему), пространство Римана – с анальным отверстием (грубоватое, но верное сравнение – оно выводит из системы то, что необходимо для окружающей ее среды), пространство Евклида – с телом системы (здесь происходит усвоение того, что поглощено пространством Лобачевского), то пространство Минковского – с ее разумом, поскольку здесь система выходит за пределы физического пространства мысленно или идеально. Этот внепространственный (внегеометрический), а точнее, идеальный, выход за пределы системы, порождает соединение системы и окружающей среды, но не на физическом, а на идеальном уровне. Т.е. – это пространство Идеи, которая включает в себя одновременно все три предыдущие координаты в снятом (синтезированном) виде и цель, к которой стремится система. Тем самым, образуя диполь “система-цель”. Указанное идеальное пространство содержит в себе одновременно все три материальные координаты:
1) вещественное тело системы (земля по Библии), которое приводится в движение для достижения цели,
2) логически обоснованный путь достижения намеченной цели (небо по Библии, поле, организованное на основе информации),
3) энергию системы, которая приводит тело в движение (вода),
4) и все они объединяются целью, к которой стремится система, т.е. цель, а точнее, пространство между системой и целью. Она, цель, первоначально включена в состав системы, но не на материальном уровне в трехмерной системе координат, а мысленно, на идеальном уровне. И это внематериальное (а точнее, вневещественное) пространство, имеющее для нас форму идеального, как раз и выполняет функции четвертой координаты – времени.
Любая цель, пока она не достигнута и не имеет еще реального воплощения, принимает для системы идеальную форму (это может быть Идея будущего дома, будущей картины или книги, будущего социального устройства и т.д.), то данное пространство, находящееся между системой и целью, не имеющее материальной формы, принимает форму Идеала (идеальное) и отделено от системы не геометрическим, а временным пространством. Можно сказать, что время, будучи бесформенным геометрически, принимает форму той Идеи, которой руководствуется человек в своей деятельности.
Образ будущего содержит в себе состояние системы, уже достигшей цели, но в настоящем система и цель находятся в разъединенном, разрозненном состоянии. И вот это расстояние между двумя противоположными состояниями: между слитностью и разъединенностью с целью, и являются пространством Минковского или временем системы, ее временным пространством, поскольку для преодоления этого пространства от начала и до конца (от состояния разделенности к состоянию слитности) требуется какое-то время. Цель всегда находится на некоем временном удалении от системы, и этот путь от системы до цели еще только предстоит пройти. А все три предыдущие этапа являлись всего лишь пространственными предшественниками для зарождения времени или, можно сказать, земной (вещественной, материальной) опорой времени. т.о., материальным носителем функций времени в системе является ее сознание, устремленное к внешней цели. Время, появившееся на данном этапе, обладает свойствами одновекторности (от начала к концу, т.е. устремленностью к будущему). Эта одновекторность времени и есть стрела времени у Пригожина. В треугольнике Паскаля, как мы видели, функции вектора времени выполняет высота, опущенная от начала треугольника (1) к его основанию (1024).
Особенностью четвертой координаты является иерархия расположения событий в ней. Точно так же, как в знакомой нам матрешке, имеющей пространственную протяженность, имеется иерархическое расположение различных по размеру кукол друг в друге, точно также иерархически в пространстве Минковского располагаются события друг в друге и друг за другом.
Благодаря универсальности своих геометрических свойств, а точнее – отсутствию здесь каких бы то ни было геометрических ограничений, данное поле может неограниченно распространяться в окружающем пространстве. Именно временные свойства пространства Минковского соединяют собою систему и окружающую среду, перенося свойства системы в окружающую среду, а свойства окружающей среды в систему, т.е. выполняя функции своеобразного моста связи между тем и другим на идеальном уровне.
Данные четыре пространства, будучи специализированными в узко координатном направлении активности, выполняют внутри системы строго свои специфические для них функции. вкратце их можно охарактеризовать следующим образом: Лобачевского (Л) – способность сжимать или стягивать на себя окружающее внесистемное пространство, Римана (Р) – организационная противоположность Лобачевского – способность отдавать от себя нечто необходимое для окружающего внесистемного пространства; Евклида (Е) – точка равновесия между двумя первыми противоположностями (Л. и Р.), наличие равновесности в этом месте ведет к спокойствию и уравновешенности в нем, в отличие от двух предыдущих пространств, которые постоянно заняты “перетягиванием каната”, борьбой между собой за господство внутри системы; Минковского (М) – объединяя собою и в себе все три предыдущие пространства (Л, Р, Е), устремляется и, тем самым, ведет за собой к цели всю систему, выполняя для нее функции времени. Данные четыре вида пространств проявляют следующие свойства в отношениях системы с окружающей средой: эгоизм (Л), альтруизм (Р), нейтральность (Е) и универсальность (М).
Если мы расположим все указанные пространства вместе, то увидим их тесную взаимосвязь между собой по выполняемым функциям. Так пространство Лобачевского, втягивает внутрь системы из окружающей среды, некие блага (вещество, энергию, информацию), Риманово пространство, напротив, отдает от системы нечто в окружающую среду (те же самые вещество, энергию и информацию, но уже в другой, преобразованной форме), пространство Евклида перерабатывает полученные вещество, энергию и информацию из поглощенной формы в отдаваемую. Т.о., эта триада пространств, эти три функции: притяжение, переработка и отдача обеспечивают прямоток, прохождение энергии через систему, благодаря которому система одновременно обеспечивает, как свое собственное существование, так и существование других, окружающих ее систем. Не будь этого внутрисистемного триединства разноспециализированных пространств, не смогла бы существовать ни одна система. Именно эта триада, направляемая извне четвертой, и обеспечивает жизнеспособность любой системы. Не будь в системе одного из указанных пространств, т.е. не обладай она пространственной целостностью (о материальной уже было сказано выше), она была бы нежизнеспособной, не смогла бы существовать.
Рассмотрим более детально функции наших пространств:
пространство Лобачевского – втягивает в систему из окружающей среды некие блага (вещество, энергию, информацию), ломая при этом с помощью своей физической силы сопротивление окружающей среды.
Риманово пространство – векторно-зеркальное отражение Лобачевского, напротив, отдает от системы в окружающую среду некие блага, ломая при этом с помощью той же самой физической силы сопротивление внутренней среды (элементов) своей системы (нежелание отдавать).
Евклида – синтезирует (соединяет) в себе сырье, поступившее в систему из окружающей среды с помощью силового воздействия на последнюю пространства Лобачевского и рабочую силу своих элементов. В результате получается готовая продукция, которая теперь уже с помощью риманова пространства будет отдана в окружающую среду.