Разумеется, далеко не во всем византийские мыслители следуют греческим натурфилософам: Симеон Сет, например, отвергает учение об одушевленности светил и особо подчеркивает, что "движение их является физическим,а не психическим" [4, с. 36—37; 12, кол. 796]. Но основы миропорядка они излагают, как уже говорилось, опираясь на учение о четырех элементах и космологию Птолемея.
Пространственную структуру мироздания они рассматривают по крайней мере с трех различных точек зрения. Во-первых, имея в виду в пифагорейском духе подчеркнуть музыкально-математическую гармонию космоса, они называют приближенные периоды обращения планет (Сатурн — 30 лет, Юпитер — 12, Марс — 2,5 года и т. д.), которые соответствуют отношениям октавы, квинты и кварты [12, кол. 749]. Во-вторых, они раскрывают элементно-иерархическую структуру мироздания "сверху вниз", от неба, содержащего и сдерживающего все элементы и как тела предельного и кругообратного, стоящего даже вне этой структуры, к неподвижным звездам и зодиакальному кругу, затем к сферам планет и Луны, далее к областям огня, воздуха, воды и, наконец, Земли [12, кол. 761, 764]. В-третьих, эта же самая структура рассматривается и в обратном порядке, "снизу вверх", от находящейся посреди мира Земли к областям воды, воздуха, огня, сферам Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна и неподвижных звезд, над которыми беззвездная сфера, движущая все прочий сферы с востока на запад [4, с. 38—39; 12, кол. 797].
Разумеется, это отнюдь не новый материал, а лишь краткий пересказ Птолемея, причем главным образом, по-видимому, на основе комментария к нему Прокла, но важно, что с Козьмой Индикопловом эта космология существенно расходится. Земля здесь не только не мыслится четырехугольной, но приводятся многочисленные доказательства ее сферичности: восточные страны освещаются Солнцем раньше, чем западные; моряки издали видят только вершины гор, а при приближении и их подножия; не будь Земля округла, все звезды появлялись бы одновременно и т. д. Соответственно и величина Земли по окружности полагается равной 250 000 стадий, причем указывается, что этот результат получен "геометрическим методом" [4, с. 22; 12, кол. 787]. Отношение окружности Солнца к окружности Земли Пселл определяет "согласно опытнейшему в астрономии Аристарху": 6859 к 27, диаметр Солнца относится к земному как 19 к 3, солнечный больше лунного в 18 раз [12, кол. 744]. В сходных местах Симеон Сет прямо ссылается на Птолемея [4, с. 96 и др.].
У Птолемея же, конечно, берутся определения небесного экватора, небесного меридиана и горизонта [4, с. 42; 12, кол. 742, 800], объяснение видимого наклонения оси мира к горизонту [4, с. 39; 12, кол. 764, 797], смены времен года из-за наклона плоскости эклиптики к плоскости небесного экватора на ~ '24° [4, с. 49; 12, кол. 804].
Мир в целом не изоморфен, во всяком случае, в нем выделяются правое и левое: правой считается восточная часть неба, поскольку в ней начинается движение небосвода [4, с. 40; 12, кол. 797].
Особенно подробно обсуждается византийскими учеными вопрос о сущности неба и его форме, сущности и форме звезд. Симеон Сет излагает мнения Платона и Аристотеля (последний считал небо эфирным, так как его движение качественно отличается от движений четырех элементов; Платон пятого элемента не вводит) и в конечном счете склоняется к точке зрения неоплатоника Прокла, который полагает, что небо образовано четырьмя элементами, преимущественно воздухом и огнем, но в более утонченном и совершенном состоянии по сравнению с земными формами, почему они и именуются "цветами элементов" [4, с. 42; 12, кол. 800]. Пселл, как выше отмечалось, с явной симпатией излагает и учение об эфире [12, кол. 700]. Впрочем, оба согласны в том, что в небесных сферах пре¬обладает воздушное начало, тогда как в звездах — огненное [4, с. 43; 12, кол. 745, 800]. Форма неба и звезд — сферичная как наиболее совершенная [4, с. 36, 44—45, 93; 12, кол. 748, 796, 800]. В движении звезд особенно удивительным представляется то, что они не обращаются вокруг своего собственного полюса, но увлекаются за движением Солнца, как бы Богом предназначенного быть небесным вождем [4, с. 46; 12, кол. 801].
В вопросе о свете звезд Пселл склоняется к мнению, что они не заимствуют его от Солнца [12, кол. 748]; Симеон Сет излагает обе точки зрения как будто беспристрастно [4, с. 48; 12, кол. 804], но учение об огненной по преимуществу природе звезд дает основания заключить о его позиции более определенно.
Природа Луны близка земной, а форма ее также сферична: будь она плоским диском, солнечные лучи одновременно освещали бы всю ее поверхность [4, с. 50—52; 12, кол. 805, 808]. Лунные и солнечные затмения объясняются согласно "мудрейшему Птолемею" [4, с. 52—59; 12, кол. 804—808].
Солнце Пселл, вслед за Аристотелем, мыслит отнюдь не раскаленным, а производимое им тепло объясняет огненными воспарениями, образующимися вокруг него во время движения [12,кол. 745]. Из подобных же воспарений, по мнению Пселла и Сета, рождаются и кометы [4, с. 33; 12, кол. 749, 793]. Материя кометы и Млечного Пути — одна и та же, в количественном же отношении что есть комета по сравнению со звездой, то Млечный Путь по сравнению с целым кругом Вселенной, определяемым расстоянием между созвездиями Стрельца и Близнецов, противостоящими друг другу по диаметру [12, кол. 741].
Таковы вкратце космологические представления Михаила Пселла и Симеона Сета, открывающиеся в основных их сочинениях и, разумеется, без учета многих деталей и полутонов. Более подробное исследование потребовало бы, в частности, привлечения пространного комментария Пселла к аристотелевой "Физике" (см. [20]), а также его специально астрономических сочинений, по сей день остающихся не изданными и не изученными. "В рукописях различных библиотек,— отмечает X. Зервос,— мы находим трактат De Dubiis Astronomicis, книгу, состоящую из пятидесяти глав De Coelestium Revolutionum, и сборник под названием Astronomica" [21, с. 122]. Не должны быть забыты и мелкие сочинения, как, например статья "О философии" [22, с. 428—432], поскольку астрономия в то время входила в число философских дисциплин.
Конечно, космологические взгляды Михаила Пселла и Симеона Сета интересны в первую очередь как свидетельство значительного подъема научной мысли Византии в рассматриваемую эпоху. Р. Броунинг имел все основания заключить, что в X и XI вв. в Византийской империи "точные науки, отчасти благодаря исламским и западным влияниям, пришли к полному расцвету. Был создан целый ряд сочинений, в которых античные знания использовались, систематизировались и порой совершенствовались" [26, с. 116]. В последующие века византийской истории научные традиции эпохи Симеона Сета и Михаила Пселла не прерывались, а птолемеева космология, по-прежнему, занимала важнейшее место в системе миропознания: достаточно назвать труды Григория Хиониада [27], комментарий к "Альмагесту" Феодора Метохита, "Три книги об астрономии" Феодора Мелитеонита, "Квадривиум" Георгия Пахимера [28]. Иоанн Каматир в середине XII в. пишет астрономическую поэму, которой может быть поставлено в упрек чрезмерное увлечение астрологией, но, во всяком случае, никак не игнорирование Птолемея, упоминаемого во многих стихах [29, стихи 32, 56, 131, 3897] и именуемого "премудрым и прекрасным" [29, с. 75, стих 2306].
Распространение в Византии (и Древней Руси) "Христианской топографии" Козьмы Индикоплова отрицать не приходится, но нельзя упускать из виду, что, во-первых, она, в свете новейших исследований, отнюдь не необходимым образом связана с христианской ортодоксией, так как имеет несторианские корни [23, ст. XIII, XIV], [30]; во-вторых, своим распространением, возможно, в значительной мере обязана живому интересу средневекового читателя к ярким миниатюрам, украшающим древнейшие списки этого сочинения, но отнюдь не доподлинно отражающим действительные представления о мироздании; и, в-третьих, что в Византии (и Древней Руси) не прерывалась традиция пристального изучения античного научного наследия.
Лишним подтверждением тому служит история астрономии в Грузии, поддерживавшей тесные связи с Византией, а позднее и с Россией. Уже в XI в. в Грузии Ефремом Мцире был переведен "Источник знания" Иоанна Дамаскина, а "античная философия Аристотеля с его учением об элементах, а также система мира Птолемея здесь стали популярны задолго до этого, раньше, чем в ряде других стран" [31, с. 502].
Список литературы
1.Старостин Б. А. Византийская наука в контексте средневеко¬вой культуры.// Античность и Византия.. М.: Наука, 1975.
2.Ismaelis Bullialdi Astronomia philolaica. Parisiis, 1645.
3.Usener H. Ad historiam astronomiae symbola.// Usener H.Kleine Schriften: Bd. 3. Leipzig u. Berlin, 1914.
4.Delatte A. Anecdota Atheniesia et alia. Textes greques relatifs à 1'histoire des sciences.// Bibliothéque de la Faculté de Philosophic et Lettres de l’Université de Liège: Fasc. LXXXVIII, 1939, t. 2.
5.Липшиц. Е. Э. Очерки истории византийского общества и культуры: VIII — первая половина IX века.. М.; Л., 1961.
6.ИсторияВизантии: т. 2. М.; Л., 1967.
7.Patrologia Graeca/Acc. J.-P. Migne., T. CIII. Paris. 1860.
8.Westerink L. G. Exzerpte aus Proklos' Enneadenkommentar bei Psellos.//Byzantinische Zeitschrift, 1959, Bd. 52, Hft. 1.