Моделирование процессов ведется по И. Пригожину. Модели применяются для анали-за функционирования научного сообщества. Атрибут подхода - математика. Автора интересует “частная проблема сравнения основных положений термодинамической теории открытых систем с некоторыми представлениями о процессе развития науки, утвердившимися в современном науковедении” /181, с. 89/. Это вылилось в то, что концепция Т. Куна без каких бы то ни было изменений по существу оказалась сформу-лированной в терминах термодинамики. Выяснилась идентичность подходов Т. Куна и И. Пригожина.
Следующий раздел статьи А.И. Яблонского посвящен экологическому подходу к науке. Идея плодотворна. Она также разрабатывается на основании взглядов И. Пригожина. Отмечено, что “представление о диссипативной структуре, по И. Пригожину, позволя-ет провести параллель между научным сообществом и экологической системой, что дает возможность использовать существующие в экологии математические модели при исследовании функционирования и развития науки” /181, с. 92/.
Применяется эпидемиологическая модель для анализа тематики исследований. В за-ключение сделан вывод, что рассмотренные модели “позволяют выдвинуть ряд гипо-тез относительно развития науки /например, гипотезу о неустойчивости систем наук на этапе перехода к новой парадигме и др./, эмпирически проверяемых на науковедче-ском материале” /181, с. 107/.
Анализ статьи показывает следующее:
1. От использования терминологии термодинамики содержание концепции Т. Куна, сформулированной в конце 50-х годов в совершенно иных терминах, не изменилось.
2. Противоречие между радикальным изменением терминологии и неизменностью со-держания осталось автором незамеченным. Одна лишь подмена терминов приводит к мысли, что новый подход не углубляет понимание развития науки.
3. Исключительно большое место занимают аналогии. На начальных стадиях исследо-ваний они важны, но не стоит придавать им гипертрофированного значения.
4. Не поставлен вопрос о разумности применения термодинамики в том виде, как она сформулирована И. Пригожиным, к анализу развития науки. Нет вопроса о разработке специальной понятийной системы вероятностного анализа науки.
5. Широко используется математика, но не ставится вопрос относительно того, удовле-творяет ли она требованиям вероятностного анализа науки.
6. Попытки термодинамического анализа науки не связываются с фундаментальными изменениями в развитии науковедения.
Статья является определенным шагом в освоении вероятностного науковедческого подхода, но содержит большое количество пробелов и мало что дает пониманию ре-альных особенностей развития синергетических систем типа науки. Она сыграла по-ложительную роль, но в целом подмена терминологии - не самый плодотворный путь развития вероятностного науковедения.
Терминологические замены без изменения содержания науковедческих концепции мо-гут служить основанием для компрометации подхода в целом, доказательством, что он ничего кроме усложненной терминологии не дает. Впрочем, с детерминистической точки зрения, у вероятностного науковедения есть и более серьезные грехи.
Попытка введения вероятностной проблематики в науковедение делалась и на между-народном уровне. В 1978 году состоялась очередная международная конференция по истории и философии науки. Ее материалы опубликованы в сборнике “Вероятностное мышление, термодинамика и взаимодействие истории и философии науки” /193/. Ра-ботали следующие секции: 1. Структура теории изменения науки. 2. Ранняя история аксиоматического метода. 3. Философские предпосылки и изменение интерпретаций Галилея. 4. Теория вероятностей и вероятностное мышление в классический период /XVII -XIX вв./. 5. Термодинамика и физическая реальность. 6. Что могут история и фи-лософия науки.
Конференция любопытна яркой демонстрацией пропасти между вероятностной про-блематикой вообще и осмыслением развития науки с этих позиций. Никто не поставил вопрос о последовательном применении вероятностного подхода в науковедении.
Прошло 10 лет. Положение не изменилось. Непроходимая, вернее, не пройденная гра-ница существует между общенаучным движением, захватывающим многие дисципли-ны, и применением вероятностных принципов в науковедении.
Свой вклад в развитие вероятностного науковедения вносят конкретные историко-научные работы, описывающие потенциальные научные программ. Их авторы редко выходят на уровень теоретического обобщения механизма выбора и его влияния на развитие науки в целом. Но благодаря анализу множественности программ и неодно-значности их соотношения, фактически демонстрируется вероятностный характер эво-люции науки. Такие работы касаются как истории, так и современного состояния нау-ки.
Примером является статья В. ван ден Дейля /184/. Показано, что в XVII веке существовало несколько стратегических программ развития науки. До определенного времени ни одна не имела принципиальных преимуществ, и выбор между ними не носил строго рационального характера. Он не может описываться как контролируемый процесс сознательного выбора.
До середины XVII века не существовало четко оформленной традиции позитивной экспериментальной науки, и программа не могла продемонстрировать свое превосход-ство. “Критерии, по которым могла быть установлена предпочтительность позитивной науки, были когнитивно оформлены только благодаря институционализации этой нау-ки” /184, с. 25/.
По мнению автора, “становление современной науки не есть событие внутренней ис-тории науки, но скорее является моментом, с которого начинается внутренняя история науки. Институционализация привела к укреплению одной программы и забвению ее альтернатив. Решающим шагом стало образование Королевского общества /1662/ и Академии наук в Париже /1666/”.
Достоинство статьи - в описании потенциальных программ и отношений между ними. Но работы подобного типа по себе не ведут к формированию вероятностных науко-ведческих воззрений. Процесс выбора может трактоваться статически, без учета по-следствий для будущего. Вопрос о том, какую версию развития давал иной выбор ста-вится не всегда. Исследования подобного рода должны дополняться общими теорети-ческими разработками. Их сочетание не только убеждает в нелинейности развития науки, но и дает конкретные знания ее проявления.
В конце 1970-х - начале 1980 -х годов появились так называемые ситуационные ис-следования. Они интерпретируются как проявление борьбы против кумулятивизма в историографии науки и изучение “событий прошлого как уникальных, особенных, не воспроизводимых в других условиях” /88, с. 8/.
Для них, по мнению Л.А. Марковой, характерно следующее: 1. Они “сосредоточены не столько на каком-то готовом факте, окончательном итоге научных открытий, сколько на самом событии, по возможности целостном и неповторимом”. 2. В большинстве случаев речь идет о текстах, “причем текстах достаточно конкретных, часто не очень объемных, но взятых с такой точки зрения: в какой мере эти тексты воспроизводят в себе общезначимую ситуацию”. 3. “Особое значение для ситуационных исследований имеет возможность охарактеризовать их как некую воронку, в которую втягиваются и предшествующие события и последующие, хотя предмет изучения характеризует на-стоящее науки, “теперь”, пусть даже это “теперь” и относится хронологически к про-шлым временам”. 4. Важно, что “в качестве целостного и уникального берется собы-тие, малое по объему” /88, с. 41/.
Л.А. Марковой выделено два рода ситуационных исследований. 1. Исследуются мута-ционные точки, в которых меняется тип культуры, мышления. 2. Исследуются рядовые события, фокусирующие основные особенности мышления данной культуры /88, с. 41/. Их важной чертой является “включение науки в контекст культуры, а не контекст ци-вилизации /89, с. 52/.
Сущность ситуационных исследований можно трактовать различно. Л.А. Маркова считает, что “уже осуществленные работы в этом направлении имеют в первую оче-редь значение симптомов некоторого более общего и очень существенного процесса” /88, с. 40/. Мы солидарны с выводом и также считаем, что ситуационные исследования являются отходом от традиционной истории науки. Это поиск новых форм и теорети-ческих оснований.
Акцент - на уникальности событий; их анализ как “воронки”, синтезирующей прошлое, настоящее и будущее, объединяющей цепь начальных и последующих событий, позво-ляет определить одну из возможных форм конкретных вероятностных науковедческих исследований. Изменение “теперь” может привести к изменениям последующих си-туаций, и, соответственно, изменение прошлых состояний могло менять исследуемое событие. Подобная связь выражена однозначно.
Важно, что в центре внимания не только великие события, но и те, которые обычно игнорируются историками науки. Исследуемые с вышеописанных позиций, они рас-сматриваются как фрагменты необратимого процесса, в котором проблема выбора сто-ит не только в переломные моменты.
Таким образом, историко-научные ситуационные исследования объективно способст-вуют формированию вероятностных науковедческих представлений. Если оценивать их с этой точки зрения, нужно отметить ряд недостатков: 1. Не дается динамической картины процесса в целом. Анализируется только одна его точка. Хотя, может быть, это и не недостаток. Возможны различные оценки. Подход можно интерпретировать как исследование вероятностного процесса с микроуровня. 2. Не решается проблема рефлексии. Мало внимания уделяется осмыслению своего подхода.
Развитие ситуационных исследований неординарное - событие в науковедении, и его понимание требует дополнительного изучения, тем более, что их потенциал полно-стью еще не раскрыт.