Если деяние, указанное в части первой ст. 199, совершено группой лиц по предварительному сговору или лицом, ранее судимым за совершение преступлений, предусмотренных как ст. 199, так и ст. 194 или 198 указанного Кодекса, или неоднократно, то оно наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
На начальном этапе формирования судебной практики по налоговым преступлениям к осужденным за налоговые преступления очень редко применялся такой вид наказания, как лишение свободы. Так, в 1998 году в г. Москве было осуждено к реальному, а не условному лишению свободы 3 человека (один - на 8 месяцев и двое - на 6 месяцев). Согласно статистическим данным за 1995 год из 432 осужденных за налоговые преступления лишь двум было назначено наказание в виде лишения свободы, в отношении 2-х человек была применена отсрочка, 9 человек осуждены условно, к 164 лицам применен штраф или они переданы на поруки.
После анализа уголовных дел, возбужденных по признакам уклонения от уплаты налогов с организаций по г. Москве, можно прийти к выводу, что в 76 % случаев к ответственности привлекался руководитель организации, в 16 % - бухгалтер (которым в 95 % случаев являлась женщина) и в 8 % - руководитель и бухгалтер. Средний возраст руководителя составил 41 год, а бухгалтера – 43 года. Высшее образование имели 85 % руководителей и 94 % бухгалтеров, к уголовной ответственности ранее привлекались лишь 4 % (причем практически все за общеуголовные преступления).[79]
Из общего количества привлекаемых к уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов руководителей: 78 % являлись руководителями негосударственных коммерческих предприятий, 14 % - общественных некоммерческих организаций, 6 % - организаций, где доля государства составляет более 50 процентов и 2 % - государственных бюджетных организаций.
Следует отметить, что все вышеприведенное не распространяется на лица, которые имеют различные льготы по уплате налогов или по представлению деклараций о доходах или не ответственны за неуплату налогов предприятиями, также имеющими льготы по налогам. Перечисление таких категорий и групп лиц содержится в законодательстве о конкретных видах налогов.
Заключение.
В результате многолетних дискуссий о концепции реформирования налоговой системы России была признана приоритетность кодификации российского налогового законодательства. В обществе достигнуто понимание, что, неустойчивая налоговая система подрывает основу бюджетной системы страны, провоцирует политическую нестабильность и социальную напряженность.
Комплексные преобразования, направленные на упорядочение и рационализацию налоговой системы, являются в настоящее время общепризнанной необходимостью. Их успешная реализация будет содействовать оздоровлению финансовой системы и проведению эффективной государственной экономической политики.
Кодификация российского налогового законодательства предполагала обеспечение полноты правового регулирования налоговых правоотношений, компактность и наибольшую согласованность нормативных предписаний, защиту от хаотичности и нестабильности налогового законодательства, упорядочение взаимоотношений участников налоговых правоотношений, усиление защиты их прав, усовершенствование налоговых процедур и системы ответственности, создание условий для эффективного налогового администрирования.
В принятой и введенной в действие с 1 января 1999 года части первой Налогового кодекса Российской Федерации удалось реализовать отдельные ранее обозначенные цели. Вместе с тем осталось множество нерешенных вопросов.
Неопределенность и противоречивость норм, расплывчатость и декларативность формулировок, лексико-терминологическая неоднозначность, содержащиеся в ряде положений части первой Налогового кодекса, в том числе в процессуальных нормах, а также в Федеральном законе “О введении в действие части первой Налогового кодекса Российской Федерации”[80], создают условия для произвольного манипулирования такими нормами и неисполнения налогоплательщиками, иными лицами конституционной публично-правовой обязанности по уплате каждым законно установленных налогов и сборов.
В данной ситуации представляется, что наибольший вред нанес Законодатель, не определившись с терминологией. “Поспешность, с которой принимался данный документ, не могла не отразиться на его качестве. Противоречивость норм, неоднозначность формулировок, обилие опечаток, лексических и терминологических ошибок предоставляют все возможности недобросовестным налогоплательщикам для произвольного манипулирования положениями Налогового Кодекса РФ. Налоговый Кодекс РФ содержит смысловые неточности, способные оказать негативное влияние на функционирование и развитие налоговой системы в России, а также на эффективность документально-проверочной деятельности налоговых органов”.[81]
В частности вызывают сомнение следующие моменты:
· согласно абзацу 2 п. 3 ст. 94 Налогового Кодекса РФ должностное лицо налогового органа обязано разъяснить присутствующим при производстве выемки их права и обязанности. В то же время Кодекс не определяет, каковы эти права и обязанности;
· в п. 6 ст. 94 Налогового Кодекса РФ одновременно упоминаются такие термины как “выемка” и “изъятие”. При этом ни из данной нормы, ни из других положений Кодекса невозможно уяснить, в чем заключается различие между изъятием и выемкой и есть ли такое различие. Следует особо подчеркнуть, что два официальных текста Налогового Кодекса РФ содержат разночтения в изложении указанной нормы. Так, в “Российской газете” говорится “о производстве выемки изъятия”, а в Собрании законодательства Российской Федерации “о производстве выемки, изъятия”;
· подпункт 1 п. 7 ст. 95 Налогового Кодекса РФ предоставляет проверяемому лицу право заявить отвод эксперту, но не указывает оснований, по которым такой отвод может быть заявлен, и не устанавливает последствий такого отвода;
· Ст. 125 Налогового Кодекса РФ устанавливает ответственность за нарушение порядка владения, пользования и (или) распоряжения арестованным имуществом. Признавая определенный смысл в указанных нормах, нельзя не задаться вопросом: каким образом налоговый либо таможенный орган может разрешить или не разрешить владение арестованным имуществом? Ситуация, при которой ограничивается право собственника пользоваться и распоряжаться арестованным имуществом, вполне понятна и осуществима. Однако правомочие владения, в отличие от правомочия пользования и правомочия распоряжения, не зависит от волеизъявления административного органа и может быть прекращено лишь с прекращением права собственности. С практической точки зрения, поскольку нарушить порядок владения не представляется возможным, то нельзя привлечь к ответственности недобросовестного налогоплательщика, нарушающего порядок пользования арестованным имуществом (ст. 125 Налогового Кодекса РФ не предусматривает ответственности только за нарушение порядка пользования арестованным имуществом, а требует одновременного нарушения порядка как пользования, так и владения им);
· в п. 5 ст. 101 Налогового Кодекса РФ говорится об основаниях отмены решения налогового органа судом. Подобная формулировка представляется юридически некорректной, поскольку ни суд общей юрисдикции, ни арбитражный суд не вправе отменить решение налогового органа. Решение, не соответствующее требованиям законодательства, подлежит признанию недействительным, а не отмене;
· согласно п. 1 ст. 104 Налогового Кодекса РФ на налоговый орган возлагается обязанность предложить налогоплательщику добровольно уплатить сумму налоговой санкции, что само по себе вряд ли может вызвать возражения. Однако не вполне понятно, почему такое предложение должно реализовываться посредством направления требования об уплате налога;
· пункт 3 ст. 104 Налогового Кодекса РФ неоправданно ограничивает процессуальные права налогового органа, говоря о возможности направления в суд одновременно с подачей искового заявления ходатайства о наложении ареста на имущество ответчика в порядке обеспечения искового требования. Между тем перечень мер по обеспечению иска, предусмотренных Арбитражным Процессуальным Кодексом РФ[82] и Гражданским Процессуальным Кодексом РСФСР[83], гораздо шире. Очевидно, более правильным являлось бы упоминание о праве налогового органа заявить ходатайство об обеспечении иска. При этом такое ходатайство вовсе не обязательно подавать “одновременно с подачей искового заявления”, поскольку иск может быть обеспечен на любой стадии арбитражного или гражданского процесса;
· в соответствии с п. 6 ст. 108 Налогового Кодекса РФ каждый налогоплательщик считается невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим к законную силу решением суда. В то же время абзац 2 п. 1 ст. 104 Налогового Кодекса РФ предполагает возможность добровольной уплаты налогоплательщиком налоговой санкции во внесудебном порядке. Таким образом, буквальное следование п. 6 ст. 108 Налогового Кодекса РФ неминуемо приводит к выводу о том, что налогоплательщик, добровольно уплативший налоговую санкцию, привлечен налоговым органом к ответственности, не будучи виновным в совершении налогового правонарушения;
· категорическое несогласие вызывают нормы подпункта 3 п. 1 ст. 112 и п. 3 ст. 114 Налогового Кодекса РФ, предоставляющие налоговому органу право самостоятельно расширять перечень обстоятельств, смягчающих ответственность и неограниченно уменьшать размер налоговых санкций. Данные нормы направлены, по своей сути, не на защиту налогоплательщика, а на установление произвола недобросовестных должностных лиц налоговых органов. Предоставление таких прав суду не вызывает никаких возражений, учитывая наличие многоступенчатой системы пересмотра судебных актов в апелляционном, кассационном и надзорном порядке. В отношении актов, выносимых налоговыми органами, ничего подобного Кодекс не предусматривает;