Значительно дифференцированы также ставки налога на корпорации. Однако, оценивая этот налог с позиций трудящихся, следует иметь в виду, что корпорации, равно как и другие предприниматели, отчисляют в бюджет из своих доходов солидные суммы, как правило заметно превышающие основной налог на социальное страхование. В последующем за счет этих средств, а также взносов из зарплаты самих работников государство выплачивает пенсии и пособия.
Остановимся еще на одной немаловажной особенности нынешней ситуации. Строго говоря, налог на корпорации отныне перестает быть, как это наблюдалось в прошлом, налогом лишь на их прибыль, ибо обложение начинает распространяться и на часть издержек производства и обращения, в частности на рекламные расходы, на затраты, связанные с предоставлением услуг клиентам, и так далее. Одновременно происходит существенное ограничение налоговых льгот, особенно на инвестиции и ускоренную амортизацию.
В целом в области прямого налогообложения, куда как раз и относятся подоходные налоги с населения и налоги на корпорации, наблюдается серьезная попытка добиться более справедливого общего перераспределения налогового бремени. Подобное выравнивание достигается прежде всего с помощью, во-первых, увеличения взносов самих корпораций (снижение налоговых ставок здесь компенсируется увеличением доходов, с которых начинают взиматься соответствующие платежи), а во-вторых, общим уменьшением налогов с населения. Одновременно эти налоговые корректировки призваны стимулировать дальнейшее оживление рынка за счет поощрения роста предложения товаров и услуг, с одной стороны, и спроса на них, с другой. Важную роль в налоговых системах развитых стран продолжает играть также и косвенное налогообложение, в рамках которого особое место занимают акцизы, налоги на предметы потребления и таможенные пошлины. В конечном счете все они оплачиваются потребителями, поскольку принимают форму надбавки к ценам на различные товары и услуги.
Акцизы вначале попадают в руки либо производителей соответствующих товаров, либо торговцев, занимающихся их реализацией. В среднем около 4/5 их поступлений в бюджеты капиталистических стран приходится на обложение владельцев автомобилей и таких предметов личного потребления, как алкогольные напитки и табачные изделия. В дальнейшем они не только пополняют казну, но и направляются на различные социальные цели: на борьбу с курением, потреблением наркотиков и алкоголя, на строительство и эксплуатацию автомобильных дорог, протекционистскую защиту внутреннего рынка, охрану окружающей среды.
Весомую часть налоговых поступлений составляют налоги на предметы потребления, к числу которых относятся прежде всего налоги на покупки в розничной торговле, налог с оборота в сфере услуг, налог со зрелищ, страховая пошлина и налог на добавленную стоимость, действующий в производстве потребительских товаров и услуг, торговле, операциях по аренде и в некоторых сферах коммерческой деятельности, который большинство специалистов считает достаточно эффективным инструментом стимулирования предпринимательства во всех его разновидностях.
Приведенный перечень прямых и косвенных налогов на практике дополняется и многими другими платежами, активно используемыми во всех странах: налогами на недвижимость, земельную собственность и с наследства, а также штрафами за загрязнение окружающей среды, за нарушение компаниями антимонополистического законодательства и различными целевыми сборами.
Таким образом, подводя итог можно сказать, что налогообложение имеет богатую и насыщенную историю. Разнообразие видов налогов просто впечатляет. Что только не служило в прошлом объектами обложения налогами! Общественные туалеты и бороды, женская косметика и драгоценности, эркеры и балконы, окна и двери, скаковые лошади и экипажи. Порой специфические налоги следовало вносить не за вещи, а за определенные действия или отсутствие таковых. Известным феодальным налогом на свадьбу подданных какого-либо сюзерена являлось «право первой ночи». В эпоху мрачного средневековья существовал и довольно необычный «налог на убийство», который в качестве штрафной санкции должен был уплачивать ландфогт, если в границах его земельных угодий свершилось нераскрытое за шесть месяцев хотя бы одно убийство. История умалчивает о степени эффективности подобной формы борьбы за поддержание общественного порядка. Поэтому даже в условиях сложившейся у нас сегодня криминогенной обстановки рискованно вносить предложение о распространении подобного опыта налогообложения на местные органы власти. А что до налоговых курьезов, то и по сей день от них несвободна по существу ни одна финансовая система.
Достаточно сослаться на факт своеобразной причинно-следственной связи, сложившейся между жестким налоговым регулированием (с высокими процентными ставками) и довольно пышно расцветающей теневой экономикой. Так, сегодня на долю теневой экономики в отдельных странах приходится от 10 до 20%, а в Италии— 40% совокупного социального продукта.
Здесь можно было бы завершить этот краткий разговор о «странностях» налогов, если бы не одно обстоятельство. Оно опять-таки касается внутренней сущности налога, а отнюдь не его причудливых, изощренных и просто случайных внешних форм.
Любой специалист, наверняка задержит свое внимание встретив следующее парадоксальное утверждение: «Величайшим курьезом является, собственно говоря, само налогообложение. Как это случилось, что человек половину или более своего честно заработанного дохода отдает охотящейся за налогами казне без права требовать за это какой-либо ответной услуги?»
И действительно, какой же принцип должен быть положен в основу налогообложения? Если, к примеру, кредит, разумеется, нормальный кредит немыслим без его возвращения даже без процентов в руки кредитора, то налог, с точки зрения нормального плательщика, представляется безвозвратной потерей.
Средневековый философ Фома Аквинский, цитировавшийся ранее, получивший посмертно титул «ангельского доктора» и причисленный к лику святых римско-католической церкви, определил налог как «дозволенную форму» грабежа, не отрицая, правда, существования «грабежа без греха», когда собранные платежи употребляются на «всеобщее благо». Возможно, такой подход теолога к сугубо финансовым проблемам вытекал из его религиозного постулата, что «всяческое зло может быть возведено к некоторой благой причине»[20]. Не будем вдаваться в эти тонкости, хотя прекрасно понятно: грабительский характер налогообложения все еще продолжает наблюдаться и в современных налоговых системах самых различных государств.
Бесспорно, полностью отрицать возвратность «налога вообще» было бы абсурдно. Так или иначе казна удовлетворяет многочисленные общественные потребности. Что бы и кто бы ни финансировался в дальнейшем за счет налоговых платежей, следует считать (если не практически подсчитать, то хотя бы теоретически предположить), что факт их возврата плательщикам обязательно состоялся, даже если принять во внимание все моменты перераспределения доходов.
К сожалению, однако, не является предельно ясным представление о «всеобщем благе». Отдельно взятые физические и юридические лица, а тем более регионы и другие административно-территориальные образования, если речь пойдет о федеративном государстве, не могут иметь на сей счет свое «особое мнение». В этом случае к бюджетному механизму, в лоне которого свершается «кровообращение», начинают предъявляться серьезные претензии, чем-то напоминающие жалобы, поступающие в отделение связи: дескать, опять перепутали адреса отправителей и получателей.
И вывод, который позволительно сделать при все еще существующей путанице «адресов», будет таковым: человечество пока еще не изобрело, да и не могло объективно изобрести, системы справедливого налогообложения. На пути к ее созданию уже есть некоторые успехи. И все-таки сама эта справедливость должна опираться на полную возвратность налогов, разве что исключая отдельные издержки обращения, возвратность по отношению к обществу в целом, к тем, кто действительно своим трудом, физическим или умственным, создает общественное богатство, материальное и нематериальное, и, наконец, к тем, чьи услуги являются необходимыми с точки зрения общества, а не к тем, кто их ему предлагает. Отсюда, собственно говоря, сама степень справедливости должна определяться степенью возвратности.
Поскольку же налоговый механизм изначально встроен в сферу распределительных отношений, где играет роль одного из важнейших звеньев общественного воспроизводства, постольку он не в состоянии изолировать себя от данного способа производства и прежде всего от системы определенных общественных отношений. В этом смысле любая конкретная практика налогового обложения не может не обнаружить на своем челе следы породившей ее экономической структуры общества. Думается, К. Маркс был глубоко прав, когда отметил в одной из своих рукописей, что «…способ грабежа сам опять-таки определяется способом производства»[21].
Хорошо осознав, что в справедливости остро нуждается в настоящее время не только наше духовное бытие, но и бытие экономическое, социальное, решая насущные проблемы сегодняшнего дня, не будем забывать о необходимости постоянно обращать свои взоры как научные, так и практические не только в будущее, но и в прошлое. И здесь не грех уподобиться древне-римскому Янусу, имевшему, как известно, два лица, смотрящих вперед и назад. Кстати, римляне не считали его воплощением позорящего человека двуличия, а почтительно относились к нему как к божеству «входа и выхода»—символу всякого начала.