Леонид Борисович Шейнин
Возвращаясь к давнишнему спору
Пожары начались в Москве едва ли не с первого дня пребывания в ней наполеоновской армии и вскоре охватили большую часть города. Хотя с тех пор прошло уже почти 200 лет, доныне нет ответа на вопрос: кто и зачем сжег Москву. Чтобы разобраться в существующих версиях, полезно вникнуть в обстановку, сложившуюся тогда в Первопрестольной.
Главнокомандующий Москвы граф Ф. В. Ростопчин до последних дней уверял, что Наполеона в Москву не пустят. Он обещал сам стать во главе народного ополчения, чтобы преградить путь французам. Москвичи узнали об оставлении Русской армией города чуть ли не в самый последний момент. Многие состоятельные люди уезжали из Москвы впопыхах. В своих домах они оставили немало ценностей под охраной слуг, на честность которых им пришлось положиться. Москву покинули полиция, гражданская администрация, пожарная служба со всем своим инвентарем. На последнее обстоятельство позже упирали те, кто обвинял в сожжении Москвы Ростопчина — и русские, и французы. Наполеон так и назвал его — «безумным зажигателем».
Из тюрем выпустили заключенных, что резко ухудшило криминальную обстановку.
Немалая часть населения, в основном простой народ, в городе осталась. Правда, в басне Ивана Андреевича Крылова «Ворона и Курица» ситуация обрисована по‑другому:
Когда Смоленский князь (Кутузов. — Л. Ш.)
Противу дерзости искусством вооружась,
Вандалам новым (намек, что Москву сожгли
французы. — Л. Ш.) сеть расставил,
И на погибель им Москву оставил,
Тогда все жители, и малый, и большой,
Часа не тратя, собралися
И вон из стен московских подалися,
Как из улья пчелиный рой.
Но И. А. Крылов, как известно, жил в Петербурге, откуда было видно далеко не все.
Итак, первая версия: Москву сжег Ростопчин. Сам он эту версию категорически отвергал. Я думаю, ему можно поверить. Чтобы подготовить сожжение такого большого города, требовалось время и не один десяток исполнителей. Однако ни о подготовке, ни об исполнителях история сведений не сохранила. Что касается времени, вряд ли оно было у графа. Как известно, М. И. Кутузов после принятого в Филях решения об оставлении Москвы тут же известил Ростопчина и потребовал от него полицейских офицеров, чтобы они провели войсковые колонны через Москву на Рязанскую дорогу. Где тут было успеть подготовить и осуществить столь грандиозный пожар!
Вторую версию озвучил Лев Николаевич Толстой в романе «Война и мир». Он считал, что в опустевшем городе пожар начался бы даже от случайно оставленной свечки. Объяснение Толстого малоубедительно. От случайно оставленной свечки огонь, конечно, мог перекинуться на горючий материал. Но во многих домах, как уже сказано, оставались слуги, они бы постарались потушить очаг возгорания. Кроме того, по свидетельствам французов, пожары начались не в одном месте и почти одновременно. Откуда взялось в городе столько «беспризорных» свечей?
Версия третья: поджигатели — французы. Современник события Д. И. Свербеев мальчиком наблюдал пожар из подмосковной деревни. Он пишет, что, видя багровое небо над Москвой, взрослые единодушно решили: город жгут французы. Здесь была своя логика. Раз в Москве хозяйничают неприятели, значит, и пожар — их рук дело. К такому мнению, правда, не без колебаний, примкнул и официальный Петербург. Как писал современный исследователь А. Г. Тартаковский, с получением известий о пожаре Москвы в Петербурге сначала решили — и объявили публике — что пожар организовали русские патриоты. Но довольно скоро все было повернуто на другой лад: в пожаре обвинили французов. Эта последняя версия и возобладала в официальной историографии. Однако она тоже не выдерживает критики. Французам не было смысла жечь Москву. Пожар сильно осложнил их пребывание в городе, воспрепятствовал комфортной зимовке «Великой армии» в Москве. Известно, что французы ловили и беспощадно расстреливали «поджигателей» (см., например, картину художника В. В. Верещагина на эту тему). Поэтому приписывать пожар Москвы злой воле оккупантов нелогично.