В июле 1837 года в Москву приехал наследник-цесаревич, будущий император Александр II, в сопровождении поэта и своего воспитателя В.А. Жуковского. В конце июля поэт сам от правился в Коломенское вместе со своим другом А.И. Тургеневым. Здесь они осмотрели древнюю усадьбу, поминая недобрым словом вандализм П.С.Валуева, который, по их мнению, сломал древний дворец царя Алексея Михайловича»,а В.А.Жуковский выполнил зарисовки видов Коломенского. Вспоминая поездки в Первопрестольную и посещение древней вот чины предков, император Александр II с семейством заказал художнику-резчику по дереву Д.А. Смирнову изготовление модели дворца XVII века. Императорская семья редко приезжала в Коломенское Последние известные визиты — это двукратное посещение усадьбы императором Александром II в мае и июне 1861 г. В августе 1861 года в Коломенском побывали два великих князя Александр (будущий император Александр III) и Владимир Александровичи с воспитателем, графом Б.А. Перовским. Экскурсию по Коломенскому для великих князей проводил знаменитый историк И.М. Снегирев. В день Вознесения, как и в XVIII веке, в Коломенском устраивали торг (ярмарку), где продавали сельскохозяйственные продукты, инвентарь, галантерею. В это время в Коломенском царило веселье, кипели кулачные бои между «коломенскими» и «новинковскими» мальчишками и уже взрослыми «бородачами». Иногда привозили медведей для медвежьих боёв на потеху публике, катались на разноцветной карусели, которую ежегодно устанавливали у церкви Вознесения. Незабываемое впечатление произвело Коломенское на великого французского композитора Гектора Берлиоза,побывавшего здесь в 1868 году. В письме литератору и другу В.Ф.Одоевскому он пишет: "Ничто не поразило меня так, как Коломенское, этот памятник древней русской архитектуры". Пленительные пейзажи древнего места вдохновляли многих художников. Здесь работали П.А.Федотов,А.К.Саврасов,В.В.Верещагин,В.И.Суриков,И.Г.Машков,А.М. Васнецов,А.А.Дейнека.«На знаменитые карасями» пруды Коломенского приезжал великий драматург А.Н.Островский. Ко второй половине XIX века относится необычайный рост старообрядческого населения Коломенского. Старо обрядчество в этих местах, возможно, существовало уже с конца XVII века. Известен документ Преображенского при каза 1719 года: «Дело о ложном доносе истопника Никиты Кириллова на крестьянС.Леонтьева,И.Андреева,О.Артемьева в их старообрядчестве и в следственную комиссию (от 1745 года) о крестьянине Тимофее Яковлеве, подозрева емом в раскольничестве». Однако наиболее точным документальным свидетельством является «Список раскольников, приписанных к церкви Иоанна Предтечи, 1766 года». В XVIII и XIX веках старообрядцы расселились уже по всей Коломенской волости или по волостям, в которые в разное время входило древнее село, особенно в конце XIX века, когда царская семья уже сравнительно редко появлялась в своем имении. о сведениям Московской духовной консистории, в 1865 году в Коломенском существовало четыре раскольничьи молельни, из них две — в Новинках, поповского толка. Молельни, в основном, устраивались в крестьянских домах. Один крестьянин имел в доме полотняную церковь, в которой служил как священник. В приходе Казанской церкви, в Садовнической слободе, в это время существовала секта под названием «Бабушкина вера», сектанты молились в православной церкви и в обычных домах. Особенностью этих верующих было то, что они поклонялись в основном медным образам. В начале XX века появляется молельный дом в деревне Нагатино. Имелись в деревнях и молитвенные дома беспоповского толка. В XIX — начале XX века на территории и в окрестностях Коломенского проживало от 62 до 80 % всего старообрядческого населения Московского уезда. Светская жизнь в усадьбе постепенно замирала. На поддержку архитектурного комплекса и территории Дворцовая контора использовала арендные средства, сравнительно небольшие в конце XVIII века, а уже в 1913 году 15000 фруктовых деревьев сдали в аренду частным владельцам. До 1870-х годов в Сытном дворе размещался кабак (археологами найдено большое количество битой посуды). В первые годы после революции здесь был хлев, на втором этаже местная школа. Некоторое время здесь жил и преподавал историк М.Н.Покровский. В Сухом погребе находился свинарник, в Приказных палатах — конюшня, хранилище для фруктов, а также общежитие, в одной из комнат которого жили некоторое время художник А. М. Васнецов и, позднее, архитектор П.Д. Барановский. Долгое время в Коломенском работал замечательный реставратор и художник Д.П. Сухов. На втором этаже Полковничьих палат располагалось общежитие Московского Земского отделения, а в Павильоне 1825 года — сельская больница с приемным покоем. В самом начале XX века был разработан проект, по которому усадьба разбивалась на участки для продажи под дачи. Частично проект был реализован. Так, художник В.В. Верещагин приобрёл здесь часть земли на пустыре между Нижними Котлами и Коломенским, где построил большую мастерскую с квартирой. Мастерская стояла на высоком берегу Москвы-реки, на обрыве, одна стена была сплошь стеклянной, перед ней раскинулся сад, а за садом, точно на ладони просматривался Кремль. Известно, что Коломенское любили и жили здесь в летние месяцы на Большой улице П.И. Чайковский и И.Э. Грабарь.В 50 е годы здесь часто бывала А.Ахматова.
Оттесненные социалистическим хозяйством, знаменитые коломенские огородники еще долгое время кормили дачников своими огурчиками и лучком. И все-таки истинным дачным местом Коломенское не стало.
В первые десятилетия XX века, несмотря на многочисленные революционные волнения, в Коломенском было относительно спокойно. Большое зажиточное село жило своей размеренной жизнью. «Всего в Коломенском было примерно 240 домов, в которых жило 60 семей кулаков, пользовавшихся наемной рабочей силой; 80 семей зажиточных середняков, 60 семей более слабых экономически и 40 семей бедняков... Население жило в добротных домах, имело лошадей и коров, количество которых зависело от имущественного положения, дети учились в 3-классной сельской школе».
Село издавна славилось садами, ведущими свое происхождение еще со времен рачительного хозяина царя Алексея Михайловича. В 1913 г. в коломенских садах насчиты валось более 10 тысяч яблонь!
В Коломенском, Новинках, Нагатине, Кожухове еще в 1925 году трудились 1942 батрака. Кулак И.В.Богачев из Новинок держал 25 батраков, которые перерабатывали 1,5 млн. огурцов. Ф.М.Сорокин солил только миллион огурцов, зато продавал 1333 центнера капусты. Овощи возили в Москву на Болотную площадь и Охотный ряд. Своебразным общественным клубом Для обсуждения новостей всегда служила чайная. Древние здания усадьбы приспосабливали для нужд сельской общины и использовали подбольницы, школу, родильный дом, харчевни и кабаки, частично сдавались под жилье и мастерские. Землю арендовали крестьяне и городские жители. К 1930-м годам коломенское крестьянство испытало ту же участь, что и крестьянство великой России. Началась коллективизация. Первыми карающий меч пролетарской диктатуры испытали наиболее работоспособные крестьяне-огородники, так называемые «кулаки». Весной 1930 года за 24 часа на стройку социализма — Кузнецкий металлургический завод было отправлено более 100 семей. Немного позднее пришла очередь испытать судьбу середнякам, отказавшимся вступить в только что организованный овощеводческий колхоз «Огородный гигант». Места высланных коломенцев занимали приезжие с Украины и России, бежавшие от голода. У крестьян отбирали скот, сельхозинвентарь. Постепенно разваливалось хозяйство, которое столетиями создавали коломенские крестьяне. В 1929 году социалистический сектор был в восемь раз меньше частного, колхозы и совхозы в Ленинском районе владели 4000 га земли, частники —31000 га. Кооперация не развивалась, несмотря на яростную пропаганду среди батраков. Для этой цели в Коломенском построили «Дом батрака». В «рай» пытались загнать плеткой. Еще в XVIII веке полуторакилометровый Нагатинский затон был открыт Екатериной II для постройки барж, которые использовались для доставки камня из Мячковских каменоломен, необходимого для строительства зданий в Москве. А осенью 1937 года в Нагатинский затон привезли на крытых баржах 15000 заключенных для окончания строительства последнего, девятого, шлюза знаменитого канала зэков. Заключенные, охраняемые часовыми, жили в сотнях брезентовых палаток, обнесенных колючей проволокой. Умерших от непосильного труда хоронили на Нагатинском кладбище. Иногда заключенным удавалось бежать, и тогда коломенские жители, рискуя своей жизнью, прятали их у себя в домах, в подвалах. В ноябре 1938 года из лагеря убежало около сотни человек. Во время работ по строительству шлюза произошел очень интересный эпизод, когда огромный экскаватор в Кишкинских заливных лугах докопался до баржи XVIII века, превратившейся в труху. Баржа была гружена пятиаршинными дубовыми кряжами, превратившимися под действием воды в металл. Черные кряжи были с трудом распилены и использовались для изготовления тяжелых дверей в смотровых строениях шлюза. Долгое время из старых барж строили дома в коломенских селах.
После Октябрьской революции многие архитектурные памятники Коломенского стали использовать как овощехранилища, общежития, в них размещались различные учреждения. При этом, несмотря на нещадную эксплуатацию, сооружения не ремонтировали. К моменту прихода П.Д.Барановского в Коломенское (в начале 1920-х годов) памятники постепенно утрачивали свою уникальность, ансамблевость, связь с ландшафтом. Вероятнее всего, Коломенское вскоре перестало бы суще ствовать как один из совершеннейших ландшафтно-архитектурных ансамблей России, если бы на эту отечественную святыню не обратил внимания Барановский и не оставил здесь более десяти лет своей жизни. Создание музея. Петр Дмитриевич своевременно поставил вопрос об организации в Коломенском музея. В дальнейшем это спасло архитектуру бывшей царской усадьбы от забвения и исчезновения: памятники оказались в центре внимания учреждений, ведающих делами культуры, и со временем были национализированы. На их ремонт и реставрацию ежегодно отпускали ассигнования. Борьбу за спасение архитектуры Коломенского, создание музея и впоследствии за его само стоятельность вели с переменным успехом в продолжении нескольких лет. И в этой борьбе победили исключительно мужество Барановского, его непоколебимость и упорство в до стижении поставленных целей. Не случайно еще при жизни его назвали «Аввакумом XX века». С 1927 г. стала осуществляться мечта Петра Дмитриевич ча об организации музея русского деревянного зодчества на открытом воздухе. В окрестностях Москвы он обнаружил деревянный сарай конца XVII - начала XVIII в., сложенный из массивных бревен-пластин. Проведя некоторые исторические изыскания, он уже ни минуты не сомневался относительно дальнейшего расположения постройки: сарай хотя бы отчасти создаст представление об облике деревянных построек двор ца А.М.Романова в Коломенском. Итак, 7 октября 1927 г. был отправлен запрос последнему владельцу сарая - директору завода «Радио»: «Государственный музей «Коломенское», имеющий своей основной задачей характеристику памятников древней архитектуры., обращается с просьбой передать ему находящийся в вашем распоряжении деревянный сарай, сделанный из остатков бывшего Преображенского дворца XVII в., находящийся во владении бывшего Никольского Единоверческого монастыря... Перевоз в музей и использование указанного сооружения в качестве музейного экспоната, характеризующего технику древнего деревянного строительства, весьма желательны и отвечают интересам его охраны» Вскоре сарай перевезли и поставили в парке музея вблизи Казанского яблоневого сада, в последующие годы это сооружение ремонтировали, затем оно прошло научную реставрациюи консервацию древесины. Постройка «прижилась», она гармонирует с окружающим пейзажем и архитектурным ансамблем Коломенского. Более сложной и отчасти драматичной оказалась история, обретения другого деревянного памятника конца XVII в. - проездной башни Николо-Корельского монастыря. Впервые Петр Дмитриевич увидел памятник в начале августа 1931 г., когда, в составе Беломорско-Онежской экспедиции, организованной ГИМом, Барановский посетил Николаевский монастырь, основанный в 1410 г. монахом Евфимием Карельским. «Достали катер для поездки в Николо-Корельский монастырь, - записал в дневник экспедиции Барановский. - В монастыре внастоящее время помещается сельхозкоммуна и лагерь пионерров. В главном Никольском соборе в папертях устроены спальни, в самом храме — клуб пионеров. Иконостас полуразрушен вся резьба сбита, часть икон уничтожена. В малой церкви по мещается театр Коммуны, все имущество церковного характера уничтожено» .Деревянная ограда, окружавшая монастырь, была разобрана, и подобная участь могла постигнуть и великолепную Проездную башню конца XVII столетия. Члены экспедиции повели переговоры о возможности разборки башни и перевозки ее в Москву. В 1932 г. башню разобрали, но только летом 1933 г. в транспортно-эксплуатационном секторе «Архторгпорт» удалось договориться о выделении транспорта. Предоставленная баржа оказалась не пригодной для перевозки лесных материалов, у острова Вишнякова она села на мель и была брошена пароходом на произвол судьбы. Помогли местные жители, которые спасли баржу вместе с разобранной башней и сопровождающим ее сотрудником музея Догадушкиным. К осени 1933 г. памятник был, наконец, доставлен в Коломенское, но Барановского, уже начавшего его сборку, отстранили от работы. Сборку башни перенесли на 1934г. Немногим ранее, в 1931 г., в Коломенское была перевезе на деревянная башня Сумского острога XVII в., однако Петр Дмитриевич не торопился ее собирать, так как сооружение еще на месте дважды подвергалось переборке. В результа те длительных исследований Барановскому удалось установить первоначальное положение венцов, расположение бойниц и пр. Кроме того, при сборке памятника потребовалось бы значительные дополнения из нового материала, который следовало заготавливать заранее. Отстранение Барановского от работы сказалось на судьбе и этого памятника: башня Сумского ос трога до сих хранится в музее в разобранном виде. Домик Петра I (1702 г.) также ставили в Коломенском без Петра Дмитриевича. Сам он сомневался в том, что Домик будет удачно собран, поскольку за время его длительного пребывания в разобранном виде во дворе Архангельского городского театра и во время перевозки памятник подвергался расхищению. Но в данном случае вопреки опасениям реставратора Домик Петра все-таки поставили в парке музея, воссоздав в нем интересные бытовые экспозиции. Идея Барановского о создании заповедников деревянного зодчества, вызванная единственным желанием спасти погибающие в различных местах уникальные деревянные памятники, развивалась и обогащалась, и не только в Коломенском, но и в масштабах всей страны. Самым безотрадным периодом в жизни Барановского было начало 1930-х годов. Как и многие соотечественники, он не избежал ареста, допросов и ссылки. Арест был вызван противодействием Барановского властям, желавшим лишить Москву одной из почитаемых святынь - Собора Покрова, что на Рву. Собор, как известно, сооружен на Красной Площади в 1555-1561 гг. мастерами Бармой и Постником в честь покорения Казани Иваном Грозным. Рассказывают, что Петр Дмитриевич был вызван «в одно высокое учреждение», в котором ему предложили обмерить собор Василия Блаженного и составить смету на его снос. «Это безумие! Безумие и преступление одновременно», - ответил Барановский. Ходят также легенды, что реставратор заперся в соборе, объявив, что здание взлетит на воздух только вместе с ним. Другие, близкие Барановскому люди вспоминают, что он добился встречи с Л.Кагановичем и, поняв, что последнего не удастся переубедить, отбил телеграмму на имяhttp://kahirka.narod.ru/karts/kolkart.html И.Сталина с просьбой сохранить одно из прекраснейших и любимейших архитектурных сооружений столицы.