Строгино (стр. 4 из 6)

Селяне, конечно, не уходили от таких хозяев, и по описи села Троицкое-Лыково к 1904 г. в 125 избах проживало 610 человек. Грамотных мужчин было больше(мужчин 203, а женщин только 88 чел.).Постепенно селяне обзаводились собственным инвентарем : 58 семей имели собственный инструмент для работы, а в 11 семьях был свой плуг. Сеяли рожь, немного овса и ядрицы, много сажали картофеля и капусты. Лошадей в селе было немного: на 125 изб 66 лошадей и 8 жеребят. Зато корова почти в каждой избе – 103 головы, а вот коз и свиней не держали совсем.

В 107 семьях занимались различным промыслом. Промысел был самый разный: и мужчины, и женщины занимались вязкой платков, носков, рукавиц, скатертей и салфеток, разводили для продажи цветы; были в селе и свои кузнецы, легковые и ломовые извозчики. Многие торговали молоком, всевозможными молочными продуктами и овощами.

Юлия Матвеевна скончалась в 1915 году, завещая детям завершить организацию Свято-Троицкой женской общины, «которая должна быть в центре богоугодных, благотворительных и просветительных дел». Определением Святого Синода от 6-8 февраля 1917 года №720 постановлено : «При селе Троицком-Лыкове Московского уезда учредить женскую общину с наименованием «Свято-Троицкая женская община».

Общине наряду с ценными бумагами перешло и недвижимое имущество – имение в Хорошевском уезде Московской губернии при селе Троицком-Лыкове. Разумеется, Юлия Матвеевна не могла предвидеть, что спустя всего полгода многое в России переменится.

У Сергея Сергеевича и Елизаветы Васильевны Карзинкиных было 9 детей. Для них в глубине сада был построен отдельный дом по проекту модного и знаменитого тогда архитектора И.П. Ропота (Иванова). Дивный резной дом в псевдорусском стиле простоял до наших дней, но, так и не дождавшись все откладываемой реставрации, сгорел осенью 1990 года.

Карзинкины были образованными людьми, широко занимались благотворительной деятельностью и являли собой замечательный пример русского меценатства. В парке с тенистыми липовыми аллеями, разбитом ими в имении, бывали Васнецовы (и дети играли в сказочных домиках, построенных по эскизам Виктора Васнецова),Третьяковы, Гнесины, я большая семья Шаляпиных гостевала в знаменитой усадьбе на крутом берегу Москвы-реки целыми летними сезонами.

Состояние семьи Карзинкиных было очень большим. Но, несмотря на огромное состояние, семья разделяла новые настроения в России. В Троицком часто собиралась революционно настроенная молодежь, Сергей Сергеевич помогал финансово РСДРП, оказывал денежную помощь студентам, российским эмигрантам и революционерам, был знаком с Лениным.

Некоторые члены семьи Карзинкиных в годы революции эмигрировали, но не забывали Родину. Летом 1991 года, например, родные места посетила одна из внучек Юлии Матвеевны – Антонина Георгиевна Карзинкина.

Отпуск «по приказу»

День 25 октября (7 ноября) 1917 года перевернул привычную жизнь. Кто-то был напуган переменами, кто-то был им рад от всей души, кто-то обескуражен и растерян, но безразличных не было. В Троицком-Лыкове, Строгине, Мякинине и в сотне других подмосковных деревень весть о революции была воспринята по разному. Но в первые годы после совершившегося переворота в Троицком-Лыкове почти ничего не изменилось. По-прежнему работала школа, принимая и строгинских, и мякининских, и рублевских ребятишек. Занятия в ней вели только местные, но приезжавшие из города учителя. Не оставили занятий в школе и члены семьи Карзинкиных, основателей школы. Их же стараниями продолжала принимать больных амбулатория.

В марте 1918 года советское правительство переезжает из Петербурга в Москву. Недосыпавший ночей, измученный огромным количеством работы, В.И. Ленин к осени 1918 года выглядел по воспоминаниям Н.К. Крупой, как после тяжелой болезни. По настоянию врачей стали подыскивать место для систематического загородного отдыха. Выбор пал на усадьбу Горки. В 34 километрах от Москвы по Повелецкой линии Московской железной дороги. До революции усадьба, стоящая на высоком левом берегу реки Пахры, принадлежала градоначальнику Москвы Рейнботу.

После покушения на жизнь Ленина в августе 1918 года к нему при непосредственном участии Ф.Э. Дзержинского была переставлена постоянная охрана.

В эти годы в Подмосковье было очень неспокойно. То там, то здесь появлялись разбойные банды. Из материалов по делу атамана Семенова стало известно, что он имел задание Савинкого «убрать Ленина».

В июле 1921 года Савинковым в Москву был послан для убийства Ленина еще один эмиссар – полковник Свеженский. Н.К. Крупская вспоминала, что из-за активизации белогвардейцев находится Ленину в Горка было опасно.

По настоянию Дзержинского Ленин 13 января 1922 г. переехал в уединенное место близ деревни Костино. Со времени гражданской войны здесь располагался совхоз ВЧК. Между Костиным и Москвой была прямая телефонная связь. Недалеко находилась железнодорожная станция Болшиво, а по проселочной дороге можно было выехать на Ярославское шоссе.

В Костине Ленин жил полтора месяца, и 1 марта 1922 г. он вернулся в Москву.

Но врачи никак не могли позволить ему прервать лечение и настоятельно советовали еще хоть немного пожить в деревенской тиши, поэтому Ленина устроили в Карзинкине, в старом помещичьем доме. Дом господ Карзинкиных, в котором он жил, не сохранился. Это был большой двухэтажный деревянный особняк с огромным балконом и открытой галереей, из которой открывался вид на реку и Серебряный бор. Изучение ленинских документов в период пребывания его в старинном господском доме Карзинкиных показывает, что в это время он неустанно работал. Здесь им написано свыше пятидесяти писем, записок и телефонограмм.

Видимо, жизнь в усадьбе в окружении трех церквей наводила определенные мысли, и именно отсюда 19 марта отправляется письмо членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором Ленин подчеркивает необходимость решительно подавить сопротивление духовенства проведению в жизнь декрета ВЦИК от 23 февраля 1922 г. «Об изъятии церковных ценностей в целях получения средств для борьбы с голодом». Кроме того, именно в Карзинкине Ленин готовился к выступлению на XI съезде РКП(б) с отчетом ЦК партии. Именно здесь он написал : «Мы нищие, некультурные люди. Не беда. Было бы сознание того, что надо учится. Была бы охота учится…А это у нас есть. И поэтому учится мы будем. И научимся.»

25 марта 1922 года В.И. Ленин возвратился в Москву.

А в это же время шла долгая и мучительная переписка между Советом Народных Комиссаров, Наркомземом, Главнаукой и Моссоветом о передаче земель Троицкого-Лыкова в распоряжение Государственного Зоологического сада. Начался этот спор 20 января 1922 г., а закончился 22 августа полной победой Зоосада. Решение о передаче Троицкого-Лыкова Зоосаду подтверждает «Выписка из протокола заседания Президиума ВЦИК от 10 июля 1922 г…

Почему Зоосад не переехал в село – пока остается загадкой еще в течение двух лет усадьба радушно принимала на отдых сотрудников ГПУ. А в августе 1924 г. начался новый и совершенно неожиданный этап жизни древней усадьбы.

Туркменский дом просвещения

С первых дней советской власти Туркменская республика, которая входила тогда в состав России, стала получать от русских, украинцев, белорусов кредиты, семена, сельскохозяйственные машины, оборудование и квалифицированные кадры. Однако вскоре стало ясно, что Туркмения остро нуждается и в собственных специалистах, способных поднять страну.

В водовороте событий оказался человек удивительной судьбы – Николай Николаевич Йомудский, получивший русское имя вместо туркменского Караш. Его дед Киятхан был вождем племени йомудов. Дети и внуки Киятхана состояли на царской службе. В октябре 1917 года полковник царской армии Н.Н. Йомудский перешел на сторону революции.

Целью своей жизни Н.Н. Йомудский всегда считал образование народа, его просвещение. Он был убежден в том, что грамотные люди очень скоро потребуются молодой республике. Ему хотелось скорее взяться за создание учебного заведения для туркменских ребят, но в республике была очень сложная обстановка. Тогда возникла идея : вывезти группу ребят за границу, чтобы дать им образование.

Весной 1924 году Николай Николаевич едет в далекую Москву, чтобы войти с этим предложением к И. В. Сталину. Но Сталин решил этот вопрос проще: зачем за границу? И под Москвой место найдем – в Серебряном бору, бывшая усадьба господ Карзинкиных…

В первой партии приехавших были ребята самого разного возраста – от 10-летних мальчиков до 18-летних юношей, но их объединяло одно: почти все они были родом из Челекена, где располагалось имение Н.Н. Ймодувского. В большинстве своем это были дети из многодетных семей или сироты. Всего собралось около 200 человек.

Поначалу очень трудно складывались отношения с селянами. Ведь «басурман» поселили на территории трех православных церквей, и у селян это вызывало недовольство, вспоминал Н.Н. Йомудский. На Масленицу на улице Троицкого-Лыкова возникла драка. Воспитанников всех возрастов было 250 человек, а крестьян значительно больше. Во всех церквах и в Строгине даже били в набат. Из Москвы выслали конный отряд ГПУ, который и навел порядок. Йомудовского в это время не было, но когда он вернулся, то сумел восстановить мир. А дальше постепенно все наладилось, стало привычным и ясным.

У туркмен быстро появились свои друзья в селе. Вместе ходили в лес за грибами и ягодами, вместе занимались, читали книги, играли в волейбол, городки. Сохранилась в усадьбе и крокетная площадка, которую также использовали по назначению. Н.Н Йомудский вспоминает: «Домашняя церковь находилась в главном здании. Потолки были расписаны картинами изумительной красоты. Этот большой зал служил нам клубом, здесь проходили лекции, собрания, и здесь же крутили кино.»