Дина Аманжолова
В ХХ веке Россия пережила четыре революции, две из которых, сконцентрировавшиеся в 1917 году, привели к грандиозным переменам в нашей стране и во всем мире. Собственно, и последнюю российскую революцию— конца ушедшего столетия — в России можно рассматривать как отдаленное следствие событий 85-летней давности.
Ушли в прошлое официальные помпезные чествования, стали менее острыми дискуссии ученых и публицистов о сути и значении революционных потрясений 1917-го. Однако это отнюдь не умаляет значимости тогдашних событий для нашей истории.
В этом очерке события 1917г. в Москве рассматриваются в контексте деятельности одного из самых активных московских революционеров — Петра Гермогеновича Смидовича (1874—1935), представителя умеренного крыла в большевизме.
Февральская революция 1917г., разразившаяся вследствие серьезного кризиса в стране, была почти бескровной и действительно общенародной. Не нашлось ни одной сколько-нибудь серьезной силы, которая встала бы на защиту изжившего себя режима. При этом ни одна партия в России не обеспечила революцию материально и технически, хотя идейно-политически готовились перемены долго.
Российские марксисты к 1917г. накопили большой опыт нелегальной и легальной работы в массах и могли рассчитывать на активную поддержку значительной части пролетариата, радикальной части интеллигенции, многих крестьян и солдат. Они смогли превратиться в серьезную политическую силу, в конечном счете взять власть и в условиях жесткой диктатуры от имени «пролетариата» осуществить «социалистическую» модернизацию страны.
Фигура П.Г.Смидовича, непоколебимо убежденного в исторической правоте курса на переустройство общества на началах социальной справедливости, пожалуй, ярче многих других олицетворяла присутствовавшее даже в предельно радикализированной партии большевиков стремление действовать с опорой на консенсус революционно-демократических сил.
Именно в Москве в 1917-м это стремление удалось частично реализовать. Политические баталии в Московском совете, а также споры этого социалистического органа вполне реальной, хотя и незаконной власти с демократическими муниципальными институциями указывали один из путей разрешения конфликтов.
Однако безоглядная уверенность в непогрешимости избранной стратегии и тактики, культивировавшаяся Лениным в партии большевиков и подкрепленная особенностями массовой культуры, традициями и ментальностью общества, многое определила в судьбе страны.
Перипетии борьбы за власть в Москве в 1917г. многократно описаны. Наша задача состоит в том, чтобы показать, как в них участвовал П.Г.Смидович. Это позволяют сделать сохранившиеся тексты его многочисленных выступлений и докладов — в роли заместителя председателя Моссовета, члена парторганизации большевиков города, а также другие документальные материалы, воспоминания и т.д.
Революционные события в Питере «всех перетряхнули», — вспоминал Петр Гермогенович. Уже вечером 27 февраля московские большевики на квартире В.А.Обуха (у Смидовичей решили не собираться из-за усиленного надзора) составили и отпечатали воззвание с призывом к выборам в Московский совет рабочих депутатов, расклеив его ночью в рабочих кварталах.
Утром 28 февраля Смидович направился на работу.
«На балконе здания Думы висел красный флаг, с балкона кто-то говорил, стояла небольшая толпа. На Красной площади, за Иверской топтался на конях жандармский дивизион, видимо, не зная, что именно предпринять».
Первое публичное выступление Смидовича состоялось на электростанции: он «взобрался на стол и открыто говорил». Участники митинга делегировали его в Моссовет.
Вагоновожатый Уваровского трамвайного парка Я.И.Лебедев был избран от Хамовнического района в Думу. Он участвовал в создании Моссовета и рассказал рабочим трамвайного парка о событиях в думе 28 февраля. «Большое впечатление произвело сообщение о том, что инженер Смидович — большевик и один из руководителей движения, — вспоминал он. — Его знали многие у нас в депо» (Москва в трех революциях. М., 1959. С. 177).
Оформление новых органов власти в Москве отразило противоречивый характер общественных перемен. Волна революционного подъема, всеобщего возбуждения и эйфории смешала на некоторое время разнородные политические устремления и течения. Это отчетливо проявилось в ситуации так называемого двоевластия, а вернее, многовластия в стране. В Москве действовали и комиссар Временного правительства (с1по 6марта бывший городской голова, кадет М.В.Челноков, с 6 марта — кадет Н.М.Кишкин), и Комитет общественных организаций (КОО), и советы рабочих и солдатских депутатов (СРД и ССД).
Еще до их создания по инициативе рабочей группы Военно-промышленного комитета был образован Временный революционный комитет (председатель — меньшевик А.М.Никитин). В него вошли представители самых разных общественных, политических, самоуправленческих организаций, избранные в Городскую думу. Поскольку в первые дни революции ВРК виделся как объединяющий центр, в нем оказались те, кто олицетворял противоположные взгляды на будущее страны. Размежевание было неизбежно.
Вышедший из подполья МК РСДРП(б) расширил свой состав — в него были введены П.Г. и С.Н. Смидовичи, В.А.Обух, Ф.Э.Дзержинский, Г.К.Голенко. Секретарем была избрана Р.С.Землячка. МК разместился в помещении Союза городов, затем перешел в здание училища в Леонтьевском переулке. Там же находились областная и военная организации большевиков.
П.Г.Смидович участвовал в решающих событиях борьбы за власть в Москве, во многом влиял на ее развитие и итоги. Уже через час после митинга на МГЭС Петр Гермогенович был в здании Думы. «Там что-то делал и организовывал самолично возникший Революционный комитет с меньшевиком Алексеем Никитиным и Гальпериным во главе».
На первом организационном заседании Московского совета рабочих депутатов 1 марта 1917г. присутствовало «сотни три депутатов» от 52 предприятий. Председателем был избран А.М.Никитин, тут же прошли выборы исполкома и его главы — Смидовича; организовались комиссии.
Большевики попытались тогда провести в председатели Моссовета Смидовича, но имевшие перевес голосов меньшевики решили вопрос в свою пользу. Вскоре Никитин вошел в состав Временного правительства, и его сменил меньшевик Л.М.Хинчук. Смидович же на протяжении всего 1917 года занимал ведущее место в большевистском руководстве Моссовета.
К Моссовету потянулись солдаты, примерно 200 человек привел из военно-автомобильных мастерских Н.И.Муралов.
«Толпа запрудила площадь перед Думою и забила всё здание. Бесконечная вереница делегаций от рабочих, студентов и т.д., с предложением своих услуг. Незнакомым людям тут же давались поручения», — вспоминал первые дни революции Петр Гермогенович.
Он был единственным большевиком в первом составе Исполнительной комиссии, избранной 9 марта из членов исполкома Совета (в нем из 44 мест большевики имели 16). Приходилось заниматься одновременно разными вопросами: распускали полицию и «громили охранку», освобождали политзаключенных, занимались питанием скопившихся у Думы людей, конфискуя всё необходимое.
«День и ночь без перерыва приходили люди, подписывались бумажки. Время перепуталось, голова вдруг погружалась в небытие, чтобы опять вернуться к сознанию под толчками кого-либо “по особо важному” делу... Всё в городе происходило само собой, — сопротивления, отпора не было. Власти попрятались, притаились» (Московские большевики в огне революционных боев. М., 1976. С. 74).
Попасть домой Смидовичу удалось лишь дней через десять с начала восстания.
В Исполком КОО, претендовавшего на полновластие в Москве, в частности, был избран В.П.Ногин, в комитет входили П.Г.Смидович, И.Г.Батышев, С.С.Белоруссов, М.И.Гаротин и другие большевики. КОО в течение марта занял ключевые позиции в управлении городом: финансы, милиция, продовольствие, городское самоуправление, гарнизон. Вопрос о взаимодействии с ним возник уже на первом заседании Совета рабочих депутатов 1 марта 1917г.
Считая задачей текущего момента «захват народом власти в Москве», совет в то же время признал КОО полноправным органом власти. Социал-демократическая часть Совета признала необходимость временной объединенной работы делегатов РСДРП с КОО.
Показательно, что сами социал-демократы Москвы при этом рассматривали себя как нечто целое. Пожалуй, именно в Москве наиболее отчетливо в течение всего 1917г. проявлялась тенденция к сохранению единства большевиков и меньшевиков, олицетворявшая несостоявшийся в конечном счете компромисс.
Об этом свидетельствовали и сами участники событий. Большевик Е.Игнатов отмечал, что в Москве не было резкого противостояния двух фракций РСДРП, характерного для столицы.
В Моссовете удавалось не переходить за рамки товарищеских отношений. Бывший председатель Моссовета Хинчук, до конца 1919г. меньшевик, также писал в автобиографии, что межпартийные отношения в Москве были лучше, чем в Питере. Москвичи были против участия социалистов в коалиционном правительстве и стояли за организацию власти из социалистов по формуле: «от энесов до большевиков включительно» (Игнатов Е. Московский Совет рабочих депутатов в 1917г. М., 1925. С. 247).
После Февраля Моссовет заседал в здании Городской думы. 2 марта 1917г. он обсудил вопросы о тактике по отношению к Общественному комитету (КОО), о забастовке, доклады с мест, об организации районов и др. Смидович сделал доклад от Исполкома. Первые дни революции показали, считал оратор, что новая власть не связана и, очевидно, не стремится быть связанной с народной массой. Революцию нельзя считать оконченной, пока не удовлетворены требования пролетариата: ведь ни слова не сказано о новом порядке, об Учредительном собрании, об амнистии и других животрепещущих проблемах.
От имени большевиков Смидович призвал рабочих теснее сплотиться и стойко и твердо добиваться выполнения программы преобразований. Это касалось реализации гражданских прав и свобод, организации демократических выборов Учредительного собрания, всеобщей амнистии, свободы стачек, собраний и прочего.