В ослабленной войной и дезорганизацией экономики стране такая мера не была оправданна. Но революционное настроение масс, давивших на Совет через фабзавкомы, многочисленные митинги и собрания, не считалось с объективными требованиями хозяйственной жизни. Конфликт — между имущими и неимущими, работодателями и рабочими — нарастал с каждым днем.
Одной из важнейших забот было налаживание деятельности самого Совета. Исполнительная комиссия, выполнявшая роль технического аппарата с помощью «девиц из Земсоюза», не устраивала рабочих. Объективно роль Исполкома должна была усилиться, так как сам Совет не мог быть постоянно действующим органом. 13 марта комиссия была упразднена, а 16 марта Смидович сделал доклад о новом проекте: предлагалось избрать в Исполком 60 человек из состава Пленума и еще по два от фракций большевиков, меньшевиков и эсеров, а также по одному от менее крупных организаций. Исполкому давалось также право кооптации 10человек. Этот проект был принят.
Для содержания Совета устанавливались процентные отчисления с жалования рабочих, определяемые через фабзавкомы общими собраниями. 10 рублей выделялось членам Совета за каждое заседание, члены Исполкома получали 300 рублей в месяц. Однако предприниматели всячески сопротивлялись проведению отчислений.
В то же время попытки КОО через суд приостановить незаконное выселение жильцов из гостиницы «Дрезден», занятой Моссоветом вместе с губернаторским домом на Скобелевской площади, были проигнорированы.
Серьезное расхождение обнаружилось при разработке принципов формирования состава Исполкома. Большевики предлагали выбирать его на пропорциональной основе от фракций. Меньшевики и эсеры были против.
На совещании большевистской фракции состоялось обсуждение ситуации. «Черт возьми, — восклицал Смидович, — как же это мы так опростоволосились? Мы, большевики, которые были всегда впереди?» Однако, считал он, «не рискнуть ли нам выставить свой самостоятельный список? Может быть, районы нас поддержат, поскольку они за нас голосовали в районах» (там же. С.50—51, 65). Дискуссия затянулась, что вызвало недовольство беспартийных членов Совета. В конце концов было решено согласиться на паритетное представительство трех партий (по 20 человек) и попытаться увеличить число своих членов через районы.
Выборы состоялись 11 апреля 1917г. Председателем Совета стал Хинчук, в Президиум прошли большевики Смидович и Ногин. Пленум собирался 2 раза в неделю и заседал с утра до вечера, Исполком работал ежедневно с 15 до 20 часов, комиссии и отделы — с 10 до 14. Кроме того, члены Исполкома поочередно дежурили для решения неотложных вопросов.
На содержание Моссовета отчислялась половина всех средств. По 1% отчислялось от жалования каждого рабочего и служащего; районы и завкомы обеспечивали по 1/4 необходимой суммы.
Постепенно складывалась структура Совета, были созданы отделы райсоветов, фронта, труда, борьбы сэкономической разрухой, а также провинциальный, редакционно-издательский, экономический совет и другие. Принятый принцип формирования отделов обеспечивал в них большинство эсеров и меньшевиков.
Смидович был делегирован в Моссовет электростанцией «Общества 1886г.» и старался лоббировать интересы работников электростанций. 18 марта 1917г. он обратился в мандатную комиссию Моссовета, обосновывая важность их непосредственной и прочной связи с Совдепом.
«Слишком велико общественное значение этих предприятий и очень велика их роль в промышленной жизни Москвы, — писал Смидович. — В случае обострения политической борьбы роль этих предприятий может оказаться решающей». Он предлагал предоставить по два места в Совете представителям обеих электростанций и отступить от классового принципа делегирования— из-за небольшой численности рабочих на станциях, тем более, что разница между рабочими и служащими была лишь в том, что работа первых оплачивалась поденно, а вторых — помесячно.
4 апреля 1917г. Смидович выступил на Первой московской общегородской конференции РСДРП(б) с докладом о предстоящих первомайских празднествах. 15апреля на Второй конференции большевиков города он сделал доклад о IIIИнтернационале. Было принято решение о необходимости его создания.
По предложению Смидовича конференция пением «Интернационала» приветствовала К.Либкнехта и поручила Президиуму найти возможность выразить ему свою поддержку. Это решение подтвердила 17 апреля окружная конференция большевиков, на которой Смидович также докладывал о положении в Интернационале.
Московские большевики последовательно укрепляли свои позиции в рабочей среде. В апреле 1917г. их численность составляла 7тысяч, меньшевиков — 4тысячи, эсеров — 5тысяч. К августу в Москве было уже 15тысяч большевиков.
На VII (Апрельской) конференции РСДРП(б) 1917г. Смидович говорил, что, несмотря на первоначально разношерстный состав МСРД, большевики добивались внимания депутатов, но отстоять свои резолюции было трудно, так как «большая часть рабочих была без определенной политической окраски». Тем не менее удалось провести резолюцию о Временном правительстве, в которой не было «ни слова о поддержке и доверии» ему, говорилось о неспособности правительства решать назревшие задачи. Там же указывалось на необходимость «сплочения и организованности рабочих для осуществления контроля за властью» и создания условий, при которых эта власть может перейти в руки революционной демократии. Он констатировал также последовательный рост организационной силы большевиков в Москве, «укрепление … взаимных контактов» социал-демократических фракций, что содействовало развитию революции (Седьмая Апрельская всероссийская конференция РСДРП(б). Протоколы. М., 1958. С. 88—89).
Первый серьезный межфракционный конфликт в МСРД произошел при обсуждении вопроса о так называемом «займе свободы», объявленном правительством на нужды войны. Отношение к нему определялось принципиальными установками партий и, естественно, разнилось.
Временное правительство не могло прекратить войну, углублявшую радикализацию массовых настроений и подрывавшую усилия власти, нацеленные на то, чтобы сформировать новую политическую систему и провести социально-экономические реформы.
10 апреля комиссия на заседании исполкома, обсуждавшего вопрос о «займе свободы», поддержала эту идею. Представители большевиков — Ногин, Смидович и другие — были в отъезде, оставался лишь Скворцов-Степанов, не сумевший повлиять на решение. 14 апреля исполком вернулся к вопросу. На заседании присутствовали Ногин, Смидович, Вознесенский, министр финансов Терещенко. К этому времени в Совет поступили многочисленные протесты с мест — против займа.
Выступавший от большевиков Смидович говорил, что единственный довод в защиту займа — оборонческий. Приняв его, «мы ломаем нашу революционную линию». Обращаясь к меньшевикам, он сказал, что поддержка займа означает выражение доверия Временному правительству и предательство интересов международного пролетариата. Он предложил, однако, голосующим за заем социалистам предъявить правительству ультиматум.
В резолюции большевиков (она имеется в фонде П.Г.Смидовича в РЦХИДНИ) подчеркивалось, что характер войны новая власть не изменила, а сам заем является лишь новым налогом на бедноту. Фракция считала также, что «заем свободы» явится ударом в спину пролетариату Германии, где социал-демократы единодушно выступили против кредитов.
В конечном счете исполком принял резолюцию в поддержку займа при требовании гарантий против траты средств «на вредные для демократии цели и закабаление масс».
На пленарном заседании Совета 15 апреля П.Г.Смидович вновь акцентировал внимание на тесной связи вопроса о займе с вопросом об отношении к правительственной политике в целом. «Не денег от вас ждут, — говорил он, — от вас ждет Временное буржуазное правительство штемпеля одобрения, выражения доверия, ибо нет, товарищи, более высокого доверия, как голосование бюджета». Большевикам (выступали также Д.П.Боголепов и В.П.Вознесенский) не удалось отстоять свою позицию; за их предложение проголосовало чуть более трети состава Совета. Но ряд предприятий поддержали их, отозвали своих представителей в СРД, выступавших за «заем свободы», и заменяли их большевиками. Борьба вокруг займа впервые достаточно резко обозначила разногласия между социалистами в Моссовете.
15 (28) апреля Моссовет поддержал заем (242 голоса за, 127 — против, 16 — воздержались). Это означало, что МСРД идет «против нашей линии», считал Смидович. «За заем голосовали вопреки нашим горячим протестам, и это вызвало взрыв негодования среди наших сторонников в тех районах, которые идут за нами» (Седьмая Апрельская конференция РСДРП/б/. С. 89).
Организация нормальной жизнедеятельности сложного городского организма с самого начала была одной из основных слабостей МСРД. Его структура отражала в основном социально-политическую направленность этого органа: были созданы агитаторская, военная, конфликтная (для разбора конфликтов между рабочими и предпринимателями) и другие комиссии, отделы содействия профстроительству, агитационно-пропагандистский отдел, отдел районных организаций.
Хозяйственная и финансовая комиссии были озабочены прежде всего поиском средств. Делегирование членов Совета в КОО, в Продовольственный комитет и в Военный совет при КОО должно было несколько упрочить его влияние на решение городских проблем.
Наиболее откровенно психологию «романтического идеализма» большевиков выразил И.С.Вегер 21 марта на Пленуме Совета, когда обсуждался вопрос «О демократизации городского самоуправления». Он говорил: «Нам предлагается заняться ведением городского хозяйства, т.е. заняться богадельнями, мостовыми, санитарией и т.д. Всё это — вещи прекрасные, но с революцией имеют весьма мало общего... Все городские революционные комитеты превратятся в городские думы, займутся богадельнями, мостовыми и прочим. Тогда точка революции».