Тушинский лагерь Лжедмитрия II известен по археологическим данным. Во время строительных работ по прокладке Виндавской (ныне Рижской) железной дороги проводившихся в конце XIX века в районе Тушино, на месте впадения речки Сходни в Москва-реку, рабочие обнаружили в земле скопления старинных вещей, среди которых имелся плотницкий и хозяйственный инвентарь, предметы быта, а также военное снаряжение. Большая часть собранной коллекции, насчитывающей более 500 экземпляров, была передана инженером-путейцем Политковским в Государственный исторический музей.
Для археологов этот однослойный памятник представляет особенный интерес, поскольку все находящиеся в коллекции вещи имеют очень узкую дату. Изучение собранного здесь материала позволяет специалистам лучше понять характер военного поселения, исследовать развитие кузнечного, оружейного, доспешного дела и других ремесел.
Наибольший интерес представляют образцы холодного и огнестрельного оружия. К последнему относятся стволы пищалей с кремнево-ударным и фитильным замками. Вес кованых из мягкого, серого железа стволов, длина которых не достигает 75 см, превосходит 3 кг. Толщина стенок доходит до 10мм. В казенной и дульной частях имеются еще и специальные утолщения предохранявшие ствол от разрыва. В ложе ствол крепился с помощью ушек или сережек вставленных в его нижней части.
Ружья в начале XVII столетия стреляли свинцовыми пулями калибра 10,5—12,5 мм. Для их изготовления в снаряжении стрелка имелись специальные щипцы – пулелейки, похожие на современные пассатижи с округлой полостью для отливки пули. Для отливки сразу нескольких пуль различного калибра существовали щипцы с несколькими полостями. Такая пулелейка хранится в коллекции Музея истории города Москвы.
Большой вес пищалей и конструкция ружейных замков требовала удобной опоры при стрельбе. С этой целью у пехотинцев широко использовался специальный топор – бердыш. В составе коллекции имеется несколько бердышей и простых топоров являвшихся необходимой принадлежностью пехотинцев. Длительный процесс соревнований старых (доогнестрельных) и новых (огнестрельных) средств вооружения начался еще в XV веке. Несмотря на значительное преобладание в начале XVII века традиционного вооружения у пехоты и всадников, развитие новых форм огнестрельного оружия существенным образом влияло на изменения в тактике сражений.
К традиционным видам оружия принадлежат найденные на месте Тушинского лагеря рогатины – самые мощные из древнерусских копий. Судя по описи Москвы 1638 года, они были самым популярным холодным оружием у посадских людей. Конные воины в XVII веке для мощного бронебойного удара как правило использовали более легкие копья с узколистным наконечником и массивной, иногда граненой втулкой. Булавы и кистени использовались как вспомогательные ударные принадлежности служившие для тесного боя в конном строю. Самыми популярными были булавы со срезанными углами активно использовавшиеся с XII по XVII век. Для управления лошадью всадники пользовались железными шпорами. Особенно распространенными в это время были шпоры с зубчатыми колесиками именуемые за внешнее сходство – «репейником».
Среди прочих предметов вооружения изготовленных из железа в коллекции имеется «чеснок» двух видов использовавшийся для защиты от вражеской конницы. Особенно опасен был так называемый «усовершенствованный чеснок» с крючьями на концах. Глубоко проникая в копыто лошади он оставлял при извлечении рваную рану значительно затруднявшую лечение.
Для ухода за лошадьми, которых необходимо было содержать в чистоте, использовались специальные скребницы представляющие собой насаженные на рукоять железные пластины с гребенкой в нижней части. В коллекции имеются экземпляры с различной формой пластины
К деталям военного доспеха обнаруженным на месте тушинского лагеря относятся шишаки защищавшие голову от поперечных ударов сабли в ближнем бою, кольчуги и панцыри. Интересно отметить, что для изготовление кольчуги, вес которой достигал 8—12 кг, требовалось в среднем 16—22 тысяч колец. Для усиления кольчужной брони в XVI и XVII веках применялись еще и зерцала надевавшиеся поверх кольчуги.
Среди найденных там же сельскохозяйственных орудий имеются косы и серпы форма которых не меняется до сего дня. При исследование техники изготовления кос удалось установить, что для лучшего качества изделий при относительно низкой их стоимости, кузнецы использовали небольшие стальные полоски наваренные на железные пластины на месте лезвия. По тому же принципу изготовлялись и серпы. Плотницкий и сельскохозяйственный инвентарь представлен долотами, топорами, кресалами, рыболовными крючками и ножницами. В отличие от современных шарнирных ножниц в средневековье пользовались пружинными ножницами, где в качестве пружины использовалась дужка соединяющая два лезвия.
От многочисленных жилых и хозяйственных построек стоявших некогда на этом месте сохранились дверные ручки, жиковины и замки среди которых имеются замки как внутренних так и навесных конструкций. В XVII веке устройство навесных замков известных в терминологии XVI—XVII веков под названием сничных отличалось от современных. Внутри горизонтально расположенного цилиндра, как правило украшенного рельефным орнаментом, располагался запорный механизм открывавшийся с помощью железного ключа изготовленного в виде сложнопрофилированной пластины.
Василий Шуйский обратился за помощью к шведскому королю Карлу IX. В Новгород для переговоров со шведами был послан князь М.В.Скопин-Шуйский, успевший к тому времени проявить себя как талантливый воевода. Ему удалось привлечь на русскую службу наемную армию в 15 тысяч шведов немцев, шотландцев и других выходцев из Западной Европы и собрать в северных областях русское ополчение в 3 тысячи человек. 10 мая 1609 г. он двинулся из Новгорода «на очищение Московского государства». В нескольких боях Скопин-Шуйский разбил главные силы Тушинского Вора. По пути следования Скопина-Шуйского к Москве его армия пополнялась отрядами из освобожденных городов. В Александровой слободе с князем Михаилом Васильевичем соединился боярин и воевода Федор Иванович Шереметев, двигавшийся из-под Астрахани с низовой ратью, и по дороге разгромивший восстание народов Поволжья и взявший отчаянно сопротивлявшийся город Касимов. Тушинский гетман Я.–П. Сапега, опасаясь наступающего русского войска снял осаду с Троице-Сергиевого монастыря, длившуюся почти четыре месяца в жестоких боях и штурмах.
12 марта 1610 г. князь М.В.Скопин-Шуйский вступил в Москву и был встречен ликующим народом. Но среди торжествующей толпы был один человек, сердце которого было наполнено злобой и ненавистью. «...Князь Дмитрий Шуйский, стоя на валу и издали завидев Скопина, воскликнул: “ Вот идет мой соперник!“ », – повествует голландец Э.Геркман. У царского брата князя Д.И.Шуйского были причины опасаться молодого воеводы – в случае смерти бездетного царя Василия он занимал трон, но огромная популярность Скопина-Шуйского внушала князю Дмитрию опасения, что народ провозгласит его наследником, а затем и царем. Некоторые источники свидетельствуют, что и сам царь Василий опасался Скопина-Шуйского. Наиболее подробно излагает дальнейшие трагические события «Писание о преставлении и погребении князя Скопина-Шуйского», согласно которому, на крестинах княжича Алексея Воротынского крестная мать «злодеянница» княгиня Екатерина Шуйская (жена кн. Д.И.Шуйского и дочь Малюты Скуратова) поднесла своему куму – князю М.В.Скопину-Шуйскому чашу с ядом. Молодой полководец проболел несколько дней и скончался 23 апреля 1610 г. С плачем и криками толпы народа проводили тело князя на погребение в царскую усыпальницу – Архангельский собор. Царя и прежде не пользовавшийся особой любовью, со смертью Скопина-Шуйского стали ненавидеть как виновника его гибели.
Тушинский стан со смертью Скопина-Шуйского ободрился. Но Лжедмитрий II как и Василий Шуйский чувствовал себя неуютно в своей «столице». В сентябре 1609 г. король Сигизмунд III объявил войну России и осадил Смоленск. Среди поляков, окружавших самозванца возник план передать его в руки короля, а самим выступить на стороне Сигизмунда III и добыть ему или его сыну Владиславу московскую корону. Поляки и некоторые русские тушинцы вступили в переговоры с королем. Самозванец подвергся домашнему аресту, но сумел бежать из Тушина в Калугу, где вновь привлек к себе множество сторонников – казаков, русских и часть поляков – и повел войну уже с двумя государями: царем Василием и королем Сигизмундом. Тушинский стан опустел, сторонники короля уехали к нему под Смоленск, а сторонники самозванца – в Калугу.
Василий Шуйский отправил против поляков князя Д.И.Шуйского и иноземных наемников во главе с шведским полководцем графом Я. Делагарди. 24 июня Дмитрий Шуйский был разбит в битве с польским гетманом С.Жолкевским у с. Клушина под Можайском. Причиной поражения была измена иноземцев, которым Дмитрий Шуйский не захотел выплатить жалование, отговариваясь отсутствием денег. Клушинское поражение решило судьбу Василия Шуйского. 17 июля «на Москве на царя Василия пришло мнение великое». Толпа заговорщиков во главе с рязанским дворянином Захарием Ляпуновым пришла во дворец, и Ляпунов начал выговаривать царю: «Долго ль за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела ничего доброго не делается в твое правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а мы уже о себе как-нибудь помыслим». Царь отвечал Ляпунову бранью и схватился за нож. Захарий – мужчина высокий и сильный – выкрикнул в ответ: «Не тронь меня, а то как возьму в руки, так и сомну всего!». Заговорщики вывалились из дворца, но не затем, чтобы отступить – за Москвой-рекой, у Серпуховских ворот, собрались толпы народа и здесь было решено бить челом царю, чтобы оставил престол, потому, что из-за него льется кровь христианская. Свояк Шуйского князь И.М.Воротынский был послан в качестве парламентера и добился от царя согласия оставить престол и довольствоваться уделом, состоящим из Нижнего Новгорода. Но, на через два дня зачинщики мятежа пришли на двор царя Василия и насильно постригли его и его царицу Марию Петровну в монахи.