Весьма наглядно проявляется это и в сфере государственной службы, что показывают социологические исследования: 49,9 % респондентов указали на то, что в их коллективе существует традиция совместного празднования знаменательных дат, 72,7 % – дни рождения, юбилеи, повышения в должности; 34,9 % – торжественные проводы на пенсию.
Коллектив со сложившимися связями и постоянным составом членов может сформировать достаточно сложную систему норм. Неустойчивые коллективы дают большую свободу индивиду, однако не исключают всевидения и взаимообщения. Отдельные нормы коллектив формирует не сам, а принимает их от других, но только в том случае, если в них содержится принцип «будь, как все». Российский человек, столкнувшийся с нормами, не санкционированными коллективом, принимает их как препятствие и либо игнорирует, либо вступает с ними в игру. Точно так же российский индивид, оказавшись за пределами коллективного всевидения и общения, зачастую теряет моральные ориентиры, превращаясь в нравственное чудовище, «отморозка». Россиянин за пределами всевидения и взаимообщения маргинален. Сравнивая характер внутреннего конфликта личности, бросается в глаза одно отличие – западный человек испытывает конфликт влечений и должного, российский человек – конфликт между своей нормативной системой и коллективной. Отсюда следует вывод:
· для западного человека значимым является принцип «следуй общепринятым нормам и контролируй себя исходя из них»;
· для россиянина – «строй свое поведение исходя из чувства стыда и в согласии с людьми».
На Западе регулирует норма, а в России – коллектив. Российский индивид испытывает потребность во всевидении коллектива. Любое сообщество российских индивидов достаточно быстро формирует систему всевидения и на ее основе – нормы поведения. Поэтому российский человек, и в этом его отличие от западного, нуждается в коллективном всевидении и общении. Без него он испытывает психологический дискомфорт, а в этическом плане утрачивает чувство стыда и теряет ориентиры адекватного социального действия. Западный человек подчинен внутренним однотипным нормам, построенным на структурном, логичном и однозначном языке, россиянин через открытость и стыд – коллективу.
В целом, характеризуя поведенческую регуляцию российского индивида как ценностно-рациональное (аттрактивное) социальное действие, можно сделать следующие основные выводы:
Типичный способ хозяйственной деятельности полагает характер типичного поведения индивидов, что, как алгоритм действия, переносится на другие виды деятельности. Тем самым, начинает работать как социальный регулятор поведения. Определено, что российский поведенческий регулятор настраивает индивидов на импульсивность и коллективизм.
В целом импульсивность характеризуется:
· Нерегламентированностью действий, что проявляется как отклонение от норм, задающих жесткий регламент (чаще всего это регламент времени и дисциплины).
· Тремя последовательными фазами активности: лень как мечтательность и неактивность; отчаяние как активность вопреки угнетающим обстоятельствам, направленная на преодоление препятствий; удаль как самоотверженный порыв, энтузиазм.
· Аттративной мотивацией, что соотносимо с нерегламентированностью и фазовой активностью, и проявляется в стремлении к идеалу, в свободном поиске, действии на удачу, как правило, без построения предварительного плана; действие в данном случае обусловлено не рациональной целью, а иррациональной надеждой, что проявляется в двух вариациях:
-в догматической убежденности и вере в правоту своего действия (характеризуется формулой: оценка-действие-знание);
-в стремлении обойти (перехитрить) препятствия, обстоятельства (формула: действие - оценка и знание);
· Смекалкой как особым стилем мышления, обеспечивающим действия на удачу (сравним, аналитический склад мышления западного человека, который обеспечивает целерациональные последовательные действия);
· Социальным регулятором взаимодействия российских индивидов является коллективизм, обнаруживаемый в чувстве приоритета коллектива над личностью.
· Коллективизм основан на общем социальном регулятивном принципе «будь, как все» и поддерживается особыми коллективными регуляторами и способами взаимоконтроля.
Поведенческий регулятор социального действия – это типичный комплекс образцов поведения, на который ориентируется индивид в социальном действии, в том числе и в профессиональной деятельности. Не является исключением и сфера государственной службы. Любая профессиональная деятельность (государственная служба в том числе) определяется заданностью профессиональных функций, т.е. профессия требует от индивидов наличия определенных поведенческих черт. Таким образом, профессиональная деятельность обусловлена, с одной стороны, действующим поведенческим регулятором (свойственным социокультурной общности), а с другой стороны, собственно профессиональными требованиями. Как следствие, формируется типичный поведенческий образ профессиональной деятельности.
Рассмотрим типичный образ профессиональной деятельности чиновника. Описание поведенческих черт российского чиновничества достаточно рельефно представлено результатами социологических исследований, проведенных за последние годы кафедрой «Государственная служба и кадровая политика» РАГС, на которые здесь преимущественно будет опираться данное исследование.
Общая схема изучения социального поведения государственного служащего предполагает последовательный анализ индивидуального поведения и поведения во взаимодействии.
Исследование социально регулируемого индивидуального поведения предполагает анализ способа осуществления действия и характера мотивации. Как показано выше, поведение российского индивида характеризуется комплексом черт, обозначенных как импульсивность. Импульсивность как социальный регулятор настраивает индивида:
· на нерегламентированные и спонтанные действия, проявляя при этом находчивость (инициативу);
· быть побуждаемым ценностно-рациональными мотивами.
Вместе с тем, российский индивид – государственный служащий – должен иметь определенный набор поведенческих черт, необходимых для осуществления профессиональной деятельности. Важнейшим качеством профессиональной деятельности, необходимым чиновнику, на что указывал еще М. Вебер, а сейчас подчеркивают ученые РАГС, является целерациональность, которая характеризуется как планомерное действие, побуждаемое рационально осознанными мотивами (рациональная мотивация). Из анализа законодательных документов, регулирующих деятельность российского государственного служащего, следует вывод, что профессиональные требования настраивают индивида на целерациональное поведение. Относительно полно это выражено в «Концепции реформирования государственной службы …», в которой содержится следующее положение: «Государственный служащий – … гражданин Российской Федерации … обладающий надлежащими качествами и профессиональной подготовкой, исполняющий обязанности … содержащиеся в должностном (служебном) регламенте … и несущий ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение должностных (служебных) обязанностей»[14].
В целом, поведение государственного служащего должно характеризоваться:
· планомерностью и инициативностью;
· целерациональной мотивацией.
Планомерность как способ поведения предполагает постановку целей и задач, определение способов действий (методов) по достижению этих целей и задач; контроль за соответствием выполняемых процедур плановым параметрам; технологическую дисциплину, т.е. следование регламенту и четким нормам, описывающим выполнение необходимых процедур трудовой деятельности.
Вместе с тем, деятельность государственного служащего должна быть инициативной и творческой при реализации служебных целей и задач. Соответственно, проявление инициативы допустимо только в интересах служения обществу и государству, как легитимная деятельность в пределах действия служебных обязанностей.
Целерациональная мотивация соответствует схеме «знание – оценка – действие» и характеризуется последовательностью процедур:
· первоначально осуществляется рациональный анализ целей и способов действия, тем самым, рационально действующий индивид получает информацию, знания;
· затем происходит «осознание необходимости», или оценка и выбор целей, а также способов их достижения;
· и, наконец, совершается практическое планомерное действие.
На основании данных социологических исследований рассмотрим поведенческие феномены, обнаруживаемые в деятельности российских государственных служащих. Сначала проанализируем способ действия государственного служащего и определим, что оказывает регулирующее воздействие на его поведение – импульсивность или целерациональность.
Поведенческое качество, представляющее собой водораздел между импульсивностью и целерациональностью – это рациональное целеполагание, которое проявляется в умении ставить конкретные цели и добиваться их достижения. Другой характеристикой рационального целеполагания является механизм контроля деятельности. В.Л. Романов отмечает, что в современной государственной службе «нет четко организованного целенаправленного систематического контроля: 75,5 % отмечают, что контроль определяется конкретной ситуацией; 33,7 % – через санкции и запреты»[15]. Таким образом, целеполагающий контроль выражен незначительно. На основании данных следует первый вывод – в системе государственной службы рациональное целеполагание выражено слабо.
Непосредственно с рациональным целеполаганием связана рациональная заданность функций для организации, или технологическая дисциплина. На вопрос: «Насколько соответствует структура организации ее задачам и функциям» были получены следующие данные: 47,7 % респондентов отметили – вполне соответствует; 39,9% – не вполне, 4,6 % – не соответствует. Таким образом, мнение респондентов указывает на то, что имеется рассогласованность структуры и функций. Это в конечном итоге влияет на работу организаций и проявляется в ненормированности рабочего дня (отмечают 21 %), в неопределенности прав и обязанностей (13,5 %). Так, например, «большинство опрошенных (89,1 %) в данный момент не имеют инструкций об исполнении должности или она еще разрабатывается (6,7 %). В то же время каждый 10-й отмечает, что документа нет вообще». Проблемы неорганизованности возникают и в деятельности отдельных индивидов, за последние годы снизилась исполнительская дисциплина, на что указывают 48,8 % респондентов. Налицо проблемы самодисциплины и самоорганизации: у большинства госслужащих (58,4 %) умение организовать личный труд и планировать свою работу развито только в средней степени, а 13,5 % это умение свойственно в крайне низкой степени. Поведенческие характеристики связаны и с интеллектуальными навыками: такая процедура, как анализ информации вызывает большие трудности для государственных служащих (это умение в средней степени развито у 43,1 %, в низкой степени – у 32,3 % опрошенных). Из этих материалов следует второй вывод – технологическая дисциплина в государственной службе находится на низком уровне.[16]