Фонд и другие международные организации почти ничего не сделали для решения специфических валютных проблем развивающихся стран и стран с переходной экономикой. Наличие у них особых, отличных от промышленно развитых государств, механизмов курсообразования до сих пор не получило официального признания. Данным странам все еще предлагаются рецепты, пригодные для доллара, евро, иены и других международных валют. При этом игнорируются очевидные факты: инфляция там может расти и при зажиме денежной массы (она пополняется за счет иностранной валюты); вследствие долларизации целые сегменты денежного рынка выводятся из-под влияния центрального банка; импорт не оплачиваться национальной валютой; валютные рынки неглубоки и плохо держат удар.
Еще одно широко обсуждаемое средство международной валютной стабилизации — увязка курсов доллара, евро и, возможно, иены. В 1985 и 1987 годах страны Большой семерки заключили сначала Соглашение «Плазы» (Plaza Agreement), а потом Луврское соглашение (Louvre Accord) с целью снизить завышенный тогда курс доллара и выровнять курсовую динамику. При отклонении котировок на 2,5% начинались добровольные односторонние интервенции, при отклонении на 5% — обязательные многосторонние. Больше подобных действий никогда не предпринималось. Перед введением евро — в конце 1998 года — идея увязать курсы двух или трех основных валют снова вышла на авансцену. Ее предложил бывший министр финансов Германии Оскар Лафонтен. В пользу координации курсовой политики позже также высказывались эксперты ООН и депутаты Европарламента. Возможность создания коридора долго обсуждалась лидерами США, ЕС и, отчасти, Японии но, в конце концов, была отвергнута. Главное препятствие состоит в том, что модели рыночной экономики в США, ЕС и, уж тем более Японии, сильно отличаются друг от друга. Не совпадают и не будут совпадать их экономические циклы, что делает невозможной синхронизацию инфляции и процентных ставок. Кроме того, объявление пределов колебаний, наверняка, дало бы повод спекулянтам для атак на одну из валют, а средства центральных банков США и ЕС не достаточны для результативных интервенций. Вопрос об увязке курсов вновь поднимался на недавней встрече Большой восьмерки в Эвиане, вероятность того, что она действительно состоится минимальна. Лучшим исходом данной дискуссии может быть закрытая договоренность о координации общих направлений валютной политики, например, об управлении официальными резервами.
И последний тип методов валютной стабилизации — применение новых информационных технологий. Здесь основную нагрузку, в отличие от первых двух групп, несет частный бизнес, а не государство. Как отмечалось в начале статьи, в 90-е годы многие страны создали системы скоростных расчетов, сначала национальные, а потом трансграничные. В ЕС сейчас действует две крупные международные системы. Первая из них — ТАРГЕТ, проводит двусторонние расчеты между банками из разных стран через их центральные банки и специальную стыковочную платформу. Вторая - Евро?банковская ассоциация — работает на основе многостороннего клиринга между коммерческими банками-участниками, а роль расчетной палаты выполняет Европейский центральный банк. Эти системы не только сократили время прохождения платежей (до нескольких минут), но и устранили валютные риски.
На рынках давно существуют инструменты страхования валютных рисков, такие как форварды, фьючерсы, опционы. Они постоянно совершенствуются, делаются более разнообразными и удобными для операторов. Одного этого, как выяснилось, оказывается недостаточно для удовлетворения растущих требований бизнеса к инфраструктуре рынка.
С сентября 2002 года в США начал действовать Банк продолженных связанных расчетов (Continuous Linked Settlement Bank) — БПСР, созданный крупнейшими банками мира при взаимодействии с семью центральными банками. Данный механизм позволяет значительно снизить риск при проведении многовалютных платежей (возникающий из потенциальной возможности не получить купленную валюту после поставки проданной). В системе участвуют финансовые институты США, Европы и Юго-восточной Азии, их число возросло с 42 в ноябре 2002 года до 70 в июле 2003 года. За это же время доля нового банка в общем объеме мирового валютообменного рынка увеличилась с 16% до 50%, теперь он ежедневно осуществляет сделки на сумму более 600 млрд.долл. Операции ведутся в семи валютах: долларах США, евро, японских иенах, фунтах стерлингов, швейцарских франках, канадских и австралийских долларах. К ним планируется добавить еще шесть валют: шведскую, датскую и норвежскую кроны, а также сингапурский, гонконгский и новозеландский доллары.
На пути к пятой
Последовательная смена четырех международных валютных систем содержала в себе два параллельных процесса: вытеснение из обращения золота (сначала во внутреннем обороте, а потом во внешнем) и переход валютного лидерста от одной страны к другой (сначала его оспаривали Франция и Англия, потом Англия и США). В первом случае мы имеем дело с эволюцией собственно денег, во втором — с использованием национальной валюты в качестве мировой.
Выше было показано, что современная Ямайская система становится все менее эффективной. Ее конструктивные элементы не справляются с возрастающей нагрузкой. Пустоты, возникающие из-за дезактивации традиционных инструментов, заполняются только в небольшой части. Что может стать толчком к закату системы? До сих пор его провоцировали войны или тяжелые экономические кризисы. Но в XXI веке военные конфликты становятся локальными, удары — точечными, а оружие — высокотехнологичным и нелетальным. Подобная война, как показал опыт Югославии и Ирака, деформируют траекторию обменных курсов — не более. Возможность глубочайшей депрессии в мире или в США тоже, к счастью, невелика. Кстати, структурная перестройка 70-х обошлась без валютных потрясений.
Ямайскую систему подточат не катаклизмы. А высокие технологии. Они заявят о своих институциональных правах. До XIX века, когда мировыми деньгами были серебро и золото, покупателя и продавца не интересовало, чей герб красовался на монетах. В ходу были и талеры, и фунты, и российские рубли. По мере отступления золотого стандарта, одни валюты приобретали функции мировых, а другие уходили с международной арены. Критерием отбора было то, насколько те или иные национальные валюты могли выполнять функции денег на внешних рынках. К концу XX века большинство национальных денежных единиц стало конвертируемыми, однако, они по-прежнему не обслуживают мировую торговлю. Россия не покупает китайские товары за рубли, а Китай не продает их за юани. Хотя ни та, ни другая сторона не ограничивает движение капитала по текущим операциям. Двусторонний бартер крайне неудобен, а многосторонний возможен только в общей расчетной единице.
Таки образом, доллар, евро и несколько других общепризнанных валют работают в качестве мировых денег, потому что урегулирование гигантской паутины международных платежей технически невозможно в поливалютном режиме. Это касается не только торговли и инвестиций, но и валютных рынков. На них 9 сделок из 10 имеют предметом куплю или продажу долларов. Поскольку большинство валют не обмениваются друг на друга напрямую, доллар США выполняет роль денег на рынках, где продаются и покупаются деньги других стран.
Как только удастся наладить поливалютные многосторонние платежи, спрос на главенствующие валюты, особенно, доллар, уменьшится, а международное значение прочих валют начнет возрастать. Искомое техническое решение, скорее всего, будет найдено в течение десяти лет, к нему, как видно на примере БПСР, уже подбираются. Балансировать платежи в 150 валютах не обязательно, для радикального перелома достаточно сделать это в валютах 20 — 30 стран, на которые приходится более 4/5 мировой торговли и финансовых потоков. Третьи страны, например, Грузия смогут перевести свою внешнюю торговлю с долларов на валюты основных партнеров — евро, российские рубли, турецкие лиры. Данная система значительно сократит непроизводительные затраты на проведение операций — трансакционные издержки. Южнокорейским компаниям больше не понадобится менять воны на японские иены через доллары США. Фактор издержек, подчеркнем, всегда был и остается определяющим в процессе эволюции денег. Именно он две с половиной тысячи лет назад сделал серебро деньгами, он же сейчас обосновывает лидерство американского доллара: сделки с ним обходятся дешевле, чем с любой другой валютой. Новая парадигма будет означать, что мировые деньги совершат виток в развитии, вернувшись в ином качестве на линию, от которой они начали движение при отмене золотомонетного стандарта. Единой мировой валюты не потребуется. А процесс интернационализации будет сочетать имеющиеся центростремительные силы (региональное валютное организации) с валютной полифонией.
В целом пятая валютная система может иметь следующий вид: развитая сеть поливалютных платежей для 2-3 десятков наиболее значимых денежных единиц плюс несколько региональных ареалов продвинутого валютно-финансового сотрудничества. Первый, ключевой элемент схемы имеет шанс материализоваться до конца десятилетия. Возможно и раньше, по крайней мере, в отдельных сегментах финансовых рынков. Ждатьосталосьнедолго.