Последствия кризиса в Персидском заливе продолжали оказывать заметное влияние на социально-политическую жизнь Кувейта после выборов 1992 г. в виде того, что можно назвать плюрализмом мнений, четко прослеживались разнонаправленные интересы, в Национальном собрании сталкивались разные мнения. Парламенту удалось в определенной степени контролировать деятельность правительства, что, безусловно, способствовало стабилизации политической и экономической ситуации в стране. В то же время осуществление контроля оказалось делом непростым, поскольку портфели четырех основных министров - иностранных дел, обороны, внутренних дел и информации - по-прежнему находились в руках членов семьи ас-Сабахов, а главой правительства оставался шейх Саад аль-Абдалла ас-Сабах, являвшийся премьер-министром с 1978 г.
В октябре 1996 г. в Кувейте состоялись новые парламентские выборы, восьмые по счету. Они пока не повлекли за собой серьезных изменений в системе власти и в характере политических отношений в обществе. Хотя национальное собрание было обновлено на треть, приход новых лиц пока не повлек за собой решительных реформ. Ведь избиратели руководствовались социальными приоритетами и в меньшей степени соображениями политического порядка. Их выбор обусловливался желанием перемен, но без нарушения стабильности, и во многом племенными симпатиями, что редко подвигает на реформы. К тому же оппозиция в Кувейте достаточно разрозненна. Исключение составляют лишь исламисты, действующие в рамках организованных структур.
Тем не менее число сторонников оппозиции растет, поскольку теперь ей в парламенте принадлежит почти половина мест из пятидесяти, тогда как в 1992 г. она имела только десять.
Появление на политической сцене Кувейта различных действующих лиц, ранее не помышлявших о вхождении во власть, усложнило внутренние социально-политические процессы. Новые лица вступили в сложные отношения между собой и властью, которые накладываются на привычную политическую схему, где ведущая роль отводилась традиционным структурам. Надо полагать, что они и сейчас управляют всеми процессами, не афишируя свою деятельность. В то же время весомая заявка исламистов открывает перед исполнительной властью неожиданные перспективы, при которых неизменная кувейтская стабильность может столкнуться с испытаниями на прочность.
Государственное развитие Бахрейна, как и Кувейта, после провозглашения независимости пошло по пути оформления монархии конституционного типа со значительными ограничениями юридических полномочий исполнительной власти в пользу института парламентского представительства. Однако опыт буржуазной парламентской демократии в условиях правления династического семейства Аль Халифа просуществовал в этой стране менее двух лет (1973-1975 гг.).
Радикализация настроений избирателей, проявившаяся в период выборов в национальное собрание 1973 г. в требовании проведения политических реформ на всех уровнях государственного правления, а также охватившие Бахрейн в 1973 и 1974 гг. забастовки работников в различных сферах административно-экономической области, за легализацию в стране профсоюзных организаций, показали правящей верхушке, что парламент несет в себе опасность разрушения традиционной социально-политической структуры общества и нарушения тщательно поддерживаемого внутриполитического баланса. В результате были приняты чрезвычайные меры: декретом эмира Бахрейна от 23 августа 1975 г. было распущено Национальное собрание без указания конкретных сроков возобновления его деятельности и приостановлено действие конституции. Тем не менее социально-политическое течение в пользу более гибких форм и методов правления продолжало крепнуть в бахрейнском обществе в последующий период. Особенно громко оно заявило о себе в период кризиса в - Персидском заливе.
Разгром Ирака и освобождение Кувейта принесли ожидания, что в странах Залива, в том числе и в Бахрейне, может установиться более справедливый и демократический порядок. Лидерами, представляющими все слои бахрейнского общества, была подготовлена петиция, призывающая эмира возобновить действие конституции и работу Национального собрания, ее подписали 300 видных деятелей страны. Однако правящие круги Бахрейна, напуганные кризисом, проигнорировали обращение. Вместо этого в декабре 1992 г. декретом эмира был учрежден Консультативный совет (Маджлис аш-Шура) в составе 30 человек. В сентябре 1996 г. в структуру Совета были внесены изменения. Так, число членов - увеличено с 30 до 40. Кроме того, были несколько расширены его полномочия. Прежде в задачу Совета входила выработка рекомендаций по законопроектам, разрабатывавшимся кабинетом министров, до того, как они передавались на утверждение эмиру. Теперь Маджлис аш-Шура может обсуждать не только те проблемы, которые ставит перед ним правительство. Более того, он имеет право запрашивать совет министров по тем или иным вопросам. В то же время рекомендации Консультативного совета по-прежнему не носят обязательного характера, а все его члены назначаются эмиром. Таким образом, этот невыборный орган не обладает властными полномочиями и не имеет конституционной базы.
Эти решения эмира, на которые он вынужден был пойти в условиях нарастания движения за демократизацию политической жизни в стране, не прекращающегося уже более 20 лет, ни в коей мере не могут удовлетворить оппозиционные силы Бахрейна. Дело в том, что после роспуска в 1975 г. Национального собрания и приостановки действия конституции правящее семейство Аль Халифа, по существу, установило диктаторский режим, проводящий политику террора по отношению к широким слоям местного населения. В стране практически отсутствует контроль за деятельностью эмира и его правительства, власть которых поддерживается с помощью армии и служб безопасности. Деятельность политических партий и организаций запрещена. Имеющиеся профессиональные общества и общественно-спортивные клубы не имеют права проявлять политическую активность. Единственное исключение сделано для Ассоциации бахрейнских адвокатов, которая доказала, что профессиональные функции юристов требуют в некоторых случаях определенных политических действий, таких, например, как интерпретация законодательства или участие в политических судебных разбирательствах.
Для социально-политической обстановки в Бахрейне в 90-е годы были характерны постоянна конфронтация между правящим режимом и оппозиционными силами, периодические народные волнения, которые жестоко подавлялись полицией и силами безопасности. В указанный период в стране отмечались многочисленные нарушения гражданских прав населения: несанкционированные аресты, депортация из страны, убийства недовольных и инакомыслящих.
В конституции Бахрейна говорится, что “ни одно лицо не может быть арестовано, задержано, заключено под стражу, подвергнуто обыску или изгнанию… кроме, как в соответствии с положениями законодательства и под контролем судебных властей”26. На практике, однако, в случаях, касающихся ареста, содержания под стражей или высылке из страны, применяется Государственный акт о безопасности от 1974 г. Согласно этому документу любое лицо может содержаться под стражей вплоть до трех лет без суда за участие в деятельности или за выступление с заявлениями, которые рассматриваются как угроза широко трактуемой национальной гармонии и безопасности.
Несмотря на то, что конституция предоставляет право “на выражение и распространение мнений”, в действительности бахрейнцы не свободны в выражении оппозиции к правительству в публичных выступлениях и в печати. Критика в СМИ членов правящего семейства и его политики строго запрещена. То же самое касается и свободы собраний. В стране не разрешается проводить политические демонстрации и митинги. Любые несанкционированные собрания с участием более пяти человек запрещены Государственным актом о безопасности. Служба безопасности Бахрейна контролирует религиозные сборы, которые могут принять политическую направленность, и часто их разгоняет.
Анализ внутриполитической обстановки в Бахрейне в 90-е годы свидетельствует о том, что требование демократических реформ приняло в стране массовый характер. Участники многочисленных митингов и демонстраций призывали к реставрации деятельности Национального собрания путем проведения свободных выборов, освобождению политических заключенных, осуждали методы правления клана Аль Халифа, богатство которого увеличивалось по мере разрастания этого семейства. “Вы не можете получить разрешение на любой проект без предоставления процента от прибыли семейству Аль Халифа”, - констатирует Абдул Латиф Аль-Махмуд, популярный суннитский религиозный деятель, чей паспорт и университетский пост были отобраны в 1991 г. после его выступления в защиту демократии.
Размах недовольства в бахрейнском обществе, с одной стороны, и несостоятельность попыток правящего режима удержать ситуацию военно-полицейскими средствами, с другой, вызывают на передний план необходимость диалога между правительством и оппозицией, поиска путей демократизации общественно-политической жизни в стране.
Влияние кризиса в Персидском заливе на социально-политические процессы в 90-е годы в трех других аравийских монархиях - Омане, ОАЭ и Катаре - было менее значительным.
Непосредственным откликом правящих кругов Омана на развернувшиеся повсеместно на Аравийском полуострове требования демократизации общественной жизни явилось преобразование в 1991 г. существовавшего с 1981 г. совещательного органа - Государственного консультативного совета в Совет “Шура”, который имеет право рекомендовать пересматривать действующие законы, относящиеся к социально-экономической сфере.80 членов “Шуры" назначаются султаном из кандидатов, предлагаемых наиболее влиятельными подданными от каждого губернаторства.