Все это можно отнести к существенным достижениям власти. Однако проблема в том, что ожидания наиболее авангардно настроенных слоев общества в связи с приходом к управлению страной молодого лидера не оправдались за истекшие пять лет в той мере, в какой это предполагалось наиболее радикальными и нетерпеливыми субъектами хозяйственной деятельности и участниками внутреннего политического процесса разного ранга.
По признанию известного в местной интеллектуальной среде сирийского политолога и историка, сделанному в одной из передач CNN в начале января 2006 г., Сирия «не отступает, но и не продвигается вперед». Этот дипломатичный, хотя и верный итог, подведенный умудренным политическим опытом человеком, в целом правильно отражает суть происходящего в стране. Застой непосредственно граничит с затуханием, и правящему режиму, видимо, следует предпринять внятные шаги, которые будут понятны всему обществу и будут соответствовать общей тенденции развития в условиях развернувшейся в мире практически всеобщей либерализации, установления рыночных отношений и глобализации. Все это выдвигает совершенно определенные требования к членам мирового сообщества и предполагает явную необходимость подстраиваться, адаптироваться к правилам, универсальность которых признается все большим числом стран, в том числе и арабских. Даже в самой Сирии, например, ведутся интенсивные дискуссии о присоединении к ВТО, и по некоторым публикациям в регулярном национальном издании «Аль-Иктисадийя» можно даже судить, что вопрос об этом вот-вот будет решен, хотя едва ли дела обстоят именно таким образом. Тем не менее, подобный тон может служить отражением пожелания местных интеллектуалов и представителей бизнес-сообщества более масштабных и далеко идущих реформ, способных создать атмосферу, при которой присоединение к общемировому процессу может быть реально инициировано.
Пока же для Сирии пишется иной сценарий, призванный изменить авторитарные характеристики власти и обеспечить иной политический и идеологический дискурс правящей партии. Не случайно, Абдель Халим Хаддам, давая оценку режиму Б.Асада, охарактеризовал его как диктаторский и потребовал его смещения [3, 06.01.06]. Однако кажется маловероятным, чтобы американцы стремились к отстранению от власти именно этого лидера. Асад уже показал себя как быстро обучаемый политик, сторонник эволюционных мер и методов развития, противник резких действий. Отсутствие у него неприязни к западным представлениям о мироустройстве, но в тоже время стремление к сохранению баланса интересов своей страны за счет диверсификации международных контактов Сирии и поиска альтернативных партнеров, уравновешивающих условия функционирования ее на мировой и региональной политической арене, способно снискать уважение более, чем негодование у тех, кто имеет возможность тасовать фигуры на политической карте Ближнего Востока. Тем более, что опыт с демократизацией Ирака, по сравнению с которым Сирия может рассматриваться как заповедник демократии, как будто призывает авторов планов демократизации развивающегося мира к умеренности и осторожности в поступках, обретающих огромный политический резонанс и затрагивающих проблемы глобальной безопасности.
Смена режима в Сирии при открытом нажиме внешней силы едва ли когда-либо в послевоенной истории страны могла бы произойти безболезненно. В период создания военных блоков и втягивания Сирии в оборонные договоры этому воспрепятствовала бы колоссальная политизация сирийского народа и осознание им национальных интересов. Ныне к политической активности, хотя и заорганизованной и канализированной баасистами, добавилась бы и соответствующая реакция религиозно-экстремистских кругов, пропаганда которых в критическом случае распространилась бы в стране с ураганной скоростью и могла бы консолидировать массы перед лицом внешней угрозы с не меньшей эффективностью, чем официальная.
Видимо, разрушение общественно-политической системы и ее структур, доказавших свою способность энергично противостоять религиозному экстремизму еще на рубеже 70–80-х годов прошлого века и готовую к тому, чтобы удерживать страну и общество на нынешнем этапе от скатывания к религиозному фундаментализму и экстремизму, было бы опрометчивым шагом со стороны зарубежных реформаторов арабского политического пространства.
Тем более это неуместно в связи с тем, что режим демонстрирует готовность к переменам и в то же время находится в поиске обеспечения оптимального соотношения между новым содержанием и формой его функционирования. Социальный мир при переходе к иной схеме организации общества и производства поможет сирийским консерваторам пережить отход от прежних идеологических ценностей, а складывающемуся либеральному течению быстрее и с выгодой для всего общества сориентироваться в координатах рыночной экономики. Выравнивание отношения к новому курсу, который в сирийских пределах трактуется как «социальный рынок», возможно, будет способствовать консолидации населения вокруг рыночной идеи (тем более, что она не забыта полностью из-за того, что баасистские власти сохранили сам принцип частной собственности на землю и некрупные средства производства) и поможет наименее болезненным способом преодолеть шок от трансформации. Можно предположить, что именно таким образом в местном обществе на грядущем этапе исторического развития может быть быстрее достигнута внутренняя гармония и гарантирована солидарность разных его сегментов и групп.
Конечно, ситуация в стране не выглядит благостной ни в общественно-политическом, ни в социально-экономическом отношениях. В условиях крепнущей убежденности сирийского руководства в необходимости доведения реформ до логического конца в обществе циркулируют разные настроения и взгляды. Алармисты и позитивисты находятся в стадии ожесточенной полемики, и все ждут от власти конкретных решений. И хотя в целом общественный настрой может трактоваться как ориентированный на реформы, все-таки присутствует опасение того, как эти реформы будут протекать и какой резонанс вызовут в сфере управления, в экономике и как скажутся на показателях уровня жизни.
Определенную тревогу вызывает и то, что сирийский реформизм довольно длительное время переживал этап своего рода пробуксовки, а затягивание подготовительного периода лишь вызывает брожение в обществе. В то же время, как отмечалось, высказываются и опасения того, что слишком быстрое продвижение по пути модернизации может вызвать реакцию неприятия у достаточно больших масс населения. Тем не менее, буквально в последнее время в Сирии как будто наметился заметный прорыв в том, что касается дальнейшего продвижения в вопросе о реформах и мобилизации внешних источников накопления для обеспечения развития на определенных направлениях.
Характерно в этом смысле заявление авторитетного в арабском мире арабоязычного журнала ArabianBusiness, сделанное в январском номере 2006 г., о том, что Сирия ускоренными темпами продвигается к новому этапу реформ, объявленных еще четыре года тому назад. За истекшее с того момента время здесь было многое сделано в области развития инвестиционного законодательства, издания новых законов, предусматривающих налоговые льготы и каникулы для предпринимателей, предприняты некоторые шаги в области корректировки и улучшения методов управления финансовыми потоками, проведена либерализация правил обращения иностранной валюты, облегчен порядок финансирования частного сектора и реализованы иные меры.
Особые надежды связываются с законом об иностранных инвестициях. Впервые отчетливое законодательство в этой области было оформлено еще в 1990 г. в виде закона № 10. Но его исполнительные механизмы и положения в недостаточной степени соответствовали требованиям момента. Впоследствии он пересматривался, дополнялся и корректировался, и ныне отвечает современным запросам. Недавно принятый декрет № 57 от 2004 г. фактически является существенным дополнением к законодательной базе и подтверждает благоприятные условия для развития предпринимательства и инвестиционной деятельности.
Очевидно, в результате принятых мер явно намечается прорыв в усилении экономической активности в стране, инвестиционные параметры которого разными источниками измеряются в 10 млрд. долл. (При этом сирийское руководство отмечает, что столь масштабные вливания были обеспечены за один только прошедший год – факт, который выдвигает страну в число лидеров по этому показателю) [1, декабрь 2005 г., с. 30].
Приток капитала инициируется в основном крупными бизнес-структурами из стран Персидского залива, но свои намерения демонстрируют и неарабские иностранные компании. Одной из первых стала эмиратская компания «Иамар аль-икарийя», планирующая разместить свои инвестиции в Латакии, Дамаске, Тадморе и на Евфрате. Ее решимость осваивать площадки в Сирии под обслуживающие и рекреационные объекты не подвергается сомнению, поскольку в Сирии созданы внутренние благоприятные условия для размещения капиталовложений, несмотря на то, что с внешнеполитической точки зрения она находится в обстоятельствах, которые не могут рассматриваться как поощряющие бизнес.
Но сирийское руководство даже в столь сложной международной обстановке не отказывается от углубления начатой экономической реформы, хотя делает это осторожно, принимая во внимание внешнеполитическую ситуацию и особенности национального сирийского характера и бизнеса. Не случайно, в программной речи при вступлении на пост Б.Асад говорил о необходимости первоначального проведения административной реформы, которая должна стать важным стартовым пунктом для реформы экономической.