В начале апреля 1938 г. кабинет министров социалиста Л. Блюма ушел в отставку. Было сформировано новое правительство во главе с лидером радикалов Э.Даладье.
Эдуард Даладье не был новичком в правительственных кругах Франции. Впервые портфель министра колоний он получил еще в 1924 г. В 1933 г. в течение 9 месяцев был председателем совета министров Франции. Даладье считался специалистом в области обороны и военной политики, занимая в 1925, 1932, 1933 гг. пост военного министра, с 1936 г. министра национальной обороны.
Новый премьер-министр сохранил за собой портфели военного министра (министра армии. -И.Ч.) и министра национальной обороны, сосредоточив в своих руках большую власть.
Э. Даладье пользовался известностью и авторитетом среди различных слоев населения Франции. Его биография внушала уважение. Провинциал, сын булочника, он достиг высокого положения своим трудом и настойчивостью. Будучи преподавателем истории в одном из лицеев, молодой Даладье зарекомендовал себя на политической арене как верный республиканец. Ветеран войны 1914-1918 годов. Он начал военную службу сержантом и за боевые заслуги получил чин лейтенанта. В 1919 г. Э. Даладье избирается в парламент от партии радикалов и начинает свою активную политическую деятельность.
В политических и журналистских кругах Э. Даладье сумел создать репутацию молчаливого человека с сильной волей, «человека из народа». Небольшого роста, коренастый, с бычьей шеей и простоватым лицом он вызывал симпатии у французов, которые видели в нем решительного и волевого человека, получившего прозвище «воклюзский бык». В условиях подъема демократического движения во Франции Даладье выступал как сторонник Народного фронта. Его нередко видели среди участников различных демонстраций и митингов вместе с социалистами и коммунистами. Однако для радикала Даладье было характерно сползание на более правые позиции. Став премьером, он практически покончил с Народным фронтом. Но в то же время он старался отмежеваться от крайних реакционеров и профашистов.
Производя впечатление прямого и откровенного политика, Даладье был лицемерным и тщеславным человеком, но в то же время осторожным деятелем, учитывающим соотношение политических сил в парламенте и правительстве. Близко знавшие Даладье люди видели в характере премьер-министра неуверенность и бесхребетность, что породило новую ироническую кличку «бык с рогами улитки». По мнению известного французского дипломата Леона Ноэля, «этот почти диктатор был слабым политическим лидером, пассивным и неспособным». Даладье сыграл роковую роль в судьбе Франции, став одним из участников мюнхенской сделки и виновником поражения Третьей республики.
Противоречивая политика Э.Даладье не способствовала улучшению советско-французских отношений в период начавшегося чехословацкого кризиса.
17 марта по поручению ЦК ВКП(б) и советского правительства народный комиссар иностранных дел М. М. Литвинов выступил перед представителями печати с официальным заявлением, в котором изложил позицию СССР в связи с нарастающим напряжением в Европе. «Нынешнее международное положение ставит перед всеми миролюбивыми государствами, и в особенности великими державами, вопрос об их ответственности за дальнейшие судьбы народов Европы, и не только Европы», - говорил советский нарком. В заявлении подчеркивалось, что правительство Советского Союза «по-прежнему готово участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним и которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни». В этот же день специальной телеграммой НКИД СССР обязал советских полпредов в Лондоне, Париже, Праге и Вашингтоне вручить текст заявления М.М.Литвинова в министерства иностранных дел Великобритании, Франции, Чехословакии и США в качестве официального документа, отражавшего точку зрения СССР на актуальные международные проблемы.
В Париже было принято решение игнорировать декларацию советского наркома. Директор политического департамента министерства иностранных дел Франции Р. Массигли наложил на документе резолюцию: «Это не дипломатическая нота. Следовательно, нет и формальных предложений. Подготовить проект ответа: симпатии, но практические трудности прежде всего. Соединенные Штаты не скрывают своих колебаний».
В апреле 1938 г. в ЦК ВКП(б) вновь были обсуждены вопросы, связанные с позицией СССР в европейском кризисе. В принятом постановлении подчеркивалась решимость Советского Союза не допустить нового акта агрессии в Европе со стороны фашистской Германии.
Советская позиция была сообщена правительству Франции. 28 апреля 1938 г. посол Франции в СССР Р. Кулондр в специальной депеше, направленной в Париж, сообщил о его беседе с народным комиссаром по иностранным делам М.М. Литвиновым. Судя по содержанию документа, французский посол придавал большое значение полученной информации. «Я уже указывал, что я был поражен реализмом и сдержанностью господина Литвинова... В отношении Чехословакии... позиция Советов очень четкая, они согласились рассмотреть конкретные предложения по оказанию помощи этой стране».
Проводя линию на сговор с Германией, французский министр иностранных дел Ж.Бонне проявлял осторожность и хитрость. Он старался усыпить общественное мнение, обеспечить поддержку своей политики в правительственных кругах, показать сторонникам франко-советского сотрудничества, что он готов пойти на контакты с Москвой даже в военной области.
27 мая в беседе с советским полпредом в Париже Я.З. Сурицем Бонне сообщил, что он дал указание французскому послу в Москве Р. Кулондру совместно с военным атташе Франции встретиться с наркомом обороны К.Е. Ворошиловым и переговорить с ним по ряду «практических вопросов, связанных с проведением в жизнь наших пактов в свете чехословацких событий».
По мнению Сурица, с французской стороны дело сводилось лишь к постановке перед советскими военными инстанциями некоторых вопросов, а не о переговорах между СССР и Францией по проблемам военного сотрудничества.
Выполняя инструкцию своего министра, 29 мая Р. Кулондр сообщил В. П. Потемкину, что «в Париже назрела мысль о необходимости договориться с СССР и Чехословакией о совместных действиях в случае нападения Германии».
Заявление французского дипломата было довольно холодно встречено заместителем наркома иностранных дел. В НКИД считали, что демарш Кулондра не выходит за рамки зондажа. К таким заявлениям, по мнению Потемкина, следовало относиться «весьма осторожно». Для такой «осторожности» советской дипломатии имелись основания.
20 апреля Кулондр, возвратившись из Парижа, в беседе с Потемкиным сообщил, что военно-воздушный атташе Франции в СССР получил указание от министра авиации активизировать переговоры в Москве о предоставлении французским представителям технической информации по производству советских образцов истребителей. Французская сторона, по утверждению посла, была готова сообщить данные о своих самолетах, которые могли бы заинтересовать командование ВВС СССР. Кулондр подчеркнул целесообразность франко-советского сотрудничества в области авиации. 25 апреля французский посол посетил М.М. Литвинова и заявил, что военные инстанции
Франции готовы закупить в СССР некоторое количество истребителей, имеющих высокие тактико-технические данные. Со своей стороны Франция могла бы оказать помощь авиационным заводам в СССР в налаживании производства французских образцов бомбардировщиков-истребителей.
Однако далее благих намерений дело не пошло. И не по вине советской стороны. В начале июня военно-воздушный атташе Франции получил от своих начальников распоряжение прекратить переговоры с советскими представителями по вопросам самолетостроения.
Французский посол в Москве был крайне удивлен таким решением. «Сегодня, - писал он в телеграмме на Кэ д'Орсе от 13 июня, - министерство авиации отказывалось от сотрудничества с СССР, и это в тот момент, когда после стольких лет усилий мы наконец встали на путь реализации этого сотрудничества».
Советский полпред в Париже Я.З.Суриц, хорошо разбиравшийся в хитросплетениях дипломатии Ж.Бонне, в обширном письме в НКИД от 27 июня писал: «...Факт бесспорный - теперешнее правительство меньше всего свою чехословацкую политику строит в расчете на помощь СССР... Несмотря на наличие советско-французского пакта, на наличие параллельных пактов с Чехословакией, взаимно между собой связанных и друг друга дополняющих, руководство французской внешней политикой ни разу по-серьезному (если не считать обрывочных разговоров Бонне) не предложило приступить к совместному и практическому обсуждению вопроса, вытекающего из наших пактов».
Обстановка в Европе накалялась. Однако французское правительство все еще надеялось без сотрудничества с СССР найти какой-то выход, который бы обеспечил явные и тайные интересы правящего класса Франции.
Отказавшись от сотрудничества с СССР, фактически перечеркнув советско-французский договор о взаимопомощи, французские правящие круги играли на руку нацистской Германии.
Политическое и военное руководство фашистского рейха понимало, что договоры о взаимопомощи между СССР, Францией и Чехословакией могут служить прочным заслоном на пути реализации экспансионистских замыслов. Гитлер и командование верхмата не исключали участие СССР в вооруженной защите Чехословакии. В проекте директивы по операции «Грюн» (против Чехословакии) от 20 мая 1938 г. указывалось: «По всей вероятности, следует ожидать попытки русских оказать военную помощь Чехословакии». В изменениях к директиве о единой подготовке вооруженных сил к войне от 30 мая также подчеркивалась необходимость предвидеть «вероятность военной поддержки Чехословакии со стороны России».