Пострадают внешняя торговля и, соответственно, промышленность таких ориентированных на Россию стран, как Южная Корея, Индия, а также Турция. Южная Корея уже призвала свои компании сократить экспорт в Россию, а также их рублевые резервы. Турция же, целиком сделавшая в последнее время ставку на нашу экономику, вообще может понести большие потери, начиная от прямых торговых поставок и туризма и кончая челночной торговлей, оценивающейся в 8 млрд долл.
Призрак девальвации венесуэльского боливара ходит по Латинской Америке. Кроме того, страны данного региона сильно зависимы от экспорта ряда товаров, в частности нефти и металлов (в первую очередь, это относится к Мексике и Венесуэле), поэтому увеличение Россией объемов экспорта данных товаров на условиях оплаты в твердой валюте может также сильно ударить по экономике стран региона. Но самое негативное влияние скажется, конечно, на финансовых рынках большинства перечисленных стран. Например, под влиянием событий в России акции аргентинских и мексиканских компаний упали в среднем на 3%, а спрэды по бразильским и венесуэльским облигациям внешнего долга (Brady bonds) выросли за последнее время на 300 базисных пунктов, и чтобы рефинансировать этот дополнительный внешний долг, этим странам потребуется ежегодно 3 млрд долл. Похожая ситуация может иметь место и на других рынках, на которых постепенно будут сокращать свое присутствие инвесторы развитых стран. Над многими странами, сильно привязанными к внешнему долгу и имеющими значительный дефицит баланса по текущим операциям (самый большой у Бразилии - 32,5 млрд долл.), висит опасность роста процентных ставок и сокращения золотовалютных резервов. Пожалуй, кризис меньше всего коснется наиболее развитых в этом регионе Аргентину и Чили.
Не исключено, что кто-то последует примеру России и объявит о принятии таких же тройных мер - девальвация, мораторий и реструктуризация долга (например, лидирующий в предвыборной компании кандидат на пост президента Венесуэлы Хуго Чавес уже открыто к этому призывает). Тем более, что опыт в этом регионе уже есть: в начале 80-х Мексика девальвировала песо на 40% и объявила мораторий на обслуживание долгов, после чего последовала цепная реакция на всех развивающихся рынках: другие латиноамериканские страны также заморозили выплаты по своим обязательствам и мир потряс долговой кризис.
Для российской экономики это уже особого значения не имеет, поскольку приходится констатировать, что, потеряв возможность брать деньги на Западе, мы вновь оказались страной, если не за железным занавесом, то окруженной стеной недоверия. Принудительную реструктуризацию внешнего долга (которая приведет, в конечном счете, к отказу от выплат на сумму около 10 млрд долл.) инвесторы стерпят, но при первой же возможности начнут уходить. Потребуются годы, чтобы они смогли изменить свое отношение к России. Той же Мексике потребовалось семь лет, чтобы вернуться на международный рынок капиталов.
Российский кризис и положение крупнейших международных банков
Значительные убытки от российского кризиса могут понести двадцать пять ведущих американских, европейских и японских банков и финансовых организаций. Среди них такие гранды, как Банк оф Америка, Ситибанк, Дойчебанк, Барклайз, Креди Свисс Ферст Бостон, Номура, Чейз Манхэттен, Мерилл Линч, Джи Пи Морган, Рипаблик Нэшнл Бэнк оф Нью-Йорк и др. Первые шесть составили инициативную группу в целях получения своих денег (именно они больше всех "повисли" с ГКО и ОФЗ). Несмотря на вполне понятный их гнев, задаешься вопросом: неужели они не могли не знать, сколь рискованную игру вели на российском рынке. Вкладывая средства в бумаги (и не делая при этом прямых инвестиций), чья доходность нередко доходила до 200-300%, многоопытные банкиры должны были быть готовыми к тому, что когда-нибудь эта финансовая пирамида рухнет.
Сильнее прочих акций на мировом рынке дешевеют сейчас именно банковские акции, особенно после снижения международных рейтингов банковского сектора ряда стран. В частности, рейтинг Дойчебанка снижен до АА (Стандард энд Пурс), на одну ступень снижены рейтинги еще ряда крупнейших банков другими международными агентствами - Мудис, Фитч ИБКА, Томсон и БНП.
Общие потери нерезидентов от ГКО-ОФЗ могут составить около 15 млрд долл. Незастрахованная часть кредитов Дойчебанка, например, равняется около 750 млн долл. (1,4 млрд марок), более половины которых проходит через Лондонский клуб. Значительную часть составляют вложения в краткосрочные бумаги (в первую очередь ГКО) - почти 300 млн. долл. Возможные потери Объединенного банка Швейцарии от аналогичных вложений могут составить 135 млн. долл. (200 млн. швейцарских франков). Громадные убытки ждут Креди Свисс Ферст Бостон: по предварительным оценкам от 500 млн. до 1,5 млрд. долл. Вложения большей части французских банков в российскую экономику - в форме торгового финансирования, поэтому российский кризис их затрагивает в меньшей степени, причем практически все потери банки смогут восполнить из своих промышленных портфелей. Французский банковский сектор вообще один из наиболее благополучных в Западной Европе, и его подъем будет продолжаться по меньшей мере до 20005г. Сосьете Женераль, например, считает 15-процентную планку дохода от инвестиций для себя унизительно низкой, и в случае, если она не будет достигнута, банк обещал вернуть все деньги акционерам.
Попытки арестовать средства российских банков на корреспондентских счетах (как, например, это сделал Лиман Бразерз через Лондонский суд в отношении Инкомбанка, ОНЕКСИМбанка и СБС-АГРО) особых результатов не принесут. Не говоря уже об угрозах арестовывать самолеты Аэрофлота или недвижимость банков за рубежом. Хотя, конечно, понятно стремление западных банков преподать урок другим странам, которые могут попробовать реструктурировать свои долги подобным образом.
Дело в том, что система международных займов пока не имеет четкой процедуры урегулирования проблемы неплатежей. Было много прецедентов, когда займы выплачивались не полностью (достаточно вспомнить финансовые кризисы 1893, 1907, 1929 или 1987 годов). Обычно невыплата отдельных займов приводила к тотальному неплатежу, и ситуация нормализовывалась лишь спустя несколько десятилетий, когда заимодавцы были счастливы, если им удавалось уладить вопрос, получив лишь несколько центов за каждый доллар. Наиболее масштабными попытками реорганизовать задолженности, не вызывая тотального неплатежа, были планы Доуса и Янга, предложенные для Германии соответственно в 1924 и 1929 гг., но и они не принесли сколь-либо ощутимых позитивных результатов. Латиноамериканский кризис 80-х гг. привел к идее обмена долгов на так называемые долгосрочные государственные бумаги - brady bonds стран-должников (с условием создания этими странами страховых фондов в американских казначейских векселях). Но и это не помогло кардинально решить проблему.
Большинство западных банков выступают за расчеты в твердой валюте, а не в рублях, а также за предоставление зарубежным владельцам ГКО-ОФЗ равных условий с российскими банками. В числе предложений российской стороны - погашение части задолженности (и увеличение процента выплат) наличными, возобновление торговли ГКО на вторичном рынке и разрешение использовать их при расчетах по форвардным контрактам и в качестве инвестиционных средств. Случай с российскими банками - это проявление глобальной проблемы несовершенства всей международной финансовой системы, поэтому и в решении данных вопросов должны принимать участие не только попавшие впросак крупнейшие иностранные банки, но и большая семерка, и МВФ. Иначе им придется вычеркнуть из своих бухгалтерских книг предоставленные займы и кредиты.
Оценки финансовых потерь из-за кризиса в России западными агентствами даются разные, хотя прежде, чем подавать в суд, следовало досконально согласовать все взаимные расчеты. Согласно исследованию Международного финансового института (Вашингтон) риск всех финансовых потерь международных инвесторов в России превышает 200 млрд. долл. Возможные потери складываются, в частности, из 194 млрд. долл. обязательств по внешнему долгу и около 11 млрд. долл. иностранных инвестиций в экономику России. В исследовании, правда, подчеркивается, что риск еще не означает обязательных потерь в указанном объеме. По данным голландского банка АйЭнДжи Барингз, с начала 1998 г. в России пропало 118 млрд. долл., включая средства, "потерянные" гражданами РФ, а также 57 млрд. потерь на фондовом рынке, 31 млрд. - на рынке внешнего долга и 30 млрд. на рынке ГКО. Международное рейтинговое агентство Фитч ИБКА оценило размер внешнего долга России в 141 млрд. долл., из которых 90 млрд. приходится на долги СССР. Внешний долг СССР, выплаты по которому взяла на себя Россия, имеет следующую структуру: 28,4 млрд. - долги Лондонскому клубу, 37,6 млрд. - Парижскому клубу и около 4 млрд. - оставшиеся долги, формально не реструктурированные (выплаты по реструктурированным долгам начинаются в 2002 г.). Большая часть основного необеспеченного внешнего долга России оформлена в виде еврооблигаций, номинальная стоимость которых составляет 15,9 млрд. долл. (рейтинг В - с негативным прогнозом). Оставшаяся часть внешнего долга приходится на международные финансовые институты, в основном на МВФ и Всемирный банк (около 25 млрд. долл.).
Внутренний долг правительства по ГКО и ОФЗ равен 40 млрд. долл., из которых примерно 7 млрд. приходится на нерезидентов (расчеты по курсу 6,3 рубля за 1 доллар). Кроме того внутренний долг включает облигации внутреннего государственного валютного займа - ОВГВЗ на сумму 10,6 млрд. долл. По оценкам данного агентства, внешний долг РФ в 1998 г. увеличился на 11 млрд. долл., причем вынужденная реструктуризация государственного краткосрочного рублевого долга может еще более увеличить внешнюю задолженность России. Фитч ИБКА оценила объем выплат России в 2001 в 16-18 млрд. долл. (около 18% ожидаемого объема российского экспорта и 4% ВВП России) по сравнению с 9,9 млрд. в 1998 г. и 6,3 млрд. в 1997 г.