В нынешних условиях, когда руководство США ставит перед собой почти непосильную задачу доминирования на континенте Евразии (отступив от более скромной традиционной американской цели недопущения господства в Евразии какой-то одной отдельно взятой державы региона), господство в Центральной Азии необходимо Соединенным Штатам не для «дележа» ее с КНР, а для создания геополитического бастиона и против России, и для сдерживания возможных будущих державных экспансионистских амбиций крепнущего Китая. И в этом плане геополитические заветы Маккиндера безусловно играют определенную роль.
При всех собственных пересмотрах своей знаменитой концепции евразийского «хартлэнда» – по его теории, ключевой территории для доминирования над Евразийским материком и всем миром – прикаспийский регион всегда включался им в «хартлзнд», т.е. «сердцевинную» территорию российско-советской империи. Более того, в ряде геополитических раскладок Маккиндера и его последователей этот регион рассматривался как важнейшая составная часть так называемого осевого района хартлэнда. Именно такого рода соображения играют существенную роль в выработке геостратегии Вашингтона в Азии[25].
Первоначально руководство Соединенных Штатов избрало в качестве основных баз своего влияния и деятельности в новых государствах Центральной (в США употребляют это название в отличие от привычного для советского времени названия «Средняя») Азии Казахстан и Киргизиюкак страны, якобы наиболее продвинувшиеся по пути постсоветской демократизации. Однако довольно скоро не столько американскому руководству, сколько американским специалистам по этому региону, стало абсолютно ясно, что никакой демократизации (помимо «демократического» флера, наброшенного на чуть видоизмененные государственные институты советского периода) вних не происходит, что, несмотря на разную степень демагогии насчет «прогрессирующей демократизации», все пять стран Центральной Азии управляются авторитарными, если не тоталитарными, методами на основе не «классовой», а издавна глубоко укорененной здесь клановой структуры. Именно сохранившаяся клановая структура государственного управления, де-факто существовавшая в этих республиках и при советской власти, дала им возможность более или менее безболезненно осуществить «кое-какие экономические реформы капиталистического типа после формальной ликвидации партийной системы управления и сохранить свою промышленность «на плаву», что оказалось непосильным для России, не имевшей традиционной клановой структуры за исключением отдельных национальных республик в ее составе.
Американский специалист по Центральной Азии Грегори Глисон отмечает: «Недавние политические события продемонстрировали, что риторика центральноазиатского политического руководства насчет приверженности принципам демократии оказывается всего лишь риторикой – и не больше. Все государства Центральной Азии ныне управляются в основном с помощью приказов исполнительной власти. Конституции центральноазиатских государств провозглашают разделение властей, но фактически парламентские и юридические институты в регионе функционируют лишь в качестве ветвей исполнительной власти…»[26]
Когда иностранные обозреватели оценивают перспективы для демократии в Центральной Азии, неизбежно делается ссылка на отсталость культуры, на «феодальные институты» традиционной Центральной Азии, или делается более обобщенное заключение о том, что в целом страны Центральной Азии по-видимому продвигаются в направлении деспотизма» [27].
Тем не менее, вопреки заявлениям насчет своей приверженности демократии и защите прав человека Соединенные Штаты, равно как и другие государства дальнего зарубежья, руководствуются в этом регионе в первую очередь оценками политической и экономической стабильности. Политическая стабильность в Казахстане, Узбекистане, Туркмении и Киргизии дает гарантию доходности вложенных инвестиций – и это главное. Инвестиции в экономику «четверки» в основном имеют сырьевую направленность. В то же время Таджикистан с идущей в нем многолетней гражданской войной остается вне сферы экономических интересов западных государств.
В Казахстане западные, в том числе и американские, компании закрепились весьма основательно, несмотря на довольно неровный стиль отношений казахских властей к иностранным инвесторам. Уже более 80% стратегических предприятий Казахстана переданы в управление фирм дальнего зарубежья. Добыча хромовых руд передана Японии, урановых – Бельгии. Американские компании, такие, как «Шеврон», «Мобил» и ряд других, закрепились на основных месторождениях казахской нефти. На добычу нефти и газа приходится 70% иностранных инвестиций. «Правительство Казахстана практически уже не контролирует стратегические отрасли экономики: добычу и экспорт нефти, урана, цветных металлов, производство зерна. Руководство страны оставило в своей компетенции лишь вопросы, касающиеся сохранения власти и распределения получаемых от продажи ресурсов материальных средств» [28].
В Киргизии иностранные капиталы поступают в основном в добычу золота и цветных металлов. В киргизском золотом бизнесе помимо предприятий государственного концерна «Кыргыэалтын» действуют три крупнейшие золотодобывающие фирмы мира, в частности американская «Интертек». Общие иностранные инвестиции в добычу киргизского золота превышают 1 млрд. долл. В 1997 г. киргизские золотодобытчики произвели 17 т золота на сумму 3 млрд. сомов (176 млн. амер. долл.). По мнению многих экспертов, Киргизия ныне прочно села на «долларовую иглу». Без дотаций экономика Киргизии не сможет дальше держаться «на плаву».
Весьма благоприятный климат для иностранных инвестиций создан в Туркмении. В июле 1996 г. Туркмения и малазийская компания «Петронас» подписали соглашение о разведке и разработке трех нефтяных месторождений на туркменском шельфе Каспийского моря на условиях раздела продукции на срок в 26 лет. Английская нефтяная компания «Моньюмент» получила в 1996 г. право разведки и добычи нефти на территории Небит-Дага на западе Туркмении на 25 лет. Компания сама финансирует этот проект и в течение семи лет будет получать 60% добываемой здесь нефти. Позднее к англичанам присоединилась американская компания «Мобил» – признанный мировой авторитет в нефтегазовом бизнесе. По соглашению «Мобил» получила 40% долевого участия. В ходе визита президента Туркменистана Ниязова в США было подписано соглашение о стратегическом альянсе между компаниями «Мобил», «Моньюмент» и государственным концерном «Туркменнефть» по разведке и разработке углеводородных ресурсов блока «Гарашсыэылк», где уже добывается около 80% общего объема добычи нефти в стране [29].
Однако реалистический анализ ситуации показал американским специалистам, а затем и правительству, что единственной надежной опорой для долгосрочной американской политики в регионе может быть лишь Узбекистан, несмотря на то что политика его президента Ислама Каримова в области прав человека была одной из самых жестких среди республик СНГ, вызывавшая громкие международные протесты со стороны правозащитных организаций.
Подробно разбирая вопрос о том, почему ни одна другая центральноазиатская республика «не тянет» на роль регионального стабилизатора, известный американский «кремленолог» Фредерик Старр отмечал: «Казахстану удалось добиться больших краткосрочных дипломатических преимуществ в результате своего согласия отказаться от ядерного оружия, которое осталось на его территории после развала Союза. Это будет страна, с которой придется считаться в силу ее громадных нефтяных резервов… И все же перспективы Казахстана серьезно ограничены этническим и территориальным размежеванием страны между русскими и казахами, слабостью местных институтов, отсутствием научной интеллигенции и недоразвитой индустрией…
Что касается Киргизстана, то, несмотря на притязания президента Аскара Акаева превратить страну в «Швейцарию Центральной Азии» и его свободный доступ в клинтоновский Белый дом, эта небольшая горная страна не отвечает большинству критериев региональной державы. Она бедна ресурсами; ее общественная жизнь пронизана межклановым соперничеством, региональными раздорами и коррупцией; и поскольку русские составляют 20% ее населения, она сталкивается с этнической напряженностью, которая может в конечном итоге грозить самому ее существованию…
В числе опаздывающих к началу раздела туркменского «нефтегазового пирога» оказались прежде всего российские компании, хотя глава Туркмении неоднократно заявлял, что их здесь ждут и готовы предоставить те же условия, какие получают, к примеру, «Мобил» и «Моньюмент». «Однако мы не можем ждать до бесконечности», – подчеркнул С. Няяэов[30].
Туркменистан уже достиг такого благополучия от продажи своего природного газа, что правительство этой во всех других отношениях бедной страны снабжает всех жителей бесплатной электроэнергией. Однако, имея большую площадь пустынь и население менее четырех миллионов и располагая буквально крошечной интеллектуальной элитой, Туркменистан будет зависеть от других в обеспечении своей безопасности, подобно Объединенным арабским эмиратам или Кувейту».
Таджикистан же с его гражданской войной и этнической борьбой вообще не может думать о роли регионального лидера, точно так же как и воюющий и торгующий наркотиками Афганистан. «Это делает Узбекистан единственным кандидатом на роль регионального якоря» [31].