На западе Германия должна была вернуть Франции две французские области - Эльзас и восточную часть Лотарингии, отторгнутые у Франции после франко-прусской войны 1871 г. Кроме того, Париж настаивал на передаче под французский контроль богатой полезными ископаемыми Саарской области, несмотря на то, что этнически большинство населения Саара состояло из немцев. Из-за сопротивления делегации США, поддержанной британскими представителями, французские требования были отклонены, и Саарская область была передана под контроль Лиги наций на 15 лет с условием проведения в ней в будущем плебисцита с целью окончательного решения вопроса о ее государственной принадлежности. Весьма острая полемика развернулась и вокруг Рейнской зоны. Этот процветающий промышленно развитый район между Рейном и границами Франции и Бельгии был экономически тесно связан с центром немецкой военной промышленности в Руре. Франция требовала отделения Рейнской области от Германии и установления там франкофильского правительства. США и Великобритания не поддержали этот вариант. В итоге было принято компромиссное решение. Левый берег Рейна и 50 - километровая зона вдоль правого его берега объявлялись демилитаризованной зоной, и там союзники (в основном силами французских оккупационных войск) вводили режим временной оккупации сроком на 15 лет[14]. Оккупация Рейнской области вызывала негативную реакцию в Германии и стала питательной средой для антифранцузских, реваншистских да еще и расистских настроений (во французский оккупационный контингент были включены черные солдаты из африканских колоний Франции) в германском обществе. Кроме того, Бельгия получила от Германии округи Эйпен и Мальмеди, а так же так называемые нейтральную и прусскую части территории Морене, населенные валлонами. Плебисцит 1920 г. окончательно узаконил это решение. Дания получила от Германии северную часть Шлезвига, со смешанным датско-немецким населением после проведения предусмотренного Версальским договором референдума в 1920 г. Кроме того Германия лишилась части Восточной Пруссии и провинции Позен, из которых был сформирован так называемый Польский (Данцигский) коридор, который обеспечивал новому государству выход к морю. Германская Восточная Пруссия, таким образом, была "разрезана" территорией Польши. В результате приобретения коридора под польской юрисдикцией оказались районы, в которых проживало более 2 млн. немцев. Новая Польша оказалась многоэтничным образованием, в котором помимо поляков проживали весьма крупные общины украинцев, белорусов и немцев, нелояльные к Польскому государству. Кроме того, из-под юрисдикции Германии были изъяты и переданы под контроль Лиги наций крупные восточнопрусские порты на Балтике - Данциг (Гданьск) и Мемель (Клайпеда). Таким образом, территория Германии уменьшилась на 1/8, население – без малого, на 1/10; значительно сократились запасы полезных ископаемых, которыми располагала Германия. Количество выращиваемого в стране хлеба и картофеля уменьшилось на 18-20% , поголовье скота- на 11 %. Германия была обязана передать Антанте почти весь военный и торговый морской флот, 800 паровозов, 232 тысячи вагонов. Германские реки и порты были объявлены открытыми для судов стран Антанты[15].
Болезненно решался и вопрос о репарациях. Согласно практике предшествовавших войн, побежденная сторона была обязана выплачивать победителю компенсацию за его потери и затраты в ходе войны[16]. Французская делегация настаивала на необходимости получить с Германии достаточно крупные репарации, мотивируя это тем, что германская агрессия нанесла большой ущерб экономике северо-восточной части Франции. Кроме того, в Париже считали, что выплата репараций тоже замедлит возрождение военной мощи Германии. Великобритания была склонна поддержать Францию в вопросе репараций, так как сама рассчитывала получить с Германии средства для выплаты пенсий семьям погибших британских военнослужащих.
Вместе с тем, эксперт британской делегации, виднейший экономист ХХ в. Джон Мэйнард Кейнс высказал оказавшееся впоследствии правильным мнение о том, что слишком крупная сумма репараций вызовет депрессию германской экономики, в результате чего замедлится восстановление хозяйства всей Европы и усугубятся трудности мировой экономики в целом. Вильсона также пугала большая сумма германских выплат. В результате союзники не смогли договориться об общей сумме платежей и решили передать вопрос о репарациях на усмотрение специальной репарационной комиссии, которой предписывалось собраться через два года после подписания Версальского договора. Нерешенность репарационного вопроса негативно сказалась на международной ситуации. Во-первых, германские националисты в течение двух лет нагнетали самые невероятные слухи о размерах предстоящих выплат Антанте, чем подогревали антифранцузские, антибританские и антиамериканские настроения. Во-вторых, неуверенность в платежеспособности германского правительства в 1919-1921 гг. отпугивала инвесторов, и новых вложений в разрушенную экономику страны практически не было.
Версальский договор ограничил численность германской армии 100 тыс. человек, отменив и запретив введение всеобщей воинской повинности, а также лишил Германию права создавать военную авиацию, танковые части и подводный флот. Германский военно-морской флот подлежал ограничению, а Генеральный штаб и Военная академия распускались[17].
Таким образом, Антанта добилась экономического ослабления своего опасного конкурента. Комментируя условия Версальского мирного договора, Центральный Союз служащих германских банков выпустил заявление, в котором, в частности, говорится: «Мы призываем всех дальновидных экономистов поднять свой голос против экономического безумия, заключающегося в этих условиях. Германия, погруженная в горе и анархию, будет постоянной опасностью для мира, порядка и благополучия всех наций, ни исключая и союзных…Для того, чтобы дать Германии возможность выполнить взятые на себя обязательства, восстановит расстроенную экономическую жизнь и успешно сотрудничать в выполнении великих общих задач всех цивилизованных народов, мы присоединяемся к требованию полного пересмотра Версальского договора[18]».
Страна была разорена, и вследствие этого послевоенный экономический кризис особенно сказывался на Германии. Промышленное производство, некогда превысившее довоенный уровень, вскоре упало до 1/5 предвоенного 1913 года. Нехватка угля, вызванная поставками по репарациям, резкое уменьшение добычи сырья привели к закрытию многих предприятий. С перебоями работал железнодорожный и водный транспорт. Тяжёлый кризис переживало и сельское хозяйство. Германия, после войны была вынуждена ввозить продукты питания[19]. Германская промышленность в результате перечисленных причин переживала кризисные явления. Отчуждение многих германских территорий, одновременно являющихся сырьевыми районами Германии, привело к сокращению, а затем и вообще к свёртыванию многих отраслей производства. Не только рабочие, но и владельцы предприятий испытывали на себе тяжесть послевоенного времени. Таким образом, послевоенный упадок сказался не столько на простом германском народе, привыкшем к лишениям, сколько на промышленной и финансовой буржуазии. Следовательно, целью последней, являлось давление на правительство для подталкивания его на решение задач, направленных на смягчение, а по возможности, и ликвидацию грабительских статей Версальского мира во многом урезавших и ограничивающих использование собственныхресурсов для роста экономической мощи.
В подобном положении оказались и финансовые магнаты Германии. Финансовая сфера была охвачена не меньшими катаклизмами: спад промышленного производства, галопирующие темпы инфляции отрицательно сказались на финансовой системе государства. Причём не только население Германии было повергнуто в состояние катастрофической нехватки денежных средств, но и финансовые магнаты стремительно приближались к разорению. Государственный бюджет на 1920 год был сведён с дефицитом приблизительно в 1 млрд. марок, покрытый выпуском банкнот. Многие банки разорялись. Обесценивание денег вело к росту цен. Буржуазия саботировала уплату налогов, отказывало правительству в займах, но вместе с тем требовали выплаты им компенсации за утерянные предприятия, которые согласно Версальскому договору отошли к Польше и Франции. Из этого следует, что в стране наряду с политикой «выполнения» статей Версальского мира наметилось тенденция, склоняющая добротную часть промышленников к авантюристическому курсу – политики «катастроф», которые преднамеренно разоряли собственные предприятия, не вносили финансовые средства в казну, чем не давали возможности государству рассчитываться по репарационным статьям[20]. Таким образом, у правительства, и в частности, у президента, не оставалось иного выхода, нежили вступить на путь борьбы за пересмотр статей Версальского договора.
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что главными целями внешней политики Германии, которые во многом определят правящие группировки, отражающие интересы буржуазии и юнкерства, станут:
1. борьба за возврат германских колоний и оккупированных немецких территорий;
2. стремление возродить и укрепить свою военную мощь;
3. сократить общую сумму репараций;
4. восстановить свой международный престиж и право выступать в роле конкурентоспособного государства на международной арене.
Однако, исходя из желания Антанты, использовать Германию, как ударную силу против Советской России, в дальнейшем, страны-победительницы сохранили потенциал немецкой буржуазии и не приняли мер для полного разоружения Германии. Более того, союзники не препятствовали существованию нелегальных вооруженных соединений, так называемого черного рейхсвера. Доказательством стремления Антанты использовать Германию в антисоветских целях можно привести цитату Ллойд Джорджа: «Величайшая опасность в данный момент, заключается, по моему мнению, в том, что Германия может связать свою судьбу с большевиками и поставить все свои материальные и интеллектуальные ресурсы, весь свой огромный организаторский талант на службу революционным фанатикам, чьей мечтой является завоевание мира для большевизма силой оружия. Такая опасность – не химера»[21]. Таким образом, страны Антанты своим стремлением столкнуть лбами Германию и Советскую Россию, которых они на международной арене выставили в роле изгоев и невольно подталкивали их к обоюдному сближению.