Следует также упомянуть Женевскую конвенцию о защите жертв войны от 12 августа 1949 г., Гаагскую конвенцию о защите культурных ценностей от 14 мая 1954 г., решения Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций; Лондонскую декларацию правительств СССР, США, Великобритании, Франции и ряда других государств от 5 января 1943 г., Московскую декларацию СССР, США и Великобритании от 30 октября 1943 г.;; мирные договоры с Италией, Болгарией, Румынией и Финляндией 1947 г.; Государственный договор СССР, США, Великобритании и Франции с Австрией от 15 мая 1955 г.; Мирный договор с Японией от 8 сентября 1951 г.; законы и другие акты Союзной Контрольной власти в Германии (Контрольного Совета, Координационного комитета и других органов), акты Советской Военной Администрации в Германии, а также Лондонское долговое соглашение 1954г., когда Германия осуществила паушальное возмещение* ‑ погасила претензии Франции, Нидерландов, Дании, Норвегии, Люксембурга, Бельгии и ряда других стран за совокупный материальный ущерб, нанесенный в период гитлеровской оккупации.
А теперь о том, как мы компенсировали потери, забирая немецкое имущество. Вообще, по правовым международным нормам, трофеи - это техника, оружие, продовольствие, захваченное у противника в ходе боевых действий или при капитуляции. Репарации - возмещение материального ущерба, нанесенного противником на оккупированной территории. Обычно репарацииВЫПЛАЧИВАЛИСЬ!И лишь Советский Союз компенсировал свои потери в натуре: из советской зоны оккупации вывозилось все - от мощных оборонных заводов до минипекарен, хотя по решению стран-победительниц промышленность, необходимая для элементарного выживания немецкого населения, репарациям не подлежала. Что же касается культурных ценностей, то они никак не подпадают под определение трофеев и репараций. Реституция, согласно международному праву, означает юридически признанный акт возвращения имущества, художественных и других ценностей. Реституция ни в коем случае не обмен «баш на баш», а добровольное возвращение того, что тебе не принадлежит. Официально СССР после окончания войны не предъявил Германии никаких претензий. Лишь недавно комиссия по реституции вручила немецкой стороне первый список культурных потерь. А в 1945г. прикидывали «на глаз», брали все подряд без всяких ограничений.
Речь о создании союзнического контрольного совета шла после Потсдамской конференции, но он так и не заработал. С союзниками должна была войти в контакт так называемая Межсоюзная репарационная комиссия. Но документов, проясняющих ее деятельность, не сохранилось. Есть лишь материалы, где говориться, что генеральный директор комиссии Г. И. Аркадьев с одним из своих коллег присваивал трофейные ценности и даже ухитрился отправить в Москву самолетом антикварную мебель для себя. Но и его злодеяния меркнут по сравнению с тем, сколько наворовал бывший начальник оперативного сектора НКВД-МВД в Берлине А. Сиднев. В протоколе его допроса меня привлекла следующая часть:
«Вопрос: ‑Вам предъявляются фотоснимки изъятых у вас при обыске 5 уникальных большой ценности гобеленов работы фламандских и французских мастеров XVII и XVIII веков. Где вы утащили эти гобелены?
Ответ: ‑Гобелены были обнаружены в подвалах германского Рейхсбанка, куда их сдали во время войны на хранение какие- то немецкие богачи…
Вопрос: ‑Но этим гобеленам место только в музее. Зачем же они вам понадобились?
Ответ: ‑По совести сказать, я даже не задумывался над тем, что я ворую( курсив мой- А. К.) Подвернулись эти гобелены мне под руку, я их и забрал».[23] Вот так ! Наш народ так широк душою, что не осознает того, что берет чужое ! Но читаем дальше, и перед нашим взором предстает удивительная картина: Сиднев дает показания против Уполномоченного НКВД 1-го Украинского фронта Серова. «Под его руководством я проводил работу в Польше. А затем, когда советские войска захватили Берлин, Серов добился моего перевода на работу в НКВД и назначил начальником берлинского оперсектора. На этой работе Серов приблизил меня к себе, я стал часто бывать у него и с этого времени началось мое грехопадение…
Вряд ли найдется такой человек, который был в Германии и не знал бы, что Серов являлся, по сути дела, главным воротилой по части награбленного.
Самолет Серова постоянно курсировал между Берлином и Москвой, доставляя без досмотра на границе всякое ценное имущество, меха, ковры, картины и драгоценности для Серова. С таким же грузом в Москву Серов отправлял вагоны и автомашины.
Надо сказать, что Серов свои жульнические операции проводил очень искусно. Направляя трофейное имущество из Германии в Советский Союз для сдачи в фонд государства, Серов под прикрытием этого большое количество ценностей и вещей брал себе…»[24]
В ходе Нюрнбергского процесса советская сторона предъявила 39 томов, в которых был подсчитан ущерб, нанесенный СССР в результате войны - в том числе и урон "культурный".
Музейные ценности вывозились по распоряжениям ГКО, СНК СССР. Разрешения давало также Главное трофейное управление тыла Красной армии. Например, его начальник позволил Малому театру самостоятельно отбирать для себя трофейные ценности. В числе их получателей были Музей изобразительного искусства имени Пушкина, Третьяковская галерея, Главное управление снабжения Комитета по делам искусств. Союзниками не было согласовано ни одного разрешения.
Сохранилось письмо Бонч-Бруевича Сталину, написанное в феврале 1945г. Бонч-Бруевич еще с эмигрантских времен работал в зарубежных архивах, а с 1931г. был директором Литературного музея. Он изучал в архивах все, что было родом из России. В письме - программа полной экспроприации русского и славянского из всех музеев и архивов европейских стран. Из Ватикана он предлагал изъять весь русский и славянский отдел, а из Голландии и Дании забрать материалы, связанные с Петром I.[25] Многое из того, что он перечислял, принадлежало музеям вполне законно: было подарено или куплено и даже продано Советской властью в 20-е и 30-е годы. Письмо, несомненно, пригодилось, когда группы наших музейных работников колесили по советской зоне оккупации в поисках добычи.
Отбирали наиболее ценные в художественном и научном отношении книги, рукописи, коллекции. Но случались и курьезы. Например, в Музей изобразительных искусств им. Пушкина завезли ящики с театральным реквизитом, бронзовый бюст Геббельса, портреты Гитлера и его соратников и даже мумию под стеклянным колпаком без саркофага, неизвестно кому принадлежавшую.
Постановления, документы о возвращении найденных советских ценностей шли под грифом "совершенно секретно" и подписывались лично Сталиным. Возможно, подобные документы находятся в архивах спецхранов, в Госархиве РФ, но туда доступ закрыт с конца 1993г. Закрыты для историков и фонды Главного трофейного управления министерства обороны.
В марте 1945г. войска 4-го Украинского фронта на станции Пщына, что юго-западнее Освенцима, захватили эшелон с архивами партии. Там же обнаружили около 100 тыс. книг и 80 тыс. журналов из библиотек Белорусской Академии наук, Риги, Вильнюса, Таллинна, Пскова и других городов. Среди книжного фонда находились 14 ящиков с музейными экспонатами пушкинианы: портреты поэта и его современников, бронзовые бюсты и старинные бытовые вещи. На ящиках бирки- «Ленинград». Одновременно в городе Хайльсберге разведчики 3-го Белорусского фронта наткнулись на собрание книг и экспонатов из института зоологии Украинской Академии наук.
В декабре в замке города Делинген (американская зона оккупации) представители СВАГ разыскали музейные ценности из Киева, Минска и других городов. Вывезли все на 28 грузовиках.[26] Тогда же американские власти известили командование советских оккупационных войск о найденных ценностях в Баварии, но потребовали компетентной экспертизы, подтверждающей их принадлежность Советскому Союзу. Подтвердили. И это . пожалуй, все, что известно о находках на территории Польши и Германии в 1945г. по части советских архивов, музеев и библиотек.
В июне 1945г. в Эрмитаж доставили картины из Берлина с трофейного склада № 1‑ центральной скотобойни. Сейчас эти картины выставляются под названием «неизвестные шедевры».
Из тайной статистики Главного трофейного управления узнаем, что по распоряжениям ГКО и Совнаркома в СССР за 1945г. было привезено 24 вагона музейных ценностей (данные из «Краткого отчета о деятельности Главного Трофейного управления в период Великой Отечественной войны»- Центральный архив Министерства Обороны, ф. 67, оп. 12020, д. 9).[27]