Понятие вооруженного конфликта немеждународного характера, а также характеризующие его критерии закреплены в Дополнительном протоколе II (ст. 1)1 , согласно которому под таким конфликтом понимаются все вооруженные конфликты, не подпадающие под действие статьи 1 Протокола I, происходящие на территории одного государства “между его вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью его территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол”2 . Следовательно, вооруженному конфликту немеждународного характера присущи:
- наличие организованных военных действий между противоборствующими силами (этот критерий вытекает из общей для всех Женевских конвенций 1949 года статьи 3);
- участие во враждебных действиях “вооруженных сил” (в это понятие включаются и полицейские части); повстанческие силы должны отвечать требованиям понятия “вооруженные силы”;
- достаточно массовый и устойчивый характер вооруженных выступлений; отдельные случаи нарушения внутреннего порядка, возникновение обстановки внутренней напряженности (например, беспорядки, отдельные акты насилия) не относятся к категории вооруженного конфликта немеждународного характера;
- определенный уровень организованности повстанцев, которые должны иметь органы, ответственные за их поведение;
- повстанцы должны контролировать часть территории государства, что позволяло бы им организовывать и вести военные действия3 . Наряду с вышеуказанными, в международно-правовой литературе называются и другие критерии (временной, пространственный и т.д.), характеризующие внутренний вооруженный конфликт, главным из которых является наличие “политической цели борьбы”4.
Проще говоря, вооруженным конфликтом немеждународного характера является вооруженное противостояние, имеющее место в пределах территории государства, между правительством, с одной стороны, и вооруженными повстанческими группами - с другой1. Лица, входящие в состав таких групп - назовем ли мы их повстанцами, мятежниками, революционерами, сепаратистами, террористами или как-нибудь другим именем, - сражаются с целью захвата власти, или за достижение большей автономии в пределах государства, или за отделение и создание собственного государства. Причины возникновения подобных конфликтов разнообразны, однако часто нарушение мира в стране является следствием несоблюдения прав меньшинств или других прав человека со стороны диктаторских режимов. Другим случаем может быть полный распад правительственной власти в стране, в результате которого различные группировки начинают между собой борьбу за власть. В таком контексте обычно говорят о силовой конфронтации внутри государства, которая тем не менее может быть отражением международных конфликтов и напряженности. Здесь же необходимо подчеркнуть следующую важную особенность. Международное гуманитарное право, действующее в период внутренних вооруженных конфликтов, устанавливает, что для его соблюдения оно должно быть принято обеими сторонами, т.е. правительством и повстанцами. Однако международное право имеет обязательную силу только для его субъектов, которыми являются главным образом государства. Поэтому повстанцы, хотя и могут иметь правовой статус с правами и обязанностями согласно международному праву, но только в том случае, если они признаны таковыми (что не имело места уже в течение многих лет). Вместе с тем не подлежит сомнению как с теоретической, так и с практической точки зрения, что международное гуманитарное право налагает обязательства на повстанцев2. Вот почему в ст. 3 Женевских конвенций четко сказано, что применение ее положений не затрагивает юридического статуса находящихся в конфликте сторон, обязывая их применять как минимум предусмотренные в этой статье положения. В самом деле, если во внутреннем вооруженном конфликте противоборствующая правительству сторона претендует на признание того, что именно она представляет интересы народа; если в ходе борьбы она сумела установить свою власть на определенной территории страны и осуществляет ее в отношении определенной части населения, ничто не может помешать ей официально присоединиться к международным гуманитарным конвенциям или заявить о своей готовности придерживаться их требований. Например, Фронт национального освобождения Алжира присоединился к Женевским конвенциям от имени борющегося алжирского народа еще до провозглашения алжирского государства1 .
Защита прав человека в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера обусловлена рядом факторов. Во-первых, государства безусловно поняли, что необузданное насилие и смертоносное оружие причиняют во время внутренних конфликтов такие же страдания, как и во время войн между государствами. Более того, в вооруженных конфликтах, не носящих международного характера, особенно велико число человеческих жертв и страданий, поскольку как ни в каких других военных катаклизмах в них наиболее широко втягивается гражданское население. Шекспир давным-давно удачно сравнил гражданские войны с самоубийством. Трудно лучше охарактеризовать сознание, управляющее внутренними вооруженными конфликтами, чем это сделал император Вителлий. Во время битвы при Бедриаке, когда кто-то из его приближенных заметил, что непогребенные тела его политических противников издают мерзкий запах, Вителлий сказал: “Труп врага всегда хорошо пахнет, - особенно, если это труп соотечественника”2. Следует также учесть, что такой конфликт не может быть безразличен международному сообществу еще и потому, что нередко он перерастает в международный вооруженный конфликт. Страшный пример гражданской войны в Испании вызвал появление в международном гуманитарном праве первого положения, специально предназначенного для вооруженных конфликтов немеждународного характера - статьи 3, общей для всех Женевских конвенций. Во-вторых, после второй мировой войны колоссальное развитие получила идея прав человека. Международное право в области защиты прав человека вполне сознательно и обдуманно “вмешивается” во внутренние дела государств. При всех различиях между гуманитарным правом, применяемым в период вооруженных конфликтов немеждународного характера, и правом прав человека3 не следует забывать, что и то и другое имеют общую цель - обеспечить защиту и уважение человеческого достоинства при всех обстоятельствах. Поэтому с исторической точки зрения вполне логично, что всего лишь через год после провозглашения в 1948 году Организацией Объединенных Наций Всеобщей декларации прав человека были приняты нормы гуманитарного права, относящиеся к конфликтам, происходящим внутри государств. Предоставляемая им защита была расширена через 30 лет в Дополнительном Протоколе II в значительной степени благодаря Международному пакту о гражданских и политических правах 1966 года. За государством, конечно, остается право применять силу для восстановления на своей территории закона и порядка. В международном праве нет ограничений суверенитета по отношению к внутренним конфликтам, аналогично содержащемуся в Уставе ООН запрещению прибегать к силе для решения споров между государствами. Оно лишь ограничивает методы, которыми можно восстанавливать закон и порядок.