Объективная, научно обоснованная, вдумчивая оценка фактов и событий, понимание врачом необходимости прежде всего выяснить их первопричину и мотивы, а затем уже сформировать свое суждение и мнение – таков логический путь, помогающий принять правильное и справедливое решение.
Если в самом общем виде говорить о требованиях, которые должны предъявляться к врачу, стремящемуся посвятить себя научной деятельности, то они представляются следующими: надлежащая общая и специальная подготовка в той области медицинской науки, в которой он намерен работать. В науке нельзя не спорить. Младший научный сотрудник может даже не состояться как ученый, если полностью потеряет критическое чутье и станет в любом случае поддакивать всем и вся. Нельзя, однако, отождествлять научный спор и конфликт личностей. Нельзя также допустить, чтобы отстаивание той или иной научной точки зрения, позиции выходило за рамки морально-этических, нравственных, да и правовых норм.
Особенность работы медика - в том, что он постоянно сталкиваются с необходимостью решать (и порой в считанные минуты) сложнейшие проблемы, за которыми стоят, прежде всего, жизнь и здоровье пациента. Это не только диагностика, но и определение степени риска операции, целесообразности тех или иных дополнительных диагностических и лечебных манипуляций, получение согласия больного и его родственников на срочное хирургическое вмешательство, и т.д.
Принятие таких решений требует от врача большого напряжения моральных сил, мобилизации опыта и знаний, глубокого понимания степени ответственности перед больным, коллективом учреждения, где он работает, наконец, перед обществом. Сложность положения усугубляется и тем, что он не может гарантировать абсолютного успеха и в тоже время должен найти возможности снижения степени операционного риска, а в случае, когда такой риск превышает риск самой болезни, иметь мужество сказать об этом.
Разумеется, чем выше возможности медицины, тем больше требований предъявляется и к самим медикам.
В век технического прогресса медицина обогащается новыми методами исследования, но мы должны помнить, что техника не должна быть барьером между врачом и больным.
4) Плацебо эффект
В научных кругах хорошо известно и часто используется понятие плацебо. Так называют нейтральное вещество, не обладающее никакими целебными свойствами, но оказывающее огромное целебное влияние благодаря тому, что ему приписываются эти самые лечебные свойства. То есть, чем больше больной уверен, что микстура, которую он только что съел, – это самое революционное изобретение медицины, помогающее в ста процентах случаях, тем больше вероятность того, что выздоровление действительно наступит.
Иногда это так радует психологов и всех тех, кто лечит не столько тело, сколько душу, что они склонны называть плацебо универсальным лекарством от всего на свете. В какой-то мере это справедливо: ведь достаточно просто сказать, что сахариновая таблетка помогает именно от той болезни, от которой страдает пациент, и он сразу вылечится. При этом ни его болезнь, ни её происхождение не имеют никакого значения. И, тем не менее, плацебо – это никак не панацея, и не избавление от всего на свете. Ибо, во многих случаях наша болезнь развивается малозависимо или независимо оттого, что мы о ней думаем, и как относимся к процессу лечения.
Ну и, конечно, бывает очень много случаев, когда у человека нарушена сама структура думательного акта. Такова, например, шизофрения, где целебное действие плацебо имеет очень низкий процент, и не идет ни в какое сравнение с применением психофармакологии или даже электрошоковой терапии. Здесь вроде бы все понятно: если человек не может, как следует, обрадоваться тому, что ему скоро полегчает, то действие плацебо будет равно нулю.
Интересно также отметить, что человек, скептически настроенный к целебной силе того или иного лекарства (лекарства, а не плацебо), может свести на нет всю его силу. А если человек воодушевлен лечащим эффектом или ожиданиями этого эффекта от настоящего лекарства, то эффект воздействия этого лекарства может быть многократно выше тех его лечащих свойств, которые были заявлены. Я думаю, что с проявлениями такой веры вам иногда приходилось сталкиваться: человек убеждён, что ему помогает только цитрамон, аспирин или анальгин, и ничего больше. И дело тут не столько в индивидуальных особенностях его организма, сколько в его индивидуальных убеждениях.
Если считать истинными вышеизложенные посылы, то можно сделать вывод: в тех случаях, когда к некоторому веществу есть выраженное эмоциональное отношение, само это вещество по своей структуре и химическому составу начинает играть второстепенное значение, или вообще перестает значить что-либо.
И это значит, что между одним человеком, который пьет анальгин, и между другим, кто думает, что пьет анальгин, но не пьет его на самом деле, нет никакой принципиальной разницы, ибо лечебный эффект в обоих случаях примерно одинаков. Но тогда и не имеет значения, что вы пьете: а важно лишь то, что вы думаете об этом. Для тех же случаев, когда эффект наступает независимо от того, что вы об этом думаете, действие плацебо будет всегда менее эффективным, чем влияние этого активного вещества.
Это очень просто. Если некоторый объект или субъект влияния вторичен по отношению к тому, что думает о нем реципиент (воспринимающий это влияние и дающий ему оценку), и именно от этого зависит произведенный этим влиянием эффект, то тогда содержание или форма субъектов и объектов влияния преследует только одну цель: не осуществить влияние, а создать у реципиента необходимый набор позитивных убеждений. Влияют на того, кто сам думает, что на него влияют. Лечат того, кто думает, что его лечат. Задача агента влияния – создать видимость влияния и наполнить ее позитивным эмоциональным содержанием (верою). Все остальное клиент сделает сам. Он сам окажет на себя нужное психологическое влияние, которое приведет его к психологическому, душевному или же физическому облегчению или исцелению. Это справедливо как для медицины, так и для психотерапии или магии.
А это значит, что эффективность медицины, психологии или магии будет одинакова для большинства таких воздействий, которые требуют некоторого эмоционального и рационального отношения клиента к самому факту воздействия. По простой причине, что все эти исцеления, – целиком и полностью, – оно происходит непосредственно в его голове, в его уме, в его психической деятельности.
Эффект плацебо – это не внушение. Принимая таблетку из сахара, веря в то, что это лекарство от боли, мы подталкиваем мозг к производству эндорфинов, натуральных веществ, которые помогают нашему телу облегчать физические страдания. Психологическое ощущение, иллюзия положительного воздействия лекарства, в состоянии привести в действие химический механизм, который прекрасно можно зафиксировать в лаборатории, и, в конечном счете, боль действительно уменьшится, пишет газета La Repubblica (перевод на сайте Inopressa.ru).
Ученый Йон-Кар Зубиета и его коллеги из Мичиганского университета опубликовали результаты своего эксперимента в научном журнале Journal of Neuroscience.
14 молодых добровольцев пришли в лабораторию университета и согласились на довольно болезненную процедуру: инъекцию соленого раствора в мышцы челюсти. В некоторых случаях добровольцам говорили, что им вводят и обезболивающее средство. Это было неправдой, но мгновенно в мозгу у добровольцев возникала реакция, которая фиксировалась поэтапно на специальном томографе. В тот момент, когда медики сообщали участникам эксперимента о введении обезболивающего, нейроны начинали вырабатывать эндорфины. Эти вещества, так называемые опиатные нейропептиды, выполняют задачу по блокированию нервных рецепторов боли и предотвращают распространение неприятного ощущения от одной клетки к другой. "Наше исследование, – прокомментировал Зубиета, – еще один серьезный удар по идее, что эффект плацебо является лишь психологическим феноменом, но не физическим", сообщает итальянское издание.
Некоторое время назад ученые уже предположили, что иллюзия приводит к конкретным изменениям в мозге. В том же Мичиганском университете, в феврале прошлого года группе ученых удалось наблюдать за участками мозга, активизировавшимися, когда доброволец подвергался болезненному воздействию. Специальная телекамера, которой управлял Тор Вагер, продемонстрировала, что эффект плацебо снижал мозговую деятельность в некоторых зонах, таких как таламус, островок и передняя кора. Это было доказательством того, что механизм подавления боли действовал.
Однако теперь впервые удалось наблюдать за конкретными задействованными участками мозга, и был выявлен химический посредник. Одним словом, был перекинут мостик между психологическим и органическим аспектом феномена. "Связь тело-мозг очевидна", – приводит La Repubblica слова Зубиета.
К общей мозаике добавился еще один фрагмент. Не случайно главными действующими лицами оказались эндорфины, вещества, действующие на рецепторы боли аналогично героину, морфину, метадону и анестетикам вообще.
Публикация материала ученых из Мичигана появилась ровно через 50 лет после того, как был открыт эффект плацебо. В 1955 году в Journal of the American Medical Association появилась статья под названием "Мощное плацебо". Ее написал Генри Бичер, анестезиолог из Бостона, которого заинтересовал тот факт, что бесполезные сахарные пилюли или стакан чистой питьевой воды могли воздействовать на 35% тех пациентов, которым вместо настоящих лекарств давали плацебо.
Реакция людей, которым заменяли настоящие лекарства на плацебо, не всегда одинакова. Этот факт отметили ученые из Мичиганского университета, которые, проследив за реакцией, разделили пациентов на "мало реактивных" и "очень реактивных" (у которых боль снижается более чем на 20%). От чего зависит такая разная реакция, пока неясно, это будет предметом будущих исследований. Между тем продолжается дискуссия между медиками, которые не считают этичным обманывать пациента, и теми, кто полагается на Платона, по мнению которого "ложь не приносит пользы богам, но полезна людям, как лекарство", отмечает в заключении газета La Repubblica.