Есть и более глубокий вопрос: почему так непохожи подходы к управлению корпорациями в разных странах. От некоторых различий легко отмахнуться, просто указав на несхожесть культуры, традиций или на роль исторической случайности. Экономисты предпочитают ссылаться на роль экзогенных факторов — правовую систему и роль прав собственности, например, — хотя в конечном итоге даже эти факторы вполне эндогенны. В ходе дебатов о международных правилах учета систему управления корпорациями в какой-либо стране принимают как данность, хотя, если речь заходит о доступе к рынкам капитала в других странах, различия в системах управления начинают привлекать внимание.
Мы, похоже, уяснили, почему существуют различия правил учета, но следует еще объяснить — почему в мире, где рынки, особенно рынки капитала, делаются все более интегрированными, эти различия упорно сохраняются. Возьмем другие трудно разрешимые международные различия: почему, например, дорожное движение бывает право- или левосторонним? Гражданам Европы легко договориться, что жизнь станет легче, если унифицировать дорожные правила, но вопрос-то в том, какие правила мы выберем. Все получат выгоду от унификации правил, но издержки лягут только на тех, кто будет изменять систему дорожного движения и переделывать существующие автомобили. Решение об изменении правил дорожного движения отличается от решения об изменении правил учета по крайней мере тем, что нет никакого смысла протестовать против новых правил движения, если не считать расходов на изменение. Можно предположить, что останутся ли автомобили в какой-либо стране право- или левосторонними, зависит только от исторических обстоятельств. Но правила учета — и в этом их большое отличие — возникли в результате взаимодействия политических и экономических сил, действовавших в определенном контексте, и нельзя быть уверенным, что потребителям и производителям отчетов станет лучше, если для стран с очень разными политическими и экономическими обстоятельствами будут приняты единые правила учета. Поскольку учет есть продукт развития экономических и политических систем, сближение правил учета, скорее всего, должно не предшествовать, но следовать за сближением этих систем. Более того, поскольку правила учета находятся под сильным влиянием права и регулирования, сами по себе рыночные силы вряд ли обеспечат их сближение.
Принято сопоставлять национальные правила учета с теми, что действуют в США. Для американских экспертов такое поведение не есть форма ксенофобии. Но из этой привычки не следует делать вывод, что правила учета в США выше во всех или хоть в каком-то отношении. В таком подходе просто отражаются политические и экономические реалии. Пока международные правила учета не будут одобрены американской Комиссией по ценным бумагам и биржам (SEC), использующие их компании не получат доступа на американский рынок капитала. Если компания Daimler Benz хочет, чтобы ее акции имели хождение на биржах США, она должна подчиниться правилам и требованиям биржи, на которой будут котироваться ее акции, а также множеству налагаемых SEC требований о раскрытии информации, слегка смягченных — в виде уступки иностранным эмитентам. В частности, SEC требует, чтобы компания либо готовила отчеты в соответствии с Общепринятыми правилами бухгалтерского учета (Generally Accepted Accounting Principles, GAAP), либо обеспечивала соответствие отчетов, подготовленных согласно национальным требованиям GAAP (в случае Daimler Benz — германским), требованиям GAAP США. Немногие компании используют первую возможность, но даже подгонка отчетов под американский стандарт обходится недешево. Заполненные иностранными эмитентами подтверждения и согласования (Form 20F) вскрывают, согласно проведенному SEC исследованию, существование важных различий даже в тех случаях, когда иностранные правила принято считать близкими к действующим в США (например, в Канаде и Великобритании). Да и характер различий предсказуем: с 70%-ной вероятностью, например, величина чистой прибыли в отчете, подготовленном для США, ниже, чем в национальном отчете. А для того чтобы акции компании могли котироваться на конкурирующих с американскими фондовых рынках (в Лондоне, Гонконге и Токио), достаточно, чтобы предоставляемый инвесторам финансовый отчет, подготовленный компанией для домашних нужд, был переведен на официальный язык биржи.
Пока фондовые рынки США остаются важной частью мирового рынка капиталов, международные правила учета, не отвечающие американским стандартам, будут бесполезны. Здесь, конечно, есть некая синхронность. Если американская Комиссия по ценным бумагам будет и впредь упорно утверждать, что только она одна идет в ногу, фондовые рынки США могут утратить свои господствующие позиции. Именно эта перспектива тревожит ориентированных на прибыль участников американского рынка капитала, в частности Нью-Йоркскую фондовую биржу. Члены этой биржи понимают, что существует конкуренция иностранных бирж за право котировать новые акции и, что еще важнее, есть конкуренция за право торговать уже выпущенными бумагами. Только считанное число компаний США с миллиардными оборотами не котируются на Нью-Йоркской бирже, но сотни иностранных компаний такого же размаха здесь не присутствуют. Прибыль фирм-участниц биржи, престиж и влиятельность самой биржи, жалованье и привилегии руководства биржи будут если не усилены, то по крайней мере сохранены в том случае, если большие иностранные компании получат доступ на биржу. Кажется ясным, что если бы Нью-Йоркская биржа могла свободно решать, она открыла бы доступ таким иностранным компаниям и разрешила бы им подавать отчетность, не согласующуюся с действующими в США правилами.
Стоящие перед IASС задачи грандиозны. Перечень тем, которые должны быть охвачены основными правилами, включает такие щекотливые вопросы — нематериальные активы, промежуточные отчеты, аренда, неденежное вознаграждение, резервы и покрытие, — которые являются крайне противоречивыми даже в рамках национальных правил. Несмотря на бурную вспышку оптимизма, которая вылилась в обещание быстренько подготовить вариант основных правил, есть признаки, что успеть к 1999 г. будет нелегко. Нет объективных критериев для определения «лучших» способов отражать в учете какие-либо события или трансакции. Что еще хуже, между странами-участницами нет даже общего согласия об общих принципах подхода к этим проблемам. Самый простой способ добиться согласия по поводу предлагаемых правил — это сделать их настолько гибкими, чтобы могли вместиться все национальные правила. Но когда правила некоторых стран оказываются просто несовместимыми, для решения такой задачи нужна сверхъестественная изворотливость. Легко предвидеть, что легче всего эта задача решается в тех случаях, когда национальные правила особенно близки, а международные достаточно гибки, чтобы охватить как можно больше национальных подходов.