Таким образом, только в позднее средневековье институт госпиталей окончательно утрачивает свою функцию жертвы Господу, свое "сакральное достоинство", и те социокультурные феномены, которые можно было бы обозначить современными понятиями "здравоохранение" и "социальная забота", в целом приобретают общественный статус или, точнее, утрачивают свой религиозный характер. Врачевание тоже окончательно становится делом людей светских — профессиональных врачей, получающих теоретическую подготовку на медицинских факультетах университетов, и разного рода лекарей, цирюльников, "бродячих медиков", владеющих не только умением изготавливать всевозможные "чудодейственные" бальзамы и микстуры, но и определенной суммой позитивных знаний и опыта, что позволяет удалить больной зуб, вскрыть нарыв, принять роды, пустить кровь и т. п.
Глава 3. О клинической подготовке врачей в средневековых университетах
Дайте ученикам хорошее клиническое образование и лишь после того пускайте в госпитали», - сказал в 1804 г., возражая против существовавшей системы подготовки медицинских кадров, знаменитый медицинский немецкий врач, организатор и аналитик П. Франк [4].
Сегодня подобное заявление может вызвать у врачей, не говоря уже о профессорах и руководителях высших учебных медицинских заведений, к которым оно в свое время было обращено, лишь недоумение – а разве может быть как-то иначе ?..
Но в истории высшего медицинского образования известен период, когда медицинские факультеты в университетах не имели клиник, а профессора не считали целесообразным обучать студентов практическим медицинским дисциплинам у постели больного. Вплоть до середины XVI столетия пребывание во всех без исключения университетах носило сугубо теоретический характер и складывалось из лекций, где студентам в прямом смысле слова читались канонические тексты выдающихся врачей древности и комментарии к ним, и диспуты на которых обсуждались отдельные наиболее важные проблемы.
Можно подвергнуть резкой критике университеты средневековья, давшие схоластическое образование и выпускавшие беспомощных в практическом отношении врачей-схоластов, когда будущие доктора готовились на медицинских факультетах университета, где практическая подготовка стояла на крайне низком уровне. Преподавание двух важнейших предметов, патологии и терапии… было в очень плохом состоянии. Студент допускался к больному только в виде исключения, обыкновенно же он изучал картину болезни, диагностику и лечение ее только при помощи теоретических лекций и книг. По этому поводу была нарисована карикатура «Сущность схоластической медицины», где изображены два доктора, одетых в традиционные академические тоги, яростно спорят по поводу текстов, держа в руках раскрытые большие фолианты, каждый доказывает другому преимущественно своего толкования. На больного они не смотрят, повернулись к нему спиной. И пока они ведут спор о текстах, смерть за их спиной, усмехаясь, уносит больного. Перечень весьма близких по содержанию и критической направленности цитат может быть без труда продолжен.
Однако возникает вопрос, почему при столь вопиющих недостатках университетского медицинского образования в средневековой Европе в подавляющем большинстве стран врачом можно было стать, только окончив медицинский факультет университета. Почему выпускники существовавших тогда же медицинских школ при больницах, например хирургических, готовивших исключительно специалистов практиков, считались медиками, что называется «второго сорта» и не имели права оказывать помощь вне контроля со стороны врача-схоласта ? Остановимся чуть подробнее на этой проблеме, хотя она, как может показаться на первый взгляд, и не имеет прямого отношения к истории становления клинического преподавания. Но это лишь на первый взгляд, поскольку без четкого понимания особенностей системы подготовки врачей в средневековой Европе и университетского образования того времени невозможно разобраться в причинах возникновения и механизмах внедрения в учебный процесс практических форм обучения, а позднее и собственно клинического преподавания.
Итак, на медицинских факультетах университетов средневековой Европы клинического преподавания не велось, больной в учебном процессе не использовался, а все без исключения медицинские дисциплины читались сугубо теоретически по каноническим источникам. Но это, пожалуй, единственный непреложный факт, который можно почерпнуть из обилия информационного шума, наполняющего общедоступные историко-медицинские публикации.
Все остальное, включая критику в адрес университетского образования и существовавшей системы подготовки врачей, представляет собой не более чем спекуляции, неизбежные при попытке рассматривать и оценивать события и процессы с позиций другой культурной эпохи.
Первая и главная спекуляция заключается в том, что резкой критике подвергается система университетской подготовке врача в средневековой Европе, в то время как медицинские факультеты того времени врачей не готовили. Это утверждение не относится к открытиям последнего времени. Многие исследователи, в том числе и авторы цитировавшихся работ, сообщают, сто после 2-4 летнего обучения в университете выпускники медицинских факультетов для получения права на самостоятельную врачебную практику или докторского звания (в некоторых странах дававшего такое право автоматически) должны были пройти минимум одногодичную практическую стажировку в каком-либо лечебном учреждении или в течении нескольких лет ассистировать своему профессору в ходе его практики [16]. Наиболее четко существовавшая в средневековой Европе система подготовки врача, имеющего право, или выражаясь языком того времени, «лицензию» на самостоятельную практику, сформулирована А. Готлибом в статье «Университет» (Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона): «По статусам медицинского Монпелье 1340 г. магистр atrium, поступив в схолары, делался бакалавром медицины через три года, по выдержании публичного испытания. Для получения «лицензии» он еще два года учился и практиковался под руководством своего профессора: затем следовал еще строгий экзамен, после которого новому доктору вручали четырехугольный берет, золотой пояс, кольцо и книгу Гиппократа» [10]. И такой путь должны были пройти желавшие заниматься врачеванием в подавляющем большинстве стран Европы. Например, устав Венского университета 1389 г. требовал обязательной практической стажировки от всех соискателей учебной степени доктора медицины [11]. Согласно известным указам Фридриха I Гогенштауфена (Барбаросса), практиковать на территории Священной Римской Империи Германской нации могли лишь те из выпускников, кто прошел практическое усовершенствование и сдал строгий экзамен на право заниматься врачебной деятельностью в Салернской медицинской школе [5]. Безусловно, были и случаи, когда безответственные люди в стремлении как можно скорее обогатиться теми или иными путями добивались разрешения на практику, не имея никакого опыта работы с больными. Но это были лишь единичные случаи, представлявшие собой исключение из общепринятого правила. А правило заключалось в том, что подготовка врача в средневековой Европе состояла как бы из двух последовательных этапов – обучения на медицинском факультете университета и послеуниверситетской стажировки, под руководством опытного врача. Медицинские факультеты университетов обеспечивали лишь теоретическую подготовку, на основе которой желавшие посвятить себя медицинской практике, в ходе стажировки приобретали необходимые навыки и умения. И такая двухэтапная модель подготовки врача имела свои резоны.
Врачебная практика была хотя и основным, но далеко не единственным вариантом дальнейшего деятельности выпускников медицинских факультетов. Объем получаемой ими теоретической подготовке был достаточен для того, чтобы они могли работать практически в любой области тогдашнего естествознания. История сохранила имена многих выдающихся естествоиспытателей – астрономов, физиков, химиков, натуралистов, получивших образование на медицинских факультетах различных университетов Европы.
Вторая спекуляция относится к критике собственно университетского образования, его схоластичности. Причем многие авторы и прежде всего это касается отечественных историков медицины советского времени, даже не утруждали себя критикой схоластического характера университетского медицинского образования, просто констатировали его. Это, с их точки зрения, само по себе служило доказательством антинаучность: «Схоластика, - говориться в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова, - средневековая идеалистическая, враждебная науке философия, опиравшаяся на догматы церкви и отличавшаяся крайней абстракцией [7]. И тот факт, что слова «схоластика», «слохастический» употреблялось именно в такой значимости, полностью подтвердается тем контекстом, автором обсуждается особенности подготовки медиков в университетах средневековой Европы.
Однако, если познакомиться поближе с первоначальным истинным значением этого слова, крайне трудно избавиться от мысли, что они будто специально придуманы для того, что бы исключить возможность для критики университетов, но всяком случае в аспекте научной направленности педагогического процесса. Слово «Схоластика, - читаем мы, например, в Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона, - происходит от лат. schola… школа», даже ближе, от производного «scholasticus», употребляемое в качестве существительного, прилагательного сначала к учителям одной или нескольких, которые преподавали в основанных Карлом Великим монастырских школах, а также к учителям богословия; впоследствии оно было перенесено для всех, кто занимался науками, особенно философией» [9]. Последнее является весьма существенным. Медицинские факультеты средневековых университетов обеспечивали не просто теоретическую, а научную теоретическую подготовку будущих врачей. Они создавали возможность тем, кто решил заняться врачеванием, осознанно, на основе существовавших в то время научных представлений осваивать в ходе стажировки под руководством опытных практиков у постели больного методы диагностики и лечения. И в первую очередь именно этим подготовка на медицинских факультетах университетов отличалась от подготовки в практических медицинских школах, где ученики слепо нарабатывали конкретные приемы и навыки оказания помощи больным, где фактически обучали (в хорошем смысле слова) ремеслу. И поэтому не случайно, врачом, деятельность которого всегда творческий процесс, требующий от человека умения дать оценку ситуации, проанализировать ее, вычленить наиболее важные моменты, определить перспективы дальнейшего развития, можно было стать только пройдя курс обучения в университете. Поэтому не случайно, выпускники практических медицинских школ не только считались медиками «второго сорта», но и в действительности являлись специалистами «при враче», которые должны были выполнять принятые врачом решения.