В п. 1 ст. 50 ГК коммерческие организации отграничены от некоммерческих по целевому критерию - извлечение прибыли. И в учредительных документах этого рода организаций должны содержаться сведения, "предусмотренные законом для юридических лиц соответствующего вида" (п. 2 ст. 52 ГК). Ни один государственный орган не зарегистрирует организацию, создаваемую для предпринимательской деятельности, если в ее учредительных документах не будет обозначена цель - извлечение прибыли. Содержащееся же в абз. 2 п. 1 ст. 49 ГК положение о том, что эти коммерческие организации могут осуществлять любые виды деятельности, означает не что иное, как отказ от необходимости определять в учредительных документах перечень конкретных видов деятельности и ориентирование на интегральный критерий - цель деятельности.
Таким образом, все юридические лица в коммерческой сфере (как и в любой другой) имеют специальную правосубъектность (правоспособность - по терминологии ГК). Различие же состоит в том, что у хозяйственных товариществ, обществ, производственных кооперативов она определена по критерию цели (извлечение прибыли), а для государственных и муниципальных унитарных предприятий даны, кроме целевого, и дополнительные критерии (перечень видов деятельности). Поле специальной правоспособности может быть сужено за счет специального разрешения на занятие деятельностью (лицензия). Но так как субъекты хозяйствования олицетворены в новом ГК посредством "маски" юридического лица, к ним применимы вышеизложенные положения о специальной правоспособности юридического лица.
Проблема специальной правосубъектности коммерческих организаций нуждается в детальной проработке применительно к той или иной хозяйственной структуре. В Гражданском кодексе государственные и муниципальные предприятия определены как унитарные коммерческие организации (ст. 113). Разновидностью федеральных предприятий признаны казенные предприятия (ст. 115). Возникают большие сложности в обосновании правового режима деятельности казенного предприятия в статусе коммерческой организации.
В соответствии со ст. 296 имущество у казенного предприятия находится на праве оперативного управления. Таким же правом наделяются и учреждения, которые не относятся к коммерческим организациям. Если целью коммерческой организации является систематическое получение прибыли (ст. 2 ГК РФ), то у казенного предприятия основной целью выступает производство продукции, выполнение работ, оказание услуг в объеме и характере, определяемом Правительством РФ (п. 2.1 Типового устава казенного завода (казенной фабрики, казенного хозяйства), утвержденного постановлением Правительства РФ от 12 августа 1994 года).
Необходимо отметить и то обстоятельство, что финансирование деятельности казенных предприятий осуществляется не только за счет его внутренних источников, но и средств федерального бюджета, а свободный остаток их прибыли подлежит изъятию в доход федерального бюджета. Не менее важно и то, что в Указе Президента РФ от 23 мая 1994 года "О реформе государственных предприятий" казенные заводы (фабрики, хозяйства) отнесены к хозяйствующим учреждениям (п. 1).
Конечно, можно идти по пути признания приведенного несоответствия норм ГК РФ, норм Указа Президента РФ и постановлений Правительства РФ в качестве временной меры, как это определено п. 4 Федерального закона от 21 октября 1994 года "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". Но тем не менее подведение казенных заводов (фабрик, хозяйств) под режим предпринимательства, установленный ГК РФ, приведет к потере всех их сущностных особенностей. Поэтому при разработке закона о государственных и муниципальных унитарных предприятиях следует определить, целесообразно ли отнесение казенных заводов (фабрик, хозяйств) к коммерческим предприятиям, несмотря на то, что согласно п. 2 ст. 3 ГК РФ "нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу". Ведь и положения ГК РФ должны быть согласованы в части сущностных признаков предпринимательства и признаков казенного предприятия, использующего закрепленное за ним имущество на том же праве, что и учреждения, финансируемые собственником (право оперативного управления).
Необходимо обратить внимание на проблему сущностного соответствия между частью первой ГК и Вводным законом. Согласно ст. 5 последнего по гражданским правоотношениям, возникшим до введения ее в действие, часть первая Кодекса применяется к тем правам и обязанностям, которые возникнут после введения ее в действие. В то же время в п. 2 ст. 4 ГК записано, что по отношениям, возникшим до введения в действие акта гражданского законодательства, он применяется к правам и обязанностям, возникшим после введения его в действие, но уже с учетом норм ст. 422 Кодекса.
В силу п. 2 ст. 422 ГК возможна ситуация, когда к правам и обязанностям, возникшим после введения в действие акта гражданского законодательства, будет применяться ранее действовавший нормативный акт, то есть для самого ГК существует один принцип действия его норм во времени, а для всех иных актов гражданского законодательства - другой. Это уже само по себе создает огромные трудности в правоприменительной практике. Особенно сложна конструкция норм ст. 422 ГК о договоре и законе. Видимо, речь в этой статье идет об обязательных правилах, устанавливаемых прежним и новым законом, которые получили закрепление в договоре как юридическом факте в качестве его существенных условий (содержания). Все остальные права и обязанности, которые вытекают из норм объективного права в силу наличия договора как юридического факта, не корректируются нормами ст. 422 ГК. Но из анализа п. 2 ст. 4 ГК следует иное: здесь законодатель определяет действие во времени всех отношений сторон по договору, а не только тех, которые в ст. 422 ГК представлены лишь на уровне условий. Коррелировать нормы этих статей при использовании несогласованного понятийного аппарата весьма сложно.
Было бы проще и логичнее применить при определении действия прав и обязанностей, возникших после принятия нормативного акта, тот принцип, который заложен в ст. 5 Вводного закона. Реальное же положение таково, что согласованное действие ст. 5 Вводного закона, ст. 4, 422 ГК РФ в правоприменительной деятельности во многом будет зависеть теперь от добротного их толкования высшими судебными инстанциями.
Согласно п. 5 ст. 6 Вводного закона индивидуальные (семейные) частные предприятия, а также предприятия, созданные хозяйственными товариществами и обществами, общественными и религиозными организациями, объединениями, благотворительными фондами, и другие не находящиеся в государственной или муниципальной собственности предприятия, основанные на праве полного хозяйственного ведения, подлежат до 1 июля 1999 года преобразованию в хозяйственные товарищества, общества или кооперативы либо ликвидации.
В данном случае Вводный закон обнаруживает лишь формальное соответствие с ГК, в 4 главы 4 которого закреплено, что унитарными могут быть предприятия, находящиеся в государственной либо муниципальной собственности (ст. 113, 114 ГК). Как гласит Вводный закон, нормы Кодекса об унитарных предприятиях, основанных на праве оперативного управления, с учетом того, что собственниками их имущества являются их учредители, применяются до их преобразования или ликвидации. Эти положения, однако, противоречат не только ГК (ст. 212), но и самой Конституции, согласно ст. 8 которой права всех собственников признаются равными. В данном случае этот важнейший конституционный принцип со всей очевидностью нарушен. Действительно, если государство или муниципальные образования как собственники могут создать унитарные предприятия, то почему такого же права лишены частные собственники - граждане и юридические лица?
Объяснять такую ситуацию тем, что в силу публичного характера государственной и муниципальной собственности законом могут быть установлены определенные ограничения права частной собственности по отношению к публичной, вряд ли уместно. Весьма трудно понять, почему и в какой степени публичный интерес состоит в навязывании частному собственнику организационно-правовых форм корпоративных предприятий, тогда как в ряде случаев интересам собственника более соответствовала бы форма предприятия унитарного. Видимо, нельзя исходить и из бесспорного в общем-то факта, что в условиях рыночной экономики корпоративные формы предпринимательства должны преобладать. Ведь круг собственников, обреченных по Вводному закону на создание корпоративных предприятий, настолько специфичен, что удельный вес принадлежащих им предприятий, равно как и диапазон их производственно-хозяйственной деятельности, заведомо ограничен. Кстати, с этих же позиций трудно понять, почему унитарное предприятие-несобственник может создавать дочерние предприятия, тогда как корпоративное юридическое лицо - собственник имущества такой возможности лишено (п. 7 ст. 114 ГК).
Следует отметить также, что предложенный Вводным законом путь преобразования частных унитарных предприятий в корпоративные противоречит самому ГК. Согласно ст. 57 реорганизация юридического лица осуществляется по решению его учредителей (участников) либо органа юридического лица, уполномоченного на то учредительными документами. Лишь в случаях, установленных законом, реорганизация в форме разделения или выделения осуществляется по решению уполномоченных государственных органов или по решению суда. Такое положение вполне оправданно, например, с точки зрения антимонопольного законодательства и не вызывает возражений.