П. Экман и В. Фризен выделяют несколько семиотических классов жестов, являющихся сигналами диалога. К ним относятся эмблемы, иллюстраторы и регуляторы.
Терминология семиотических классов жестов предложена антропологом Д.Эфроном. Термин «эмблема», в частности, предложен им в 1941 для обозначения жестов, имеющих прямой вербальный аналог. Значение жестов-эмблем однозначно трактуется всеми представителям данной культуры или субкультуры (например, жест «пожатие плечами и разведение рук в стороны» близок к вербальному «не знаю» или «что я могу сделать?»). С помощью эмблем можно передать практически любое сообщение, включая фактологическую информацию, приказания, выражение личного отношения к происходящему и чувства. Жесты-эмблемы последнего типа П.Экман обозначил термином референтные выражения (не имеющим ничего общего со сходным лингвистическим термином). Референтные выражения существенно отличаются от эмоциональных выражений тем, что содержат указание на конкретную эмоцию и одновременно сигнализируют окружающим, что исполнитель жеста на самом деле данных чувств не испытывает.
Иллюстраторами называются жесты, сопровождающие речь и тесно связанные с ее содержанием. Например, жест «удар в воздухе сжатой в кулак рукой», сопровождающий ударение на конкретном слове; поднятие бровей в удивлении от только что услышанного. Иллюстраторы помогают сегментировать течение диалога, функционируя аналогично средствам пунктуации: они позволяют продемонстрировать желание собеседника вступить в диалог, прервать говорящего или указывают на передачу слова другому лицу.
Жесты – регуляторы диалога могут выступать вместе с речью и без нее. Они отличаются от первых двух классов функционально. Цель жестов-регуляторов диалога – поддержание коммуникации и управление ею. Таковы, например, специальные движения рук и тела, направленные на поддержание коммуникации (кивок, подмигивание, поднятый вверх большой палец в знак одобрения сказанного), знак рукой, свидетельствующий о передаче слова конкретному собеседнику (движение руки в локтевом суставе, при котором кисть ориентирована ладонью вверх в нужном направлении).
Наиболее развитые языки жестов существовали у аборигенов Австралии. Здесь юноши, проходившие многомесячный обряд инициации, считались ритуально мертвыми и вынуждены были общаться жестами; вдовы также обычно не могли пользоваться звуковым языком на протяжении всего периода траура, длившегося до года и более; к этим же языкам прибегали и в других удобных случаях. Все это означает, что австралийские жестовые языки допускали достаточно универсальное общение. Степень их зависимости от звуковых языков неясна: с одной стороны, известно, что они использовались при общении представителей разных племен, не знавших языка друг друга, с другой – имеются явные указания на связь словаря звуковых и жестовых языков. Например, в языке валпири wanta означает «солнце», а wantawanta – «вид муравья»; в жестовом языке этого племени жест, обозначающий этот вид муравья, образуется повторением жеста «солнце».
Иные функции выполнял жестовый язык индейцев североамериканских прерий – он использовался исключительно в межэтнической коммуникации; по некоторым данным, число владевших им к в конце 19 в. превышало 100 тыс. человек. На всем пространстве от Мексиканского залива до южных районов современной Канады словарь этого языка был удивительно единообразен, грамматика носила рудиментарный характер и испытывала влияние родных звуковых языков индейцев.
Естественно, что в тех обществах, где существовали жестовые языки слышащих, немногочисленные глухонемые использовали их, творчески обогащая. Однако такие функционально развитые и лексически богатые варианты оказывались недолговечны, их употребление не выходило за узкий круг общения глухонемого. Многочисленные сообщества глухонемых, способные поддерживать функционально богатый язык и передавать его новым членам, – явление позднее, возникающее при высокой плотности населения в городских условиях. (Бывают и исключения: у племени урубу, живущего небольшими поселениями на северо-востоке Бразилии, чрезвычайно велико число глухих – каждый семьдесят пятый; неудивительно, что здесь сложился развитый жестовый язык, используемый глухими, но известный всем членам племени.)
В Европе с увеличением мобильности населения в Новое время на больших территориях, в рамках целых государств стали складываться единые, т.н. национальные языки. В некотором смысле параллельный процесс происходил и в случае жестовых языков. Важнейшим толчком к их развитию и распространению на территории целых государств стало возникновение в конце 18 в. специальных учебно-воспитательных центров для детей с нарушениями слуха, во Франции – под руководством аббата Шарля Мишеля де л'Эпе, в Германии – под руководством Самуэля Гейнике. Основную задачу сурдопедагоги видели в том, чтобы дети могли овладеть письменной формой соответствующих языков; основой языков обучения стали естественные жестовые языки, развившиеся в национальных сообществах глухих, но на их базе стали искусственно создавать жестовую интерпретацию французского (и немецкого) языков. Из-за больших расхождений в структуре звуковых и жестовых языков словарь пришлось пополнить некоторыми специальными, так называемыми методическим жестами, в которых в естественных жестовых языках нет необходимости (для обозначения предлогов, грамматического рода и т.п.). Широко применялось также дактилирование – передача текста, при которой каждой букве соответствует определенная конфигурация кисти руки. Вскоре возникла задача обучения детей считыванию по губам звуковой речи на национальных языках и ее звуковому воспроизведению (в связи с этим в специальной литературе термины типа глухонемой, англ. deaf- mute заменяются на глухой, deaf и т.п.).
Успехи французской и немецкой сурдопедагогических школ привели к распространению подобных учреждений в других странах, причем заимствовались либо только сурдопедагогические идеи (как это случилось в Англии), либо методика целиком, включая и сам жестовый язык. Первая такая школа в России открылась в 1806 в Павловске, в США – в 1817 в Хартфорде (штат Коннектикут); обе работали по французской методике. В результате жестовый язык Америки оказался в родстве с русским (через французский), а вот к британским жестовым языкам (их несколько) он не имеет отношения.
Грамматическая структура «настоящих» жестовых языков оставалась совершенно неописанной. Пионерской работой в этой области стала вышедшая в 1960 г. книга Уильяма Стокоу Структура жестового языка; после ее публикации у исследователей стал проявляться теоретический и практический интерес к жестовым языкам глухих, особенно усилившийся в последнее десятилетие в связи с распространением идей «политкорректности» и широкомасштабными усилиями по максимально полной интеграции в общество людей с физическими недостатками.
Психологи и этологи научились распознавать внутреннее состояние человека, наблюдая за его телодвижениями [1, 2, 7 и другие]. В репертуаре человеческих жестов есть много таких, которые, не являясь эмблемами, служат тем не менее хорошей подсказкой для оценки эмоционального состояния человека. Так, жест «прикосновение к кончику носа» обычно свидетельствует о смущении и внутренней напряженности, о том, что данный человек был застигнут врасплох. Часто прикасание к носу происходит в тот момент, когда человек прибегает к обману. На первый взгляд взаимосвязь этих явлений неочевидна, однако, как полагает немецкий исследователь Х.Рюкле, это происходит потому, что в момент сознательной лжи тело человека инстинктивно напрягается, что приводит к появлению чувства зуда в области носа; это ощущение и вызывает направленное движение рукой в сторону лица.
Большая часть жестов имеют культурную природу, они осваиваются и передаются путем научения. Однако некоторое жесты универсальны, т.е. встречаются у представителей всех культур, будучи типичными для человека как вида. Такие жесты, скорее всего, имеют древнее происхождение. Ряд универсальных жестов, наравне с улыбкой, смехом и некоторыми другими мимическими выражениями, могут считаться свидетельством эволюционного родства человека с африканскими человекообразными обезьянами (шимпанзе и бонобо). В качестве примера можно привести указательный жест, просительный жест, а также жест успокоения и покровительства (рука опускается на голову партнера). Указательный жест известен во всех без исключения человеческих культурах, вне связи с типом социальной организации и хозяйства, а также вне зависимости от экологических условий обитания. У шимпанзе он используется как подростками, так и взрослыми особями для привлечения внимания окружающих к какому-либо предмету или для указания направления движения. Указательный жест спонтанно возникает в репертуаре глухонемых детей и используется для привлечения внимания к каким-либо объектам или как просьба дать конкретный предмет. Взрослые люди пользуются этим жестом, когда хотят обратить внимание собеседника на какой-то объект, не прерывая беседы.
В репертуаре поведения человека имеется большое количество жестов, значимых только в рамках определенной культуры. Так, культурно-специфичным является жест-похлопывание ладонью по лбу («Забыл!»), вращательное движение пальцем у виска (в значении «не все дома, сумасшедший»), знак «рога» (обозначающий супружескую измену) и другие. Специалисты в области кинесики по характеру жестов могут определить выходца из конкретной страны и даже провинции. Для некоторых стран мира – Италии, Испании, Германии, США – существуют даже специальные словари жестов; недавно такой словарь был составлен Г.Е.Крейдлиным, С.А.Григорьевой и Н.В.Григорьевым для русской жестовой культуры [5, 6].