203
низвергая все возвышенное и достойное, мы подготавливаем возрождение, новое начало хтосле смерти. Средневековая комедия «амбивалентна», потому что речь не идет о том, чтобы нанести смертельные раны (опошлить, осмеять, оскорбить, богохульствовать), а чтобы вдохнуть в жизнь молодость, сделать новизну притягательной.1
Начиная с эпохи классицизма деградация смеха народных праздников уже завершилась, в это время возникают новые жанры юмористической, сатирической и развлекательной литературы, все более отдаляющейся от традиций гротеска. Смех, очищенный от грубого веселья, пошлостей и явной буффонады, от непристойной и скатологической2 подоплеки, ограничивается настроением, чистой иронией, касающейся характерных нравов и личностей. Комическое более не символично, оно критично, будь то классическая комедия, сатира, басня, карикатура, ревю или водевиль. При этом комическое вступает в фазу своей десоциализации, приватизируется, становится «цивилизованным» и эпизодическим. В ходе отчуждения от мира карнавалов комическое утрачивает свой публичный и коллективный характер, превращается в субъективное удовольствие, потеху, забаву. Индивид дистанцируется от объекта сарказма, в отличие от участников народных праздников, забывавших о всяком различии между актерами и зрителями, составлявшими единое целое на протяжении всего времени развлечений. Одновременно с этой приватизацией смех дисциплинирует самого себя: следует понимать развитие этих современных форм комического, к которым относятся юмор, ирония, сарказм, как к своего рода контролю, сохраняющемуся и незаметно осуществляющемуся при проявлениях его тела по аналогии с методикой, которую предлагал Фу-
1 Бахтин М. Там же. С. 30—31.
2 Экскрементальной. — Примеч. пер.
204
ко. Речь идет, в частности, о том, чтобы распылить массу людей, выделяя из толпы отдельные личности, нарушить знакомые связи неиерархического характера, установить между ними барьеры и перегородки, закрепить их функции, создать «послушные сущест-иа» — с соответствующими и предсказуемыми реакциями. В дисциплинарном обществе смех с его крайностями и вызываемым им возбуждением неизбежно оказывается обесцененным. Для его восприятия не требуется никакой подготовки: в XVIII веке веселый смех становится неприличным и грубым и до XIX века считается чем-то низменным и непристойным, столь же опасным, как и глупым, поощряющим поверхностное и даже недостойное поведение. Манипулирование дисциплинированным индивидом сменяется одухотворением-опошлением комического. Налицо все та же бережливость — сокращение неоправданных расходов, тот же процесс, приводящий к появлению современного
индивида.
Отныне покончено с эпохой сатиры с ее злым смехом. Во всех публикациях, в моде, в различных gadgets,1 в мультфильмах, в комиксах мы видим, что смех уже утратил саркастичность, став развлекательным. «Новый» юмор теряет прежний отрицательный характер. Вместо насмешливого осуждения общества, основанного на признанных ценностях, появился положительный и непринужденный юмор, этакий комизм для teen-ager,2 в основе которого невинное, без всяких претензий, чудачество. Юмор в публикациях или в моде не приводит к жертвам, никого не вышучивает, не критикует, а лишь создает атмосферу эйфории, доброй улыбки и радости. Юмор толпы более не основывается на скрытом чувстве озлобленности
1 Приспособление, поделка — англ.
2 Подросток — англ.
205
или недоброжелательности: вовсе не маскируя пессимизм и то, что он является «вежливостью отчаяния», современный юмор отрицает глупость и стремится изобразить мир светлым. «Да в этом йогурте эскадрон ночевал»: тут традиционная невозмутимость английского юмора (по словам лорда Кеймса, «подлинный юмор — это умение с серьезным и мрачным видом изображать предметы такими красками, чтобы это вызвало веселье и смех») исчезла вместе с доскональным и бесстрастным описанием действительности («юморист — это моралист, прячущийся под маской ученого» — Бергсон). В настоящее время комическому свойственны дурачество и преувеличение («пабы» появляются и на Востоке, где гуру шутят: «Ваша светлость, просьба направить все ваши страховые полисы в АПС1»). На смену детальности и объективности английского юмора пришли деловитость и напыщенность. Отказавшись от деланного безразличия и объективности, массовый юмор становится кокетливым, острым и «прикольным»; он стремится к выразительности, пылкости и сердечности. Чтобы в этом убедиться, достаточно послушать стиль комментаторов радиопередач для «молодежи» (Жерар Клейн): их юмор невозможно понять. Тот, кто обладает достаточной глубиной познаний, рискует потерять атмосферу доверия и сопричастности. Отныне юмор ■— это то, что обольщает и сближает людей: В. Аллен причислен к героям хит-парада авторов соблазнительного Play Boy. Все говорят друг другу «ты», никто больше не относится к самому себе всерьез, все теперь «сплошная умора», шутки вызывают взрывы смеха; все стараются избегать покровительственного тона, высокомерия, плоских острот или историй «с бородой». Юмор, звучащий по радио, по аналогии с красками в
1 Африканский платежный союз.
206
поп-живописи, проявляется однообразно; тут и прописные истины, и фамильярность, и бездушность. Он похож на мыльные пузыри и ценится за незамысловатость и недолговечность. Обычно слышишь гораздо меньше смешных историй, словно персонализа-п, и я стала несовместимой с современными формами рассказа, похожими на сплетни, где все повторяется или зашифровывается. В более замкнутом обществе живая традиция опирается на забавные рассказы, темы которых более-менее известны (придурки, половые отношения, начальство, некоторые этнические группы): в настоящее время юмор старается выйти за эти жесткие рамки, сменившись болтовней ни о чем, не метя ни в кого особенно, ради собственного удовольствия.1 Юмор утрачивает свою сущность под влиянием всеобщей непоследовательности. Мудреные выражения, игра слов также утрачивают свою ценность: даже извиняясь, по существу, прибегают к каламбурам или тотчас потешаются над собственным остроумием. Нынешнему юмору более не нужна интеллигентность и утонченность. Необходим комический эффект со скидкой на уровень аудитории, отрицающий всякое неравенство. Обезличивание, десубстан-циализация, персонализация — все эти процессы мы
1 Пустой, бессодержательный юмор приобретает самостоятельное значение и используется забавы ради. Свидетельством тому — появление в комиксах ономатопей,* придуманных для того, чтобы более выразительно «передать» окружающие нас звуки. «Чнаф», «плюх», «гьюхугпрщ», «рроох», «хугнунрщ», «грмф» — эти сочетания букв ничего не обозначают и ни с чем не ассоциируются. Забавный эффект является результатом гиперболических свойств языка, буквенных сочетаний, озвученных, чтобы придать им какое-то значение или же принявших орфографическую и типографическую форму. См.: Фесно-Дерюэль П. Рассказы и речи, произнесенные бандой (Fesnault-Deruelle P. Recits et discours par la bande, Ha-
chette, 1977. P. 185—199).
* Ономатопея — звукоподражание. — Примеч. пер.
207
обнаруживаем в новых источниках обольщения в СМИ: время забавных, героических или мелодраматических персонажей отошло в прошлое; на повестке дня открытый, непринужденный и скоморошеский стиль. В фильмах о Джеймсе Бонде, американских «сериалах» («Старски и Хатч», «Искренне ваш») появляются персонажи, общей чертой которых является динамичная раскрепощенность в сочетании с необыкновенной эффективностью. Новый «герой» и сам не относится к себе всерьез, банализируя действительность и проявляя свою враждебность, равнодушное отношение к происходящему. Эта враждебность непременно оттеняется его спокойным юмором и предприимчивостью среди окружающего его всюду насилия и опасности. Являясь воплощением нашего времени, герой предприимчив, но не вкладывает душу в свои поступки. Отныне на сцене не появляется никого, кто воспринимал бы себя важной персоной; никто не обольщает зрителя, если он не симпатичен.
Наряду с непринужденным и дружеским юмором возникает своего рода underground1 юмор, разумеется, развязный, но не опошленный, a hard.2 «Нужно окончательно чокнуться, чтобы прийти сюда. Но это sine qua поп3 условие; иначе копыта отбросишь, как Игги Поп, то есть пробки в «кочане» перегорят, и на устах застынет идиотская перекошенная улыбка... Зря они думали, что ад — это уютное тепленькое местечко, где ежедневно исполняется концерт Жена Винсента под управлением Андриса «Попозднее мы сюда заглянем, лады? До чего же я ненавижу эти трущобы!» {Либе-расьон). Постмодернистский, new wave4 юмор не сле-
1 Подпольный — англ.
2 Жесткий — англ.
3 Обязательный —■ лат.
4 Новая волна — англ.
дует путать с черным юмором: его тон мрачен, слегка ировокационен, отдает пошлостью, нарочито демонстрирует свободу языка, сюжетов, часто касается <скса. Это неприятная сторона нарциссизма, который наслаждается отрицанием эстетики и образами отлитого в металл сегодняшнего дня. Если говорить о другом жанре, не разочаровываясь при этом, то Mad Мах II («Сумасшедший Макс-П») режиссера Дж. Миллера представляет собой весьма характерный пример жесткого юмора, где смешиваются не имеющие между собой ничего общего жестокость и юмор. Шутовство, доходящее до скоморошества, избыток сверхреализма проявляется в поделках «примитивной», грубой, варварской science fiction.1 Никаких полутонов, юмор работает «живьем», крупными планами, с использованием спецэффектов; зловещее тонет в апофеозе голливудского театра ужасов.