Жена-американка: Милый, это было замечательно. Жена-француженка: Mon cheri, какой же ты восхитительный любовник! Жена-еврейка: Надо было соглашаться только в обмен на шубу. Жена-немка: Ах, mein Herr, как ты властен, как умел. Жена-англичанка: Ну что, дорогой, теперь тебе полегчало?
Этот пример представляет собой собрание типичных этнических стереотипов, сформулированных с характерной для фольклорных произведений краткостью. Здесь есть и французская упоенность любовью\", и иудейское стремление к материальному вознаграждению, и немецкое восхищение властью, и британская холодность личных отношений, сочетающаяся с представлением, что для женщины исполнение супружеских обязанностей является долгом, начисто лишенным сексуального удовольствия. Естественно, эти черты могут фигурировать не только в анекдотах-сравнениях:
Англичанин выполняет супружеские обязанности. Вдруг он говорит: «Извини, дорогая. Я сделал тебе больно?» Она: «Нет, почему ты так думаешь?» Он отвечает: «Ты пошевелилась».
144
Другой типичный анекдот, построенный на сравнении разных этнических групп, рассказывает о международной конференции, где ученые делают свои доклады о различных особенностях слонов. Англичанин выступает с сообщением «Охота на слонов в Индии», русский — «Слоны и пятилетний план», итальянец — «Слоны и Ренессанс», француз — «Любовь у слонов» (вариант — «Способы приготовления слона»), немец — «Слоны и денацификация Германии» (вариант — «Военное использование слонов» или «Eine kUrze Einffihrung in das Leben des vierbeinigen Elephanten»v) в 24 томах, но умирает по выходе 17-го тома и, наконец, американец — «Как сделать большего и лучшего слона». Этот анекдот встречается во многих европейских странах, варьируется лишь выбор представителей разных национальностей и характеризуемых черт.
Иногда сам процесс рассказывания анекдота является решающим элементом создания этнического контраста, как, скажем, в следующем примере:
Когда рассказывают анекдот французу, он всегда смеется трижды: сначала, когда его слушает, потом, когда ему объясняют его смысл, и в третий раз, когда до него доходит. А все потому, что французы любят смеяться. Когда рассказывают анекдот англичанину, он смеется дважды: сначала, когда слушает, второй раз, когда ему его объясняют. Смысл до него никогда не доходит, он слишком чопорен. Когда рассказывают анекдот немцу, то он смеется только один раз, выслушав его до конца. Немец не позволит ничего себе объяснять, он слишком самонадеян. Когда рассказывают анекдот еврею, то, недослушав, он прерывает рассказчика: во-первых, он уже это слышал, во-вторых, рассказывать надо не так, а в-третьих, он начинает рассказывать анекдот так, как надо.
Следует заметить, что в Соединенных Штатах существует целый цикл анекдотов, в которых высмеивается неспособность англичанина повторить анекдот, рассказанный американцем. Их пуант состоит в том, что англичанин перевирает ключевую фразу услышанной истории. Структура этих анекдотов всегда одна и та же: англичанин слышит анекдот, рассказанный американцем, и, пытаясь повторить его, делает это неправильно, тем самым демонстрируя отсутствие понимания. Приведем пример, где обыгрывается распространенное выражение a slip of the tongue («оговорка», букв, «соскок языка»):
Некий англичанин на званом ужине: хозяин дома, разрезая язык, случайно уронил его на колени гостю. Хозяин сказал: \"Lapsus linguae\", и это вызвало такой смех, что гостю захотелось повторить шутку. Во время ужина, который давал уже он сам, он нарочно опрокинул блюдо с мясом кому-то на колени и повторил услышанную фразу. Но никто не засмеялся. Это была баранья нога.
Рассмотрев некоторые анекдоты интернационального содержания, обратимся теперь к национальным и субкультурным типам. Надо
145
сказать, что в Соединенных Штатах, этом «плавильном котле» иммигрантских сообществ, которые отказываются переплавляться, нередко трудно отличить друг от друга интернациональные и субкультурные этнические анекдоты. Так, можно предположить, что антиитальянский анекдот будет скорее направлен против италоамериканцев, чем против жителей Италии, но возможна и двойная нацеленность. В некоторых случаях повествование предпринимается исключительно для того, чтобы оправдать произнесение того или иного народного прозвища: «Какой звук издает пицца, если бросить ее в стенку? Wop!» (согласно одной из народных этимологии слова wop, распространенной клички американцев итальянского происхождения, в начале 1920-х годов, когда многие итальянцы пытались незаконно проникнуть в США, власти вылавливали этих несостоявшихся иммигрантов и отправляли обратно в Италию, сопроводив бумагой со штампом W.O.P., что, как считается, означало \"Without Papers\", т.е. без документов, необходимых для легальной иммиграции)12. Но чаще всего антиитальянские этнические анекдоты обыгрывают тему трусости. Они направлены скорее против итальянцев, нежели италоамериканцев, хотя в какой-то мере достается и последним. К примеру, задается вопрос: «Что это?» (спрашивающий поднимает руки над головой, как будто хочет сдаться в плен). Ответ: «Итальянец готовится к Третьей мировой войне» (или: «Итальянец.на учениях»). Этот же жест фигурирует в качестве ответа на вопрос: «Как отдают честь итальянские солдаты?» Трусость — главная тема следующих анекдотов: «Сколько скоростей у итальянского танка? Пять. Четыре для заднего хода и одна для нормального — на случай, если вдруг атакуют сзади». «Что произошло через два часа после начала арабо-израильского военного конфликта? Итальянцы сдались». Существуют и другие разновидности антиитальянских анекдотов, мы привели наиболее репрезентативные13.
Анализ этнических анекдотов заставляет задуматься, всегда ли одни и те же характеристики приписываются одной и той же этнической группе? К примеру, возьмем антиитальянский анекдот, фигурирующий у Симмонса: «Сколько требуется итальянцев, чтобы поменять лампочку? Три. Один держит лампочку, два поворачивают стремянку». Однако этот же анекдот рассказывается и о поляках, и о других национальных группах. Если это традиционные и не имеющие конкретной привязки побасенки о «тупице-балде-олухе», то возникает вопрос, насколько осмыслен содержательный анализ этнических анекдотов. И есть ли закономерность в том, какой анекдотический образ закрепляется традицией за тем или иным сообществом? Безусловно, стереотипы со временем меняются, подвергаются влиянию исторических
Другие теории происхождения клички wop см. [Roback 1944: 70; Palmore 1962: 444].
3 Дополнительные примеры см. [Roback, Simmons 1966: 475-478].
146
событий. К примеру, в 1941 г. американцы представляли себе японцев хитрыми, вероломными и трусоватыми, однако четверть века спустя эти характеристики практически вышли из оборота. Тем не менее следует заметить, что в среднем общие очертания стереотипа, проявляющиеся на протяжении его существования, обладают достаточной устойчивостью. Решусь утверждать, что многие анекдотические традиции этого типа отличались редкостным постоянством на протяжении значительных отрезков времени. Отчасти эта устойчивость и постоянство объясняются моделирующей силой. В стереотипах, которые я буду называть многосоставными (multiple-trait stereotypes), сочетается сразу несколько характеристик, что обеспечивает и их уникальность, и удивительную, хотя и вредоносную, способность к выживанию. Чтобы наглядно продемонстрировать устойчивость моделирующего механизма многосоставных фольклорных стереотипов, я хотел бы ненадолго задержаться на том, как устная традиция современной Америки представляет себе евреев и поляков.
Говоря о евреях в американских этнических стереотипах, я буду руководствоваться оппозицией иудей-неиудей14. В принципе было бы полезно взглянуть на еврейские субкультуры с точки зрения этнических предрассудков: как, скажем, русские евреи противопоставляются немецким или ортодоксальный иудаизм — консервативному или реформированному. Однако в рамках обсуждаемой проблематики нам достаточно выделить ряд наиболее типичных черт, которыми в этнических анекдотах наделяются евреи в целом. Итак, что можно сказать об этих характеристиках?
1. Прежде всего, евреям свойственна любовь к деньгам, о чем свидетельствуют следующие примеры:
Когда Билли Грэхэм спел \"All I Want Is Jesus\" («Мне нужен лишь Иисус»), ряды протестантской церкви увеличились на пять тысяч человек. Когда папа Пий спел «Аве, Мария», десять тысяч человек стали католиками. Когда Пат Бун спел \"There\'s a Gold Mine in the Sky\" («В небе есть золотые россыпи»), сто тысяч евреев записались в военно-воздушный флот.
Jesus Saves; Moses Invests.
Иисус спасает/экономит, Моисей — инвестирует.
Have you heard the Jewish football yell that goes: \"Get that quarter back!\" Слышали, что кричат евреи во время футбольного матча: «Достань этого защитника/Верни себе четвертак!»
Как в Израиле проводят перепись населения? Пускают вниз по улице пятицентовик.
14 О других чертах образа еврея в американском фольклоре см. уже упоминавшиеся работы Робака и Хурвица, а также [Glanz 1961].
147
2. С любовью к деньгам связана приписываемая евреям склонность к наживе. К примеру, евреи в анекдотах нередко ищут выгодную сделку по части купли-продажи:
Однажды Бог явился одному жителю Вавилона и сказал: «Слушай, у меня есть заповедь, и я хотел бы тебе ее дать». Вавилонянин спросил: «Ну и что это за заповедь?» — «Не укради». Тогда вавилонянин ответил: «Спасибо, не надо». Потом Бог обратился к египтянину и предложил ему то же самое. Египтянин, выслушав его, тоже сказал: «Спасибо, не надо». Тогда Бог повстречал Моисея и сказал: «Послушай, у меня для тебя есть заповедь». Моисей спросил: «И сколько мне она будет стоить?» — «Ничего». И Моисей сказал: «Беру десяток».