Представление А о том, какое у Б представление об А по отношению к Б (например, представление белых о том, каково представление
6 [Prothro, Melikian 1955: 3-10]. О кросскультурных стереотипах см. также [Prothro 1954: 53-59; Buchanan, Cantril 1953; Lambert, Klineberg 1967].
7 [Jansen 1959: 205-211] (цит. no [Dundes 1965b: 43-51]). См. также более раннюю работу, где рассматриваются теоретические возможности стереотипных представлений о «себе» и о «других» [Holmes 1955: 47 ff.].
140
чернокожих о белых в отличие от чернокожих. Оно может совпадать или не совпадать с представлением чернокожих о белых в отличие от чернокожих).
Представление Б о том, какое у А представление о Б по отношению к А (например, представление чернокожих о том, каково представление белых о чернокожих в отличие от белых. Суть вопроса состоит в том, будет ли черное стереотипное представление о белом стереотипе черного совпадать с белым стереотипным представлением о чернокожих).
Представление А о том, какое у Б представление о себе как о Б по отношению к А (например, представление белых о том, какое у чернокожих представление о себе как о черных в отличие от белых).
Представление Б о том, какое у А представление о себе как об А по отношению к Б (например, представление чернокожих о том, как белые представляют себя как белых в отличие от черных).
Возможность существования в дополнение к обычным стереотипам «стереотипов стереотипов» не является чисто теоретическим предположением. Анекдоты строятся не только на стереотипах, но и на игре стереотипами, например чернокожие могут высмеивать белые стереотипные представления о чернокожих (или то, что им представляется стереотипами белых в отношении чернокожих). Иногда стереотипы могут подкрепляться «стереотипами стереотипов», и наоборот. К примеру, согласно одному из стереотипных представлений американцев о французах, последние являются великолепными любовниками (не исключено, что это часть более общего стереотипа о «любвеобильных латинянах», включающего в себя итальянцев и испанцев). Вдобавок, согласно другому американскому стереотипу, французы считают американцев плохими любовниками. (Иначе говоря, представление А о Б находится в некотором соответствии с представлением А о том, как Б представляет себе А.) Последний стереотип может быть проиллюстрирован следующим текстом:
Молодая француженка, переживая любовную драму, решила покончить с собой и бросилась в Сену. Случайный прохожий кинулся спасать ее и, вытащив на берег, увидел, что она мертва. (Надо добавить, что девушка сняла с себя одежду, перед тем как утопиться.) Прохожий побежал за жандармом. А в это время другой прохожий увидел обнаженную девушку на берегу и решил воспользоваться случаем. И поскольку она не сопротивлялась, он овладел ею. Первый прохожий, вернувшийся с жандармом, закричал: «Эй! Она мертвая!» — «Черт возьми! Я думал, она американка», — ответил второй.
Подобные побасенки, равно как и другие типы фольклорного оформления стереотипов, можно отнести к этническим анекдотам
141
(ethnic slurs). Трудность, однако, состоит в том, что английский термин ethnic slurs, равно как и французское выражение blason populaire, носит негативный, уничижительный оттенок8. При этом очевидно, что многие составляющие фольклорных стереотипов имеют позитивное значение. Евреи с удовольствием рассказывают антисемитские анекдоты, а католические священники — антиклерикальные побасенки. Робак предложил ввести термин «этнофаулизм» (ethnophaulism) для обозначения «сторонних оскорбительных аллюзий» (foreign disparaging allusions). Оскорбительность этнического анекдота отчасти зависит от того, кто и кому его рассказывает.
Другая трудность, связанная с понятием «этнических стереотипов» (ethnic slurs), — их жанровая неопределенность. Этническое предубеждение может состоять из одного слова, например frog, в качестве обозначения француза. Либо же расшириться до эпиграммы или пословицы: «С другом-венгром тебе не нужен враг», «Пожав руку венгру, пересчитай пальцы», «Как сделать омлет по-венгерски? Прежде всего надо украсть десяток яиц...», «И венгр и румын продадут свою бабушку, но румын доставит ее по адресу». Последний пример представляет собой достаточно сложный случай. С одной стороны, очевидно, что нельзя доверять столь бессердечным людям, которые ради денег готовы продать собственную бабушку. С другой стороны, венгр, в отличие от румына,, не выполняет до конца договор и не доставляет бабушку по назначению. Этот факт можно считать отрицательным в той мере, в какой он еще раз подтверждает ненадежность венгров: они не выполняют обещанное. Но в то же время здесь есть и позитивный аспект: венгр предстает как трикстер, который на самом деле не продаст родственника в рабство, меж тем как румын это сделает. По контрасту с ним румын более честен, но не столь хитер, как венгр, чьим поступкам он пытается подражать10. Ситуация с этническими анекдотами осложнена еще и тем, что не все из них можно классифицировать как «этнические» в точном смысле слова. Есть анекдоты, в которых фигурирует тот или иной географический регион или город. К примеру: «Вы слышали о новом конкурсе,? Главный выигрыш — неделя в Филадельфии, второе место — две недели в Филадельфии». Еще. один антифиладельфийский выпад: «Лучше всего в Филадельфии—экспресс в Нью-Йорк». Существует множество других антифиладельфийских шуток, хотя вполне очевидно, что все эти замечания по поводу «мертвого» города, где нечего делать, где нет ночной
8 Классический труд Анри Гедо и Поля Себийо посвящен в основном представлениям о жителях разных французских провинций и местностей. Однако ряд страниц относится и к иностранцам [Gaidoz, Sebillot 1884: 332-378].
9 [Roback 1944]. Этот термин, однако, незначительно распространен, хотя иногда и встречается [Palmore 1962: 442—444].
Другие антивенгерские пословицы см. [Roback 1944: 81].
142
жизни, могут быть отнесены и на счет других городов: I spent a week in Philadelphia one day («В один прекрасный день я пробыл в Филадельфии неделю») или I was in Philadelphia once, but it was closed («Был я в Филадельфии как-то раз, но она оказалась закрыта») . Существуют анекдоты, где речь идет о той или иной религии: скажем, часть стереотипных представлений о евреях относится к религиозным, а не чисто этническим анекдотам.
Недостатки термина «этнический стереотип» (ethnic slur) связаны с неопределенностью понятия «народ» (folk). Некоторые группы действительно можно считать этническими, и тогда употребление определения «этнический стереотип» представляется вполне уместным. Однако существует множество неэтнических групп, и по отношению к ним этот термин неуместен. Все это вполне очевидно, если иметь в виду современное, более гибкое определение «народа» (folk), которым обозначается не только крестьянский мир, но и любая группа, обладающая по крайней мере одной общей характеристикой [Dundes 1965b: 2]. Объединяющим фактором здесь может быть не только этническое происхождение, но и политическая или религиозная принадлежность, географическое местоположение или занятие. Любая группа выступает и как потенциальный производитель уничижительных анекдотов, и как их жертва. Некоторые анекдоты принадлежат к внутренней традиции того или иного сообщества, другие — к чисто внешней, третьи используются как внутри сообщества, так и за его пределами [Jansen 1959]. Когда речь идет о том, обладает ли та или иная группа особыми чертами, отделяющими ее от общего культурного фона, представляется разумным с эмпирической точки зрения и практически целесообразным попытаться установить, является ли она производителем или объектом анекдотов. Врачи-терапевты рассказывают анекдоты о проктологах, которых, к примеру, именуют rear admirals (контр-адмиралами/задними адмиралами). В университетской среде профессора шутят, что old deans never die, they just lose their faculties («старые деканы не умирают, они утрачивают [жизненные] способности/факультеты»). У католиков есть анекдоты об иезуитах, зачастую иллюстрирующие их скорее интеллектуальный, нежели мистический, подход к жизни и вере:
В комнате собрались три священнослужителя. Один доминиканец, другой францисканец, третий иезуит. Внезапно выключается свет. Не смущенный темнотой доминиканец говорит: «Давайте поразмышляем о природе света и тьмы и об их значении». Францисканец начинает петь гимн темноте, сестре нашей меньшей. А иезуит меняет пробки.
11 Другие шутки по поводу тех или иных мест, характерные для Соединенных Штатов, см. [Cray 1962: 27-34]; многочисленные дополнения к его списку см. также, в частности, [Monteiro 1968: 51].
143
Подобные внутригрупповые традиции нередко с трудом поддаются описанию, поскольку группа может замкнуться в себе при столкновении с тем, кто представляется ей опасным чужаком, выдающим себя за безобидного собирателя фольклора.
Итак, говоря об «этническом», или «национальном», анекдоте, следует помнить, что это скорее функциональная, нежели родовая категория, и что многие анекдоты этого типа не имеют отношения к этническим проблемам. Этнические анекдоты зависят от предполагаемых этнических или национальных характеристик. Чаще всего эти национальные черты подвергаются осмеянию и уничижению. Нас в данном случае больше всего интересует, какие именно черты и комплексы характеристик выделяет народная традиция.
Народная традиция знает не только неформальные исследования национального характера в форме этнических анекдотов или устоявшихся национальных стереотипов, но и скромные попытки сравнительного анализа. Хотя число анекдотов, построенных на сопоставлении, по всей видимости, ограничено, сам факт их существования подчеркивает общечеловеческую тенденцию сравнивать свою группу с другими. Почти все этнические анекдоты этого типа, где скопом высмеиваются различные культуры, имеют сходные композиционные принципы построения. Представители разных культур ставятся в одинаковую ситуацию или совершают идентичные поступки. Их реакция на заданные ситуации или различные способы решения поставленных задач и является индикатором предположительно стереотипных моделей поведения. Вот, к примеру, реплики, которые женщины разных стран адресуют своим мужьям после исполнения супружеских обязанностей: