И до Рубенса и после него многие живописцы шли этим знакомым для официальных портретистов путём. Скрывая многие внешние и внутренние недостатки модели, приукрашивая и идеализируя её, Рубенс писал портрет Марии Медичи, хранящийся в музее Прадо. Практически всё поле холста занимает пышное платье королевы с огромным кружевным воротником, который широким веером расположился за головой Марии Медичи и оттеняет карнацию открытой груди, шеи и лица королевы со строгой причёской. На богатых тканях костюма выделяются изящные с длинными тонкими пальцами руки королевы, схваченные у запястья белыми кружевными отворотами на пышных рукавах. Сохраняя верность луврскому натурному рисунку, Рубенс представил Марию Медичи с подлинно королевским достоинством, скрыв особенности её мелкого характера, известные ему и запечатлённые на беглом наброске из лондонского музея Виктории и Альберта.
Ван Дейк, тщательно изучивший приёмы Рубенса у него в мастерской, в своих официальных портретах английской аристократии пошёл значительно дальше своего учителя, усложнив передачу не только внешнего облика своих моделей , но и углубив отчасти психологическую характеристику портретируемых, сложность их душевного состояния , окрашенную под час романтическими чертами светлой печали, грусти и меланхолии.
Исключительную одарённость Ван Дейка как портретиста первым заметил Рубенс. Именно он, увидя портрет крупного антверпенского мецената Корнелиса ван дер Геста и другие портреты, написанные молодым Ван Дейком, отметил и стал содействовать развитию портретного дарования своего прославленного впоследствии ученика.
Стиль парадного портрета барокко Ван Дейк довёл до совершенства: свою собственную манеру больших портретных композиций с богатым декоративным фоном, в который вписывались подчёркнуто удлинённые фигуры с изысканными позами, постановкой плеч и ног, с тщательно выписанными длинными пальцами рук. И все эти фигуры были написаны сверкающими переливами красок.
В сравнении с Ван Дейком Рубенс как портретист хоть и не столь плодовит, но более свободен в выборе моделей, а в своих интимных портретах достиг подлинных вершин естественности, простоты и задушевности характеристик своих портретных образов. Его мастерство поражает не только блеском композиционных приёмов и колористическими эффектами, но и внутренней оправданностью и глубокой гармонией между композицией, красками и душевными состояниями его моделей, будь то его жена, друзья или собственные автопортреты. Именно в этих портретах, которые Рубенс писал по велению собственного сердца и собственноручно от начала и до конца, в полном объёме и масштабе раскрылось его портретное мастерство.
Сам факт что Рубенс, особенно в последнее десятилетие своей жизни, имел возможность и время лучшие портреты писать для себя, говорит о его внутренней свободе, которую достичь не так-то просто. У Ван Дейка таких портретов меньше, несмотря на грандиозное собрание его заказных работ. А таких портретов, как «Портрет камеристки» Рубенса, Ван Дейк не создал и, по видимому, создать не мог. И в первую очередь, может быть, потому, что его внутреннее художественное чутьё было больше сковано аристократическими вкусами, чем артистический взгляд Рубенса - более широкий, более демократический, более откликающийся на подлинную красоту, где бы она ему не встретилась - при дворе , в среде бюргеров или среди коллекционеров, церковников и учёных.
Для подтверждения всему сказанному в сравнении Рубенса с Ван Дейком представим портрет Сусанны Фоурмент , написанный около 1625 года. Этот портрет написан Рубенсом по вдохновению, собственноручно и изображает не официальное лицо, а его знакомую из одного бюргерского семейства Антверпена, ставшую после его второй женитьбы в 1630 году его родственницей. Сейчас он находится в Национальной галерее Лондона и является одним из самых заметных живописных произведений богатой коллекции. Этот портрет называют ещё «Соломенная шляпка», хотя на Сусанне Фоурмент фетровая шляпа с перьями, но давняя ошибка переписчика в написании по-французски слов «фетр» и «солома» закрепилась в последующих инвентарных описях.
Простая композиция погрудного портрета с повернутым в три четверти к зрителю лицом благодаря необычайно свободному от всяких существовавших в то время канонов и правил живописному решению покоряет до сих пор зрителей сочными красками, обилием света и своим праздничным, сверкающим красотой и молодостью характером.
Рубенс любуется своей моделью. Он с вдохновением пишет Сусанну Фоурмент, все броские особенности её платья с глубоким вырезом, открытые солнцу шею и грудь. Большая шляпа с широкими полями так закрывает лицо модели, что все бесконечно разнообразные оттенки и рефлексы света на лице Сусанны Фоурмент создают игру ярких красок и цветовых сочетаний.
Эти краски, богатые оттенками, передают зрителю сами по себе необычайный блеск отражённого солнечного света и наполняют весь портрет волшебством сияющей свежестью жизни. Основным активным фоном портрета стал голубой цвет, напоминающий нам бездонный купол неба, и кажется, что фигура Сусанны, такая привлекательная и осязаемая, погружена в пронизанный солнцем воздух бурного облачного дня.
Второй брак Рубенса был не менее счастливым, чем первый. Елена Фоурмент стала не только хозяйкой в его доме, спутницей последнего десятилетия его жизни, но и подлинной вдохновительницей, желанной музой его искусства. Рубенс обожал и страстно любил свою жену. Его обожание волшебством кисти превращало Елену Фоурмент в античную или библейскую богиню, и такой она предстала на картинах Рубенса перед нами через столетия, не утратив своего величия и красоты. Его любовь и страстные чувства представили перед нами Елену Фоурмент обнаженной и обольстительной со всеми чертами и оттенками всемогущей зрелой женской привлекательности. Её облик её лицо её фигура, пышные формы её тела, перламутровый цвет её кожи мы увидим во многих картинах Рубенса последнего десятилетия: среди мифологических персонажей, в «Сад любви», «Прогулки», на её портретах. «Елена Фоурмент в свадебном наряде» была написана вскоре после второй женитьбы Рубенса. В отличии от «Жимолостная беседка», где Рубенс изобразил себя вместе с Изабеллой Брант, на этой картине присутствует только его вторая жена. Этот портрет не окрашен ещё теми многими чертами интимности и душевной близости, которые свойственны будут будущим портретам Елены Фоурмент и которые были присуще многим работам Рубенса. Рубенс восхищается Еленой Фоурмент в свадебном наряде, но как будто между ними , что было вполне естественным., учитывая большую разницу лет, ещё не наступило того духовного сближения и взаимопонимания, которое с первых дней было свойственно в молодые годы ему и Изабелле Брант и что так явственно отразилось в «Жимолостной беседке». Елена Фоурмент в торжественной позе сидит в кресле. За ней написана балюстрада с мощными колоннами, клубящееся облаками синее небо, а фоном фигуре служит тяжёлая бордовая портьера в заломах и изгибов складок. Сама Елена Фоурмент представлена в праздничном платье с широким кружевным воротником, на фоне которого выделяется золотом волос и вколотым в причёску цветком голубоглазое и цветущее лицо молодой жены Рубенса. С присущим художнику тонким вкусом при сочетании различных красок и оттенков, со свободой движения кисти, передающей и тяжёлую плотную фактуру тканей и свежесть сияющей кожи, пишет Рубенс этот портрет, передавая и свой восторг и свою чувственную страсть. Картины Рубенса с образом Елены Фоурмент будто отражают всю их семейную жизнь, причём показанную в самые радостные моменты. Видимо, таков был Рубенс. Несмотря на многие трудности, которые ему пришлось испытать и перенести, включая тяжёлые приступы подагры и необходимость в последнее время писать левой рукой, так как правая рука ему уже не повиновалась, это никак не отразилось на образах и общей эмоциональной тональности его искусства. Он по-прежнему собран, жизнерадостен, творчески неистощим как на замыслы, так и на их исполнение. Картина «Рубенс и Елена Фоурмент в саду» рисует нам первые шаги семейного счастья Рубенса, когда в своём роскошном саду он гуляет с женой, обернувшейся в сторону своего пасынка Николаса, сына Рубенса от первого брака, показывая зрителям мир и согласие в его семье на фоне вечно прекрасной природы , вдали от праздной суеты и тщеславия брюссельского двора. Женитьба художника отразилась и в сюжете картины «Сад любви»-сложной многофигурной аллегорической композиции, где среди персонажей мы видим в левой части картины молодую женщину, похожую на Елену Фоурмент, и приглашающего её присоединиться ко всему остальному обществу мужчину, похожего на Рубенса. Аллегорический смысл действий этой пары нетрудно разгадать- одна из сторон семейного счастья заключена в познании таинств любви.
Рубенс, пожалуй, первый в мировом искусстве, кто вечную тему материнства показал не только образами Богоматери и младенца Христа, но и много раз с особым восхищением и любовью писал портреты своей жены Елены Фоурмент с детьми. Эти семейные портреты Рубенса украшают, например, коллекции Лувра и старой пинакотеки в Мюнхене.
Композиции этих работ, на мой взгляд, очень просты. Но главные ритмы, объединяющие фигуру Елены Фоурмент с её детьми, нежные красочные гаммы, передающие прелесть цветущей молодости и красоты, не могут оставить зрителя равнодушным. Рубенс по праву может считаться родоначальником этого жанра в мировой живописи, получившего своё дальнейшее развитие во всём европейском искусстве.