Активное участие высшего буддийского духовенства в государственных делах после переворота Тайка, а также поездки на континент монахов-«стажеров», где они могли узнать о борьбе одних буддийских общин за независимость от правительства и , пренебрежении светской властью другими, стимулировали появление у некоторых японских монахов стремления действовать вразрез официальной политике. Историю буддизма периода Нара Д. Цудзи делит на два этапа —до и после «порчи» монахов — и границу между ними проводит приблизительно на рубеже 40-х годов VIII в. «Порча» монахов выражалась в противопоставлении себя светской власти, причем формы такого противопоставления были самые различные: от несоблюдения храмовых предписаний до нарушения основополагающих установок государственного контроля над церковью (в частности, запрещения распространять среди населения буддийскую веру) и стремления высшего духовенства сосредоточить в своих руках не только духовную, но и светскую власть. Однако следует подчеркнуть, что в нарский период эта тенденция проявлялась достаточно стихийно на уровне отдельных буддийских деятелей и не подкреплялась идеологической доктриной. Кризис в отношениях между государством и буддийской церковью, возникший в 70—80-х годах как следствие активности на политической арене монаха Доке, отчетливо выявил недовольство светской власти монашеством. С точки зрения Конина, Камму и «курировавших» их родов (Ваки, позже Фуд-ивара), «порча» монахов в эти годы особенно усилилась. Из «Секу Нихонги», «Руйдзю сандайкяку» и других источников следует, что претензии светской власти к буддийскому монашеству сводились в основном к двум моментам.
1. Ослабление контроля над отбором кандидатов в монахи и монахини и их повседневной жизнью со стороны провинциальных административных органов, несмотря на то что несоблюдение ,монашеством правил, регулирующих его деятельность, приобрело широкие масштабы.
2. Расширение буддийскими монастырями и храмами своих земельных владений, чемусоответствующие должностные лица не препятствуют Кроме того, .в конце VIII в. стало пустой формальностью запрещение строить «частные» храмы (т. е. полностью независимые от государства буддийские центры).
Следует сказать, что рост независимости монашества от гражданских властей и усиление материального могущества буддийской церкви имели для центрального правительства отрицательное значение не только в политическом, но и в экономическом плате. Обратной стороной не регулируемого сверху увеличения количества обитателей монастырей и храмов было сокращение числа рабочих рук на государственных наделах (напомним, что в то время господствующей формой землевладения были наделы) и, следовательно, уменьшение доходов в казну, что, безусловно, не могло не беспокоить двор.
Меры, осуществленные правительством в конце нарского периода и были как раз направлены на то, чтобы прервать процесс обособления буддийской церкви от государства.
Первым шагом, предпринятым Конином в этом направлении, было переформирование высшей духовной иерархии и выбор на высшие должности верных двору людей. В 77 г. специальным указом вводились должностш шести «учителей авторитета [Закона Будды] и ритуала» (яп. «шгиси»), в прерогативу которых входило руководство церемошиями пострижения в монахи. В следующем году правительство назначило десять «учителей меднтации»( яп. «дзэндзи»), подобно тому, как в 645 г. ко двору были приближены десять «учителей страны». Десять «дзэндзш» день и ночь находились в императорском дворце, служили во «внутреннем храме», во время чтения «Сутры золотого света» выполняли роль декламаторов (ян. «докуси»).
«Учителя» состояли на полном государственном обеспечении: в услужение каждому из них было дано по два мальчика и определен ежедневный рисовый паек—2 сё ( сё был в то время равен примерно 1,9 л, что было совсем не мало. Конин возвысил известных буддийских монахов (Хо-сина, Какусюпа, Дзикуна и др.), бывших в оппозиции к Доке, а по существу — к его предшественнице на троне. Заметим, что и десять «дзэндзи» были отобраны из числа оппозиционных Доке и его покровительнице священников.
Обеспечив себе таким образом опору (правда, весьма относительную) в лице высшего буддийского духовенства, правительство издало ряд указов, непосредственно касавшихся монашества. В 779 г. вышло постановление о поименной переписи монахов и монахинь с целью установления их «истинного числа». Регистрация по именам членов монашеского ордена, выявление «мертвых» имен (т. е. тех, кто ко времени переписи скончался или по каким-либо причинам не проживал в храме, к которому был приписан) облегчало пресечение самовольного пострига без ведома «дзиоурё».
Одновременно «дзибурё» издало указ о запрещении находиться в столице монахам и монахиням из «кокубундзи» и высылке их из Нара в соответствующие монастыри. Примёрно через месяц появился новый указ, согласно которому диплом буддийского священника (яп. «когэн») должен был выдаваться только тем, кто обладает требуемыми знаниями буддийской догматики и философии, а также [моральными достоинствами, т. е. правительство стремилось ограничить не контролируемое им увеличение числа монахов и сократить до минимума появление в храмах самовольно принявших постриг. В 782 г. (уже во время травления Камму) было запрещено без разрешения властей принимать на вакантные места в «кокубундзи» жителей провинции, в которой находился данный монастырь. Были предприняты меры и экономического характера: дарение земель храмам в «вечное пользование» стало трактоваться по правительственному указу от 780 г. как дарение на одно поколение (яп. «итидай»). В 784 г. было запрещено дарить или продавать «поля с постройками на них» храмам, расположенным в столице, а храмам — сдавать в аренду дома; в следующем году было запрещено монастырям иметь в качестве собственности горы и леса.
Таким образом, в середине VIII в. намечаются противоречия между буддийской церковью и государственной властью, максимально обострившиеся в 70—80-е годы, после устранения с политической арены Доке. Возвышение и падение этого монаха в 60-х годах — яркая страница в истории японского буддизма.
Говоря о взаимоотношениях правительства и буддийской церкви в конце VIII — начале IX в., следует добавить, что кризис так и не был полностью ликвидирован. Из Хэйана в Нара посылались высшие сановники (в частности, из клана Фудзива-ра) инспектировать контролировать деятельность духовенства в храмах прежней столицы (которые в начале IX в. оставались крупнейшими в стране), что вызывало широкое недовольство у лидеров шести школ.
Известно, что как только буддизм появился в Китае, на него обрушились нападки и гонения, которые, то затухая, то разгораясь с новой силой, фактически не прекращались вплоть до нового и новейшего времени. С самого начала главными инициаторами этих нападок и гонений, как правило, были конфуцианские ученые и чиновники, точнее, наиболее ортодоксальные и фанатичные из них, и одно из самых тяжких обвинений, которые они выдвигали и которыми мотивировали необходимость репрессий против буддизма, заключалось в том, что он асоциален и не принимает участия в общественном производстве, что он является паразитом на теле общества и государства. На это были реальные основания, изложенные в разделе «Запреты и правовые нормы».
Что касается дальнейшего развития отношений с гос.властью, то они вплотную были связаны с неотъемлемой частью чаньской школа — боевыми искусствами (зарождение и развитие см. в «Боевые искусства»). Общеизвестен факт, что монахи в период смут и политической нестабильности нередко нападали на купеческие караваны, принуждая купцов и других состоятельных людей платить монастырю пошлину. Сам император периодически обращался к монастырям за военной помощью, за что расплачивался обширными земельными угодьями. Так, например, они помогали основателю династии Тан (618-907гг) — императору Гаоцзу — в борьбе с мятежным генералом Ван Шичуном, получив за это 40 цинов пахотной земли
Однако в последующие эпохи, начиная с кон. XI— нач. XII в., шаолиньские монахи стали принимать активное участие в деятельности тайных религиозно-политических объединений и народных сект, которые чаще всего имели антиправительственную направленность. Поэтому монастырь нередко подвергался опале и преследованию со стороны официальных властей.
В Индии: поскольку достижение Нирваны происходит с помощью бодхисатв, то верующие старались добиться их расположения, делая богатые подношения. В первые века нашей эры буддийские монастыри превратились в крупных собственников, которым цари — последователи буддизма, а также знать дарили земли, давали большие денежные суммы, различные ценности.
Вывод: В Японии правительство, с одной стороны, старалось контролировать все аспекты деятельности буддистов, но с другой, — учитывая большое значение этой организации в создании твердой идеологической основы для управления страной, мало препятствовало ее внутреннему укреплению, прежде всего экономическому, создавая тем самым предпосылки для превращения церкви в автономный элемент социальной структуры. Развитие буддийской церкви проходило в борьбе этих двух противоборствующих тенденций, преимущественно преобладала первая.
В Китае буддийская церковь была полностью вне государства и влияние последнего на монашеские общины было минимальным.
В Индии положение буддийских монастырей было весьма завидным, пока эта религия не была вытеснена индуизмом (которому сейчас следует более 80% населения).