В дворянской сословной культуры конца XVIII – первой половины XIX века образование вообще играло важную роль, выполняя особые функции. Как средство достижения определенного служебного положения оно становилось фактором социализации представителей мужской части дворянства. Для женщин образования таковым не являлось, но, получая его они способствовали воспроизводству культурной традиции тем, что помогали социализации своих детей, ориентируя их на определенные жизненные стереотипы и ценнностные приоритеты.
Наличие образования у дворянок не означало еще ее образованности. Женщина, закончившая институт, могла бы не сведуща, по большому счету, в преподававшихся ей там науках, но, в принципе, от нее и не требовалось обратного. Достаточно было того, что она имела образование, факт получения которого формально подтверждался наличием у нее особого свидетельства или аттестата. Качество же приобретенного ею образования проверялось в совершенно иных, не связанных с предметами ее изучения сферах реальных жизненных ситуаций и обстоятельств, в которых должны были находить свое выражение ее умение вести себя, ее кругозор и житейская мудрость.
В принципе это может соответствовать высказанной Ю. М. Лотманом идее о том, что получение образования дворянской девушкой было подчинено преимущественно цели родителей удачно выдать ее замуж[169]. По крайне мере в XIX веке образованность рассматривалась матерью в качестве одного из критериев оценки его невесты. Безусловно, этот критерий не мог быть решающим и тем не менее при заключении брака факт наличия у претендентки на роль жены образования принимали во внимание будущий муж и его родственники. Значение данного обстоятельства становится вполне понятным, если учесть, что в институты зачисляли девушек с определенной родовой принадлежностью, которая служила главным социальным основанием вступления дворянской женщины в брак.
Таким образом, исходя из предпринятого в первой главе исследования и с учетом конкретных выводов по отдельным параграфам можно сделать некоторые общие выводы.
1. Получение институтского образования являлось важным, хотя и не обязательным этапом начального периода жизни русских дворянок конца XVIII – первой половины XIX века. В зависимости от качества приобретавшихся ими в процессе воспитания и обучения ценностных ориентации каждую из них условно можно отнести к православному социокультурному типу дворянской женщины или типу светской женщины. Первый из названных типов был, видимо, более распространен в действительности, в том числе, представлен дворянками, не имевшими институтского образования, но в силу своей природы ( те, кто вели благочестивую жизнь, как правило, никому не сообщали об этом и старались скрыть ее от взоров посторонних) оказался менее изученным, в отличие от второго, который, напротив, встречался реже, особенно в провинции, зато привлекал к себе повышенное внимание общественности и благодаря этому получил известное освещение в отечественной историографии.
2. Возможность обучения провинциальных дворянских девушек в столичных институтах была обусловлена стремлением государства обеспечить получение образования представительницам малоимущего родовитого дворянства, а также сиротам, которые не могли рассчитывать на заботу о них родителей. Определение юной дворянки в закрытое учебное заведение, многолетнее пребывание в нем и выход из него оказывали на нее сильное психологическое воздействие и были сопряжены каждый раз со сменой окружавшей ее условной социокультурной действительности и с необходимостью эмоционального приспособления к ней. Со временем воспоминания об институтском прошлом окружались в представлении провинциальной дворянки своеобразным романтическим ореолом.
3. Альтернативной институтскому образованию служило домашнее воспитание, качество которого в провинциальной дворянской среде было достаточно высоким. Произведения русской художественной литературы позволяют определить несколько основных моделей домашнего воспитания провинциальных дворянок, свидетельствующих о различии приобретавшихся ими ценностных ориентаций. Важно отметить, что выявление православного социокультурного типа женщины в зависимости от полученного ею воспитания и образования осуществлялось н уровне самоописания дворянской сословной культуры конца XVIII – первой половины XIX века. Существенным культурологическим критерием, положенным основу определения данного типа, считался образ жизни, обусловленный теми или иными ценностными ориентациями. Причем то же было верно и для мужской части дворянства: «Я человек старого покроя, нынче служба наша не нужна, хоть, может быть, православный русский дворянин стоит нынешних новичков, блинников и басурманов…»[170]; «Вся жизнь Андрея Николаевича протекала в неукоснительном исполнении всех с давних времен установившихся обрядов, в строгом соответствии со всеми обычаями древнеправославного, святорусского быта. Он вставал и ложился, кушал и в баню ходил, веселился и гневался ( то и другое, правда, редко), даже трубку курил, даже в карты играл (два больших новшества!) не так, как бы ему думалось, не на свой манер, а по завету и преданию отцом – истово и чинно»[171]. В рамках домашнего, как и институтского образования провинциальной дворянки основной упор делался на изучение иностранных языков, прежде всего французского, умение свободно изъясняться на котором оценивалось как культурный критерий принадлежности к российскому дворянству и являлось вообще символом получения воспитания. Особое значение для формирования культурного облика дворянской девушки в провинции имело непосредственное общение с представительницами народной среды и влияние последних на ее религиозно-нравственное становление.
4. Что касается содержательной специфики институтского образования, то оно было ориентировано преимущественно на интеллектуальное, а не на духовное развитие дворянки. При этом сама идея приобретения женщиной светских знаний противоречила православной воспитательной традиции. Познания в науках практически ничего не сообщали внутреннему, духовному развитию дворянки и, более того, в определенном смысле, искажали православное представление о предназначении женщины. В этой связи следует заметить, что формирование культурного облика некоторой части воспитанниц закрытых учебных заведений происходило как бы вопреки получаемому ими образованию.
5. Наконец, первый из возникших в России женских институтов, Смольный, по неофициальному названию, был скалькирован с подобного учреждения, существовавшего во Франции. Именно поэтому становление в российских условиях институтского образования как одного из элементов формировавшейся в конце XVIII – первой половины XIX века дворянской сословной культуры было сопряжено с необходимостью преодоления некоторых противоречий, обусловленных, в частности, сопротивлением исконного этоса родословного дворянства заимствованной на Западе и внедрявшейся официально педагогической модели. Носительницами традиционного культурного наследия, духовным стержнем которого являлось Православие, были, в массе своей, провинциальные дворянки, в том числе и получившие столичное образование. Само по себе это образование не имело самостоятельного прикладного значения, оно лишь способствовало социокультурной адаптации дворянской женщины, формально открывая перед ней определенные жизненные перспективы и возможности для их реализации.
Глава 2 . Замужество в жизни русской дворянской женщины конца
XVIII – первой половины XIX века
Замужество являлось важным, если не сказать центральным, событием в жизни русской женщины конца XVIII – первой половины XIX века. Из двух основных потенциально возможных способов социального существования дворянки – выйти замуж или остаться девицей (в миру или в монастыре) – общественное мнение того времени неизменно отдавало предпочтение первому. В событиях, связанных с замужеством, непостижимым образом соединялись дарованная человеку свобода выбора и Промысел Божий о человеке.
Вступление дворянки в брак означало для нее начало собственной семейной жизни, которую условно следует рассматривать как своего рода «поле» социальной и духовной реализации женщины. В православной культурной традиции значение брака заключалось в том, что «живущие с женами не погибнут, но получат жизнь вечную»[172]. Замужество могло стать еще одним этапом на пути стяжания дворянкой христианского благочестия.
В современной отечественной историографии применительно к несколько более раннему периоду XVIII – начала XIX века изучению подлежали правовые аспекты заключения брака, в том числе и представителями дворянства[173], особенности «дворянской свадьбы» как «сложного ритуального действия»[174], условия замужества дворянки и «ход свадебной церемонии»[175]. По мнению Н. Л. Пушкаревой, «православные постулаты оказали… исключительное влияние на отношение к семье и браку как моральной ценности»[176]. Несмотря на справедливость высказанного ею суждения о том, что «в XVIII в., а тем более в начале XIX, венчание стало не просто органичной, но центральной частью свадьбы»[177], исторические источники, относящиеся большей частью к первой половине XIX века, свидетельствуют о наличии как в столичной, так и в провинциальной дворянской среде довольно длительной и довольно значимой в социокультурном плане процедуры, предшествовавшей непосредственному совершению церковного таинства венчания. Наша задача сводится к тому, чтобы выяснить роль процедуры вступления в брак для характеристики культурного облика русской женщины конца XVIII – первой половины XIX века.