Дом Пашковых (стр. 3 из 6)

В пояснении к плану 1788 года С. Карин говорит, что Пашков, получив в свое владение земли Племянниковой и богадельни и, «будучи с намерением», «ветхие строения все сломав, построил в хорошем виде капитальное строение и перед домом по угору к улице Моховой вырегулировал сад с фонтанами и цветниками и железной решеткою в каменных столбах в хорошем же виде».

В 1787 году соседка Пашкова Татищева подала на него челобитную в том, что он насадил вдоль ее дома ельник, закрывающий окна второго этажа. Следовательно, в 1787 году Пашков уже закончил устройство сада перед домом, сделав посадки в самом отдаленном его углу, примыкавшем к дому Татищевой.

Приведенные данные подтверждают предположение, что Антинг сделал рисунок дома Пашкова вскоре после окончания его постройки.

Описания и рисунки дома Пашкова, относящиеся к концу XVIII века, свидетельствуют о том, что это выросшее на Ваганьковском холме прекрасное сооружение стало одной из главных архитектурных достопримечательностей Москвы. Иностранные путешественники считали своим долгом посетить «волшебный замок», как назвал дом Пашкова И. Рихтер, давший его описание в своей книге «Moskwa» (Лейпциг, 1799). Описание Рихтера проникнуто восторгом перед дивным созданием русского зодчества. Все здание представляет, по его словам, «образец симметрической гармонии».

Подробное и точное описание Рихтера совпадает с рисунком Антинга. Рихтер упоминает выступ первого этажа в центре здания, на котором поднимаются колонны; бельведер, окруженный парными колоннами; статуи Флоры и Цереры, замыкающие боковые части колоннады центрального портика. Он описывает и те детали, которые мы еще видим на рисунке Антинга, но которые исчезают в последующих изображениях: герб Пашкова, венчающий центральный портик и поддерживаемый двумя полулежащими фигурами, и статуи Марса и Минервы, стоящие перед домом на верхней террасе сада.

На рисунке Антинга бельведер завершается куполом со статуей на его вершине. Что изображала эта статуя—трудно установить: по мнению одних, это был бог войны Марс, по мнению других,—Минерва[7].

В изображении Делабарта (1795) статуя над бельведером отсутствует. Очевидно, она существовала только в первые годы после сооружения дома.

Герб Пашкова, видимый и у Делабарта, исчезает в последующих рисунках.

Характерно, что и Антинг и Делабарт допускают одну и ту же неточность: они не передают различие ордера центрального и боковых портиков. Антинг придает всему зданию ионический ордер, тогда как на самом деле ионический ордер имеют только флигели, а центральный объем решен в коринфском. Рисунок Антинга, чрезвычайно точно передающий формы Пашкова дома, мог бы даже возбудить вопрос о том, не был ли ордер центральной части вначале также ионическим; но на рисунке Делабарта (несколько лет спустя) колонны у центральной части и флигелей показаны в коринфском ордере. Остается предположить, что оба художника, тщательно зарисовывая с натуры общую композицию здания и все его основные элементы, в передаче повторяющихся деталей и в частности капителей ограничивались тем, что намечали их в одном месте, с тем чтобы повторить в других местах уже в мастерской, где они заканчивали свои рисунки. Поэтому и получилось так, что Антинг ордер флигелей перенес на центральный портик, а Делабарт, напротив, ордер последнего повторил на флигелях.

Рисунок Антинга подтверждает, что дом Пашкова был с самого начала сооружен в том виде, в котором существует и до настоящего времени; следовательно, высказывавшиеся предположения о том, что здание вначале было построено без портика, лишены всяких оснований. За всю историю дома Пашкова его внешняя архитектура претерпела лишь незначительные изменения, не нарушившие его общего облика[8].

На рисунках Антинга и Делабарта хорошо передана та динамика, которой был насыщен первоначальный бельведер. Опоясывающая его терраса с парапетом и вазами подчеркивает мотив кругового движения, который повторяется и в колоннаде, окружавшей бельведер, но не сливавшейся с ним. Благодаря тому, что колонны первоначально отступали от простенков бельведера, они создавали галерею, в свою очередь, подчеркивавшую мотив движения по кругу, усиленный активным взаимодействием пластики колонн с пространством, сильными эффектами светотени. Еще выше над колоннами этот мотив повторялся в третий раз, в сильно подчеркнутом поясе модульонов-кронштейнов (видных на рисунке Антинга). Спиралевидное движение по сужающимся кругам завершалось динамической скульптурой.

В современном бельведере эти динамические мотивы приглушены при помощи ряда приемов: колонны вплотную подошли к стене, антаблемент трактован более сдержанно, в нем подчеркнута ровная гладь фризового пояса, статуя отсутствует[9].

Рисунок арочных окон, схваченных замками, в особенности ясно говорит о том, что бельведер перестроен и изменен мастером начала XIX века.

Относительно автора современного бельведера мнения исследователей расходятся: если одни (В. Згура, за ним В. Снегирев и другие) считают автором Бове, то И. Грабарь не так давно назвал имя архитектора Мельникова, который, по его словам, построил новый бельведер в 30-х годах XIX века. Наконец, сохранилось сообщение Гамбурцева (со слов Н. Ф. Федотова) о том, что бельведер перестраивал архитектор Таманский[10].

Неясным остается вопрос о первоначальном ордере колоннады бельведера. Обычно считают, будто архитектор, перестроивший его после 1812 года, изменил первоначальный коринфский ордер на ионический. Но такой вывод делается на основании сопоставления нынешнего бельведера с рисунком Делабарта, у которого колоннада бельведера показана в коринфском ордере. Если ионический ордер, примененный в боковых флигелях, прекрасно сочетается с общим характером композиции, то с таким же успехом мог быть он применен и в бельведере; более того, именно этим приемом зодчий мог органично связать боковые части здания с бельведером.

На рисунках Антинга и Делабарта можно отметить еще одну деталь, которой мы не видим в современном здании: в главном корпусе показан четвертый мезонинный этаж с продолговатыми горизонтальными окошечками. В путеводителе по Москве 1831 года дом Пашкова описывается как четырехэтажный. После 1839 года эти окошки были заложены и четвертый этаж уничтожен.

Фасад дома Пашкова

Если говорить о главном здании усадьбы Пашкова, то оно в своих внешних формах подверглось лишь незначительным изменениям и в основном сохранило первоначальный вид.

Дом Пашкова представляет развитие того типа дворца-усадьбы, который сложился в русском зодчестве XVIII века, как архитектурное выражение общественной и частной жизни русского дворянства. Становление этого типа мы видим уже в творчестве Ухтомского и Растрелли; дальнейшее развитие он получает у Казакова, Старова и Баженова.

Композиция плана дворца-усадьбы слагается из центрального ядра парадных помещений, интимных флигелей и переходов-галерей между ними. Развитие общественной жизни в среде русского дворянства, начавшееся с петровских реформ и особенно развернувшееся во второй половине XVIII века, отразилось в архитектуре тем, что старая замкнутая усадьба конца XVII—начала XVIII века превратилась в дворец-усадьбу с развитым комплексом парадных помещений: вестибюлей, лестниц, танцевальных и концертных залов, гостиных и т. д.

В доме Пашкова группа парадных помещений сосредоточена в центральном объеме, мощный выступ которого, несущий колонны и скульптуры, ясно говорит об общественном характере этой части здания[11].

Внутренние помещения развернуты в анфиладу комнат по продольной оси, следующей линии фасада. Эта ось объединяет пространство центрального объема с пространством галерей и флигелей. Благодаря этому достигается соподчинение всех комнат центральному ядру и проходящей через него главной оси усадьбы; идущей от въездных ворот с Ваганьковского переулка к Моховой улице. Строго центричное и уравновешенное построение плана находит выражение и в объемной композиции. По обмерам Музея архитектуры, высота центральной части вместе со статуей, некогда завершавшей бельведер, составляет половину от протяженности здания. Таким образом, композиция ансамбля вписывается в равнобедренный треугольник. В основе плановых решений лежит отношение правильных квадратов. Обмеры здания выявляют основную закономерность, которой следовал зодчий: симметрическое, уравновешенное решение плана, построенное на устойчивой форме квадрата.

По чертежам 1802—1810 годов центральный объем со своими портиками вписывается в плане в квадрат со стороной 16 сажен. Галереи представляют квадрат со стороной в 6 2/3 сажени, флигели — квадраты со стороной в 6 сажен.

Согласно обмерам 1810 года, длина фасада левого флигеля несколько превышает длину фасада правого флигеля. Это незначительное отклонение от симметрии при восприятии объемов здания не ощущается.

Соразмерность всех частей здания достигается повторяемостью основных величин, благодаря чему здание легко охватывается взглядом. Если взять боковую сторону основного объема (без выступов), то она будет относиться к боковой стороне галереи как 2:1; портики флигелей по своей протяженности равны портику дворового фасада. Все портики имеют выступ в сажень. Выступ центрального объема относительно галереи составляет 1/2 сажени.