"Нарушенным" логическим правилом в случае с парафразом (опять же с учетом игнорирования закона тождества) как раз и является правило под названием "аргументы, не связанные между собой с необходимостью".
• Ряд: жители столицы ловят воздух ртом (вместо: задыхаются); вчерашние беженцы набивают дырявые карманы деньгами; квартира, дача, машина, любовница со знанием шведского, дети в Оксфорде... благосостояние!
32Аллюзия (лат. allusio - намек) есть троп, название которого говорит само за себя: здесь мы действительно имеем дело с намеком, Искусство намека предполагает два основных риторических аспекта построения высказывания. Во-первых, опознаваемость того, к чему отсылается адресат; во-вторых, наличие, хотя бы и паралогической, связи между предметом (лицом, явлением, событием) и параллели к нему. Таким образом, аллюзия есть та же аналогия: то, что сравнивается, уподобляется факту из области истории, политики, литературы и т. д.
Своеобразие аллюзии в том, что то, на что она может быть спроецирована не называется: адресату самому предлагается догадаться, какой из известных ему фактов имеет в виду говорящий. Таким образом, опять же отсутствует один из членов аналогии, а вместе с ним часто и объединяющий члены аналогии признак.
Аллюзия часто напоминает уже обсуждавшуюся нами аллегорию. Разница лишь в том, что аллегория есть гораздо более прямое (не вступающее в конфликт с критерием искренности) указание на подразумеваемый объект и при необходимости охотно поясняется говорящим.
В основе же аллюзии лежит не столько задача сопоставить предметы, лица и проч., сколько задача по той или иной причине скрыть существующую связь между членами аналогии. Отсюда и гораздо меньшая прозрачность аллюзии по сравнению с аллегорией, и разрушение аллюзии при попытках ее объяснения.
Иными словами, характер связи между членами аналогии в случае с аллюзией менее обязательный, чем при аллегории. За намек как бы "отвечает" не столько намекающий, сколько тот, кто читает намек (ср.: каждый понимает в меру своей испорченности). Это качество аллюзии сделало данный троп чрезвычайно популярным в советское время: читатели с удовольствием искали и находили аллюзии даже в сообщениях, в которых изначально не предполагалось никаких аллюзий.
· Модель: (из времен Брежнева) Фридрих Вильгельм IV с его страстью вешать ордена себе на грудь...
· Пример: Нестабильные политические обстоятельства, как известно, иногда вынуждают вспомнить о фригийском колпаке.
Аллюзия с "фригайским колпаком* будет разгадана теми, кому известно, намеком на что может служить напоминание о фригийском колпаке. Фригийский же колпак, который носили древние фригийцы, в свое время стал образцом для головных уборов деятелей Французской революции. Поэтому "вспомнить о фригийском коллаже" означает в нашем примере взяться за оружие, готовить новую революцию и проч. Однако имеется ли в виду, что время "вспомнить о фригийском колпаке" уже настало или это лишь "замечание вообще", определить трудно — именно в силу того, что аллюзия предполагает негативное использование логического правила об аргументах, которые необходимым образом должны быть связаны между собой. В нашем же случае силлогизм мог бы представлять собой следующее умозаключение:
Нестабильные политические обстоятельства предполагают {наличие} борцов
Некоторые борцы косят фригийские колпаки
(следовательно)
Нестабильные политические обстоятельства предполагают фригийские колпаки {наставляют вспомнить о фригийском колпаке)
В этом силлогизме отчетливо заметно, что аргументы, с точки зрения логики, в принципе не связаны между собой с необходимостью. Она порождена только и исключительно актуальным контекстом высказывания, который фактически и позволяет использовать соответствующий логический закон зеркально, - в целях осуществления аллюзии как намека на нестабильность актуальной политической ситуации. Однако о нестабильности актуальной политической ситуации, как мы видим, ничего не сказано, так что ответственность за проекцию '"целиком" лежит на слушателе.
· Ряд: конкурс красоты во времена Париса закончился Троянской войной; сицилийская мафия первоначально не выходила за пределы Сицилии; потемкинские деревни были величайшим открытием века, причем даже не нашего.!!
33Эйфемизм - тропеическое явление, близкое к аллюзии, сегодня не рассматривающееся как троп, но в античной, например, риторике определенно входившее в состав тропов. С греческого части слова "эвфемизм" переводятся как Хорошее" (ей) и "слово" (pheme). Смысл же перевода таков: стремлюсь не употреблять "плохих" слов и выражений.
История эвфемизма (до того, как он был осознан в качестве тропа, то есть получил специальную риторическую функцию) восходит ко временам речевых запретов, табу, которые были выражением народномифологического сознания (произнесение слова вызывает к жизни соответствующий "дух"... что, может быть, не так уж и невероятно!). В те времена имя (лица, предмета и проч.) заменяли другим, "безопасным", именем. Считалось, что "нежелательному" объекту это второе имя неизвестно (классические примеры: "ведьма" от "ведает" или "медведь" от "ведающий мед". Произнесение как того, так и другого слова вместо подлинных имен гарантировало непоявление опасных гостей в момент речи.
В настоящее время под эвфемизмом понимается, главным образом, "приличный" - квалифицируемый как "нейтральный" эквивалент этикетно нежелательного или слишком интимнoro выражения. Характерная особенность эвфемизма в том, что он (по сравнению с замещаемым им словом) более расплывчат и, стало быть, менее точен. Типично для эвфемизмов то, что они легко конвенционализируются, то есть превращаются, в своего рода ситуативно-обусловленные названия объектов. По этим ситуативно-обусловленным названиям, которые постепенно могут становиться общеизвестными (разумеется, далеко не все), объект и начинает впоследствии легко идентифицироваться говорящими.
· Модель: отойти в мир иной (вместо: умереть)
· Пример: С пятнадцатью миллионами общественных рублей (новых), которое он успел незаметно приберечь, глава фирмы и исчез.
Не заставляющий себя долго искать эвфемизм "незаметно приберечь" является пристойной и, разумеется, противоречащей критерию искренности параллелью к "украсть" - выражению, этически нежелательному, во всяком случае до момента официального обвинения.
Интересно, что эвфемизм, вовсе не будучи конвенциональным, тем не менее легко прочитывается в предлагаемом контексте- не оставляет сомнений и его функция (обойтись "мягким вариантом" обозначения довольно жесткого действия). Опять же понятно, что перед нами аналогия с опущенным первым компонентом, а именно тем, что сравнивается. Эксплицитно представлен лишь второй компонент, косвенным образом обозначающий и признак, на котором в данном случае строится аналогия. Если попытаться воспроизвести ход рассуждений, давший возможность употребить данный эвфемизм, то он приблизительно таков:
Украсть есть преступление
Украсть значит {незаметно) приберечь
(следовательно)
{Незаметно} приберечь есть преступление
Перед нами очевидный случай уже описанного выше с точки зрения позитивной логики само собой разумеющегося правила, согласно которому привлекаемые аргументы должный лежать в пределах обсуждаемого вопроса. Таков закон релевантности: доводы, как говорилось выше, не должны "выпадать из ситуации". Используя данное правило негативно, можно вовлечь фактически случайный довод в орбиту рассуждений. Таким образом и поступает тот, кто осуществляет эвфемизм. Случайный же довод, разумеется, может давать весьма интересные смысловые эффекты.
· Ряд: (о влюбленных) они ходят вместе; (о беременной) она в интересном положении; (о туалете) кабинет задумчивое™; (о жене) лучшая половина.
34Антифразис Ггреч. dntiptuasis - противоположный по смыслу) представляет собой троп, тоже обычно рассматриваемый как связанный с ироническим переосмыслением значений слов.
· Модель переосмысления в данном случае довольно проста: слово (слова) берется в значении, контрастном по отношению к обычно присущему ему. Обычное же значение "утаивается" (критерий искренности!).
Характерной чертой антифразиса как тропа является его корреспонденция только с так называемыми "прозрачными речевыми ситуациями", то есть с ситуациями, в которых прямое понимание высказывания исключено. Дело в том, что риторический механизм антифразиса включается лишь тогда, когда говорящего трудно заподозрить в неопределенности точки зрения по поводу того, что он характеризует (обычно контекст хорошо ориентирует адресата в тактике говорящего). Только и исключительно при этих обстоятельствах антифразис прочитывается семантически корректно.
· Модель: (о несъедобной пище) вкуснятина
· Пример: Эти герои вчера угнали автомобиль и сбили прохожего.
Антифразис в случае со словом "герои", которое следует понимать как вовсе даже "преступники", то есть не герои. Использование слова в обратном ему значении происходит в силу очевидности несоответствия исходного значения этого слова ситуации, с одной стороны, и в силу паралогического "правила" о возможности взаимозамены всего всем.
Негативно используемое логическое правило, дающее возможность осуществить антифразис, чаще всего также связано с законом исключенного третьего. Предмет в свете антифразиса (как и вообще в свете иронии, которую иногда рассматривают как троп) "есть" и "не есть" нечто одновременно, то есть угнавшие автомобиль суть "герои" (поскольку они таковыми названы) и "не герои" (поскольку на самом деле они таковыми не являются). Прочтение антифразиса оказывается, возможным только в том случае, если "отключить" закон исключенного третьего или "запустить" его в обратную сторону.