Риторика. Инвенция. Диспозиция. Элокуция. Клюев E. В. глава 1-2 (стр. 8 из 17)

Тот, кто не осуществил месса ди воче до прочтения сноски, вероятно, все-таки сделал это после прочтения сноски (за исключением, пожалуй, совсем уж серьезных людей, которым легкомысленный автор приносит свои запоздалые извинения). Так что соответствующий вопрос, видимо, можно считать закрытым

Попытаемся понять, что произошло с большинством из нас на протяжении разговора о месса ди воче - приеме бельканто, предполагающем медленный подъем голоса от pianissimo до fortissimo и медленный возврат обратно. Произошло следующее: предмет моего индивидуального (правда, все-таки случайного) интереса каким-то образом превратился в предмет общественного (во всяком случае, читательского) интереса. Допускаю даже, что у читателей возникло странное желание услышать все-таки, как звучит эта пресловутая месса ди воче в профессиональном исполнении.

Вообще же говоря, на наших глазах чужое для нас понятие было риторически (инвенционалъно) градуировано, то есть, представлено серией последовательных ступеней:

В этом и состояла одна из главных рекомендаций инвенции: она касалась того, как индивидуальный интерес может быть "сопряжен" с интересом общественным: нужный говорящему предмет градуируется по вертикали таким образом, чтобы оказаться в поле зрения говорящего, после чего искомая ступень градации (доступная пониманию слушателей) переносится по горизонтали в конкретную - данную " речевую ситуацию, "с учетом присутствующих" (подробнее о технике этого переноса см. следующий параграф).

- месса ди воче
- долго выдерживаемые звуки (намеренно пропущенная ступень градации)
- итальянское бельканто
- возможности человеческого голоса
- возможности человека		- мои возможности

Фактически проделанная нами процедура хорошо известна, например, каждому профессиональному журналисту, командированному "далеко от Москвы" с целью написания материала хоть и о том же многозабойном бурении. Журналист понимает, что многозабойное бурение не является

предметом общественного интереса и что его, журналиста, задача - сделать так, -чтобы многозабойное бурение оказалось так предметом общественного интереса.

Путь к этому лишь один: найти ступень, на которой в сознании читателей могло бы располагаться многозабойное бурение.[21]

При этом журналист знает, что ступень такую всегда можно найти и что успех материала будет зависеть от того, насколько правильно эта ступень определена. Ведь следующая за процессом градации "моментальная процедура" переброса надлежащей ступени в читательское сознание тоже, разумеется, может быть удачной и неудачной.

Найденный журналистом уровень градации, например, иногда бывает недостаточным или, наоборот, слишком высоким. В первом случае читатели не примут предмета по причине его чрезмерной конкретности (поговорим о бельканто), во втором - по причине его чрезмерной абстрактности (поговорим о возможностях человека). Чтобы не попасть ни в одну из этих ловушек, инвенция предполагает обращение к таксономическим схемам.

§ 2. Таксономия

Итак, выбор "фрагмента действительности", о котором должна идти речь в сообщении, прежде всего определяется совместным интересом к данному фрагменту говорящего и слушателей. Если феномена совместного интереса не обнаруживается, вступают в силу правила преобразования индивидуального интереса говорящего в интерес общественный. Рассмотренный нами пример с месса ди воче есть пример, когда все необходимые сведения о соответствующем "фрагменте действительности" находятся в руках говорящего.

Однако, разумеется, столь идеальной ситуация бывает далеко не всегда. Ибо, хотим мы этого или не хотим, осуществить инвенционально корректную градацию можно лишь в том случае, если индивидуальный интерес говорящего подкреплен хорошей его подготовкой в соответствующей области знаний.

К сожалению, сведения, которыми мы располагаем даже по поводу самых обычных окружающих нас предметов, часто вовсе не достаточны, чтобы судить об этих предметах. Причина в том, что со времен античности говорящие заметно утратили способности к таксономии (греч. taxis - построение, порядок и nomos - закон) - учению о принципах и правилах классификации объектов. Сегодня таксономия со всей очевидностью принадлежит науке, но не принадлежит говорящим.

Кардинальным понятием таксономии являлась классификация (иногда само слово "таксономия" метонимически[22] определяется как "классификация"), Если брать слово "таксономия" в современном его понимании, то таксономия определяется как классификация, которая отражает иерархию (взаимосвязь и взаимозависимость) объектов. Договоримся различать таксономию (учение о классификации), с одной стороны, и саму классификацию - с другой.

Кстати, и слово "классификация" неоднозначно: оно означает и процесс классифицирования, и результат этого процесса - конкретную классификацию. Вместо слова "классификация" во втором его смысле (конкретная классификация, перечень, каталог) мы в дальнейшем иногда будем употреблять словосочетание "таксономичесая схема".

Что касается составления классификаций, или таксономических схем, то человечество отнюдь не изначально было сильно в этой процедуре. Требуется достаточно высокая степень изученности реальной действительности, чтобы действительность эту представить систематически, то есть как единство классов, подклассов, групп и т. д. (не случайно теория видов Дарвина или система химических элементов Менделеева суть завоевания уже позднего времени).

Время сохранило для нас первые попытки древних классификаций (весьма и весьма беспомощных!), предпринимавшихся в "дориторическую" эпоху.[23]

В одной из новелл Х.-Л. Борхеса ("Аналитический язык Джона Уилкинса"), где как раз и обсуждаются проблемы классификаций разных времен, можно найти ссылку на одну из древнекитайских таксономии, которая сравнивается с таксономией героя новеллы, ч.№ "двусмысленные, приблизительные и неудачные определения напоминают классификацию, которую доктор Франц Кун приписывает одной китайской энциклопедии под названием "Небесная империя благодетельных знаний".

На ее древних страницах написано, что животные делятся на:

а) принадлежащих Императору,

б) набальзамированных,

в) прирученных,

г) сосунков,

д) сирен,

е) сказочных,

ж) отдельных собак,

з) включенных в эту классификацию,

и) бегающих как сумасшедшие,

к) бесчисленных,

л) нарисованных тончайшей кистью на верблюжьей шерсти,

м) прочих,

н) разбивших цветочную вазу,

о) похожих издали на мух.

Эта забавная древнекитайская классификация (о том, до какой степени она виртуальна и виртуальна ли вообще, известно только самому Х.Л. Борхесу) нарушает практически все возможные принципы и правила таксономии и служит замечательным негативным примером прежних "представлений о мире" в Поднебесной Империи. Однако, если и дальше верить Х.Л. Борхесу, представления о мире и впоследствии не стали более "упорядоченными":

"В Брюссельском библиографическом институте также царит хаос; мир там разделен на 1000 отделов, из которых:

262-й содержит сведения, относящиеся к папе,

282-й - относящиеся к Римской католической церкви,

263-й - к празднику Тела Господня,

268-й - к воскресным школам,

298-й - к мормонству,

294-й - к брахманизму, буддизму, синтоизму и даосизму.

Не чураются там и смешанных отделов, например, 179-Й: "Жестокое обращение с животными. Защита животных. Дуэль и самоубийство с точки зрения морали. Пороки и различные недостатки. Добродетели и различные достоинства".

Эти блистательные "примеры" показывают нам, до какой степени загадочными могут быть представления об упорядочивающих мир принципах. Кстати, можно вспомнить и кортасаровских героев, наслаждающихся найденным ими манускриптом, в котором мир дифференцирован на "отделы" по признаку цвета: красное, черное, белое... (с чрезвычайно причудливыми рубриками типа "черные минералы" и "животные с черной шерстью"). Для всего же, чему не нашлось цветового определения, используется слово "пампское" (разумеется, с предъявлением "пампских минералов" и "животных с пампскоЙ шерстью").

Однако если читатель полагает, что подобного рода классификации ушли в область далекого прошлого, то это большое заблуждение. Вот лишь один пример современной классификации: фрагмент оглавления, заимствованный из новейшей книги о культуре речи. Не нужно доказывать, что оглавление как жанр и есть классификация, которая должна отразить перечень вопросов, затронутых в главах, параграфах и т. д. Пример выгладит так: