Но все же мальчика продавали в самых крайних случаях, как ни бедны были родители, мальчика они берегли как будущего хранителя памяти предков и родителей, о чем уже было сказано выше. Девочка же была тягостью, от которой хотели побыстрее избавиться. Бедняку было трудно жениться: купить жену и справить свадьбу иногда ему стоило полного разорения. Крестьяне боялись, что их маленький сын, когда вырастет, не сможет по бедности жениться, поэтому существовал обычай брать шести-семилетнюю девочку на воспитание в дом будущего мужа. Бывало и так: помолвленную девочку брали в дом, а ее будущий муж еще не появился на свет. С такими девочками обращались с особой жестокостью.
С того времени, как мальчики достигали школьного возраста, их обыкновенно отделяли от сестер. Последние вели замкнутую жизнь, и эта изоляция усиливалась после того, как девушку сватали, что обычно происходило, когда ей миновало 10-12 лет. С этого времени девушки должны были укрываться от взора даже хороших знакомых. Из дома выезжали редко, только в случаях крайней необходимости. Таким образом, только мальчику суждено было до конца своих дней пребывать с членами семьи и своими предками. Кроме того, родители рассчитывали получить в старости поддержку, что особенно важно для бедных семей, где каждый работник вносил свой вклад в благосостояние семьи.
Прежде всего, дочь должна была быть серьезной и трудиться, не щадя своих сил. Родители должны научить ее трем правилам подчинения и четырем добродетелям. Три правила подчинения: дома повиноваться отцу; когда выйдет замуж, повиноваться мужу; когда останется вдовой, повиноваться сыну. Четыре добродетели: супружеская верность, правда в речах, скромность в поведении, усердие в работе[5].
Обязанности были не только у детей и жены, но также и у отца, главного человека в семье, которого все слушались и все подчинялись. В одном из наставлений, обращенному к отцу семейства, говорилось, что он должен с большим вниманием воспитывать дочь, хотя, естественно, воспитание дочери – это прежде всего дело матери. Когда дочери исполнится 5-6 лет, ей нужно делать прическу и бинтовать ноги. Она должна все время находиться в доме, ей не следует бегать и играть. Когда ей исполнится 7-8 лет, отец должен приучать выполнять ее небольшую домашнюю работу: подметать пол, прясть, мыть чашки. В 10 лет ей было запрещено выходить из дому и играть с мальчиками – запрещать также должен был отец[6]. Когда приходили родственники – отец должен был показать им дочь, но она должна была выражать почтительность, не разрешалось громко смеяться.
В 14-15 лет отец должен был приучать ее к тем работам, которые пригодятся в семье мужа. Она должна была носить черную или синию одежду, неяркую и простую. Она должна была рано вставать и поздно ложиться. Девочке не разрешалось приносить жертвоприношения в храме и зажигать курительные свечи.
Что касается прав девушки и женщины на общесемейную собственность, то была следующая ситуация. Если по каким-то обстоятельствам происходил раздел недвижимого имущества, то оно распределялось между мужчинами. Дочери и жены могли быть наследницами собственности отцов и мужей в тех редких случаях, когда в роду не оставалось ни одного мужчины. Даже в богатых семьях жена не имела права на наследство. Приданое невесты могло состоять из драгоценностей, богатой одежды, дорогой обстановки, очень редко за невесту давали деньги и никогда не давали землю.
1.2 Подготовка к свадьбе
Женить сына и увидеть внучат было самым сокровенным желанием главы семьи: только в этом случае он приобретал уверенность в том, что, перейдя в мир иной, будет сыт и обеспечен всем необходимым. Если род прекращался, то об усопших некому было заботиться и их "посмертное существование" оказывалось очень трудным.
В книге «Ли-цзи» (礼记[lǐjì] - «Записки о совершенном порядке вещей, правления и обрядов») были закреплены своеобразные нижний и верхний пределы брачного возраста: для мужчин с 16 до 30, для женщин с 14 до 20 лет, фиксировавшие как бы пределы терпения и сдерживания гнева предков на неблагодарного и непочтительного потомка. В соблюдение этих возрастных пределов в древности было вовлечено и само государство, следившие за тем, чтобы они не нарушались. С этой целью, по свидетельству Чжоу ли (кн. 11), особый чиновник составлял списки мужчин и женщин, достигших предельного возраста, и наблюдал, чтобы мужчины, достигшие 30 лет, брали себе в жены девиц, которым исполнилось 20 лет[7].
По-китайски слово «жениться» [娶– qǔ] буквально означает «брать в дом жену», а «выходить замуж» [嫁 - jià] - «покидать семью». Жених приводил невесту к своим родителям, а невеста покидала родную семью. После свадьбы молодая жена становилась членом семьи мужа. В редких случаях жених переселялся на постоянное жительство к родителям невесты. Сын мог быть недоволен избранной для него родителями женой; жена, в свою очередь, могла быть недовольна мужем - не это считалось главным в брачном союзе. Насильственное соединение молодых людей породило поговорку: «Муж и жена вместе живут, а сердца их за тысячу ли друг от друга». Если молодые люди были помолвлены с детства, родители чувствовали себя спокойнее: в случае внезапной смерти всегда найдется, кому проявить заботу об их загробной жизни[8].
Если помолвка состоялась в детстве, а будущий муж умирал до свадьбы, существовал обычай обвенчать девушку с поминальной дощечкой умершего жениха: тогда она становилась вдовой в самый момент своего венчания и, как всякая другая вдова, была лишена возможности вторично выйти замуж.
В некоторых районах Китая жених, после того как сватами был выработан брачный договор, посылал совершенно незнакомой ему невесте подарки, в том числе гуся. Девушка, принявшая гуся, считалась просватанной, хотя бы по возрасту ей и предстояло еще много лет ждать свадьбы. Она не имеет ни малейшего представления, ни о наружности, ни о характере того человека, с которым готова связать свою судьбу. Она не может ничего узнать о нем ни от родителей, ни от братьев, ни от знакомых; со дня сватовства ее держат взаперти еще строже прежнего, она не смеет видеться ни с кем чужим и при появлении гостей должна немедленно удаляться из комнаты.
Девушка, достаточно продемонстрировав непокорность, открывала двери своей комнаты и со слезами на глазах следовала к паланкину. Отец невесты или ближайший его родственник запирал на замок дверцы паланкина, а ключ передавал верному слуге для вручения жениху. Девушка должна была в течение трех дней до свадьбы плакать, отказываться от пищи, выражая этим печаль по поводу расставания со своим родным домом. Тогда и у соседей не будет повода говорить, что она так уж мечтает выйти замуж. В день свадьбы, когда девушка собиралась оставить свой родной дом, она обычно куда-нибудь пряталась. Мать начинала громко звать и искать ее, делая вид, что дочь исчезла. Дочь же в это время запиралась в своей комнате. Но вот прибывал паланкин. Носильщики и музыканты также начинали громко звать невесту, уверяя, что не могут дольше ждать[9].
За день до свадьбы невесте делали специальную прическу, которую носили замужние женщины: волосы на лбу обривали или выщипывали, чтобы сделать его выше. В свадебном обряде невеста и жених садились вместе обедать, это был первый и последний день, когда они обедали вместе. Жених мог есть сколько хотел; невеста же должна была в течение двух недель питаться только той провизией, что передали ее родители.
Гости во время свадебного обеда позволяли себе фривольные замечания в адрес невесты, даже непристойные шутки, к которым она должна была относиться хладнокровно и безразлично. Они бесцеремонно насмехались над ее ногами, одеждой, внешностью. Невесту просили встать своими маленькими ножками на перевернутую чашку. Если ей это не удавалось, то слышались язвительные реплики: «Какая неуклюжая!» Могла быть и такая просьба: «Принеси мужу чаю!» Если невеста выполняла эту просьбу, ей говорили: "Какая послушная жена!" Если она отказывалась выполнять это, гости соболезновали мужу, получившему в жены злую женщину[10].
Из всего выше сказанного можно сделать следующий вывод – девушка в китайской семье до замужества должна была вести кроткий образ жизни, находиться постоянно дома и бесприкословно выполнять все отцовские приказы. Девочки должны были стойко переносить такие тяготы как бинтование ног и груди, не должны были играть с соседскими детьми и свыкнуться с мыслью, что их не считают за «нормальных» людей.
Исторически сложившиеся традиции Китая обрекали девочку на очень тяжелое существование. Культ мужчины с раннего детства давлел над девочкой. Мы видим, что положение девушки не менялось, а даже становилось еще тяжелее после того, когда она выходила замуж. Безусловно, в богатых семьях девушкам жилось легче, их не продавали в публичные дома, но сватали без их согласия.
Может быть для европейцев и нас, воспитанных в другой культуре, такое поведение в отношении девочек со стороны отцов и общества покажется несправедливым и шокирующим, но для китайского народа, который из поколения в поколение воспитывался в таких традициях, это считалось вполне приемлемым и даже должным. В данной главе была сделана попытка объективно рассмотреть отношение к девочке со стороны родителей, у китайцев сложилась определенная традиция в поведении и эта традиция оставалась неизменной долгие годы.
Глава 2
Положение женщины в традиционной китайской семье