На основе сохранившихся архивных материалов можно проследить историю усадьбы в послереволюционные годы. Претендентов на усадьбу было много.
В 1919 году имение В.И. Танеева было передано отделу народного образования. Там предполагалось образовать "...две школы - первой и второй ступени с сельскохозяйственным отделением...". 31 июля 1919 года состоялось заседание Коллегии Земельного отдела Московского Губернского Совета. Заводская организация объединенных государственных электротехнических предприятий возбудило ходатайство о передаче имений Клинского уезда, в том числе и Демьянова. 21 октября 1919 года на административном заседании Губернского Земельного отдела постановили образовать комиссию из представителей Губземотдела, объединенных государственных электротехнических предприятий (ОГЭП) и Клинского Уездного Земельного отдела (УЗО). Представителю Клинского УЗО - инструктору-землемеру Н. Сен-Желену поручено "...открыть в ближайший срок занятия означенной комиссии...". 10 ноября 1919 года была получена записка Н. Сен-Желена, в которой говорилось, что "...передача имения ОГЭП является не только нежелательной, но и прямо недопустимой с точки зрения целесообразности, т.к. в имении уже начаты организационные работы по образованию школ...".
В 1918 - 1919 гг. в Демьяново приезжал сын А. Васнецова - В. Васнецов. С горечью пишет он: "...по аллеям парка ездили на телегах, прогоняли скот, а главная дорога превратилась в проезжую дорогу с глубокими колеями и неизбежными лужами. Изящная Екатерининская колонна была взорвана и валялась на земле...".
В мае 1920 года в Могубземотдел обращаются рабочие Московского Ремонтного Артиллерийского завода (МРАЗ) с просьбой предоставить имение в распоряжение завода "...с изъятием занятой части у огородников и бывшего помещика...". Дело в том, что в 1918 году в Клину образовался Коллектив Клинских огородников, семь членов которого имели участки земли на территории Демьянова. Инструктор-землемер Н. Сен-Желен на отношение МРАЗ в Мосгубземотдел о предоставлении рабочим имения Демьяново сообщил, что "...в настоящее время уже передано для обработки 20 десятин Клинскому Дому Лишения Свободы, 20 десятин - 7-му запасному батальону, квартирующемуся в г. Клину и приблизительно около 20 десятин было передано под распашку крестьянам смежного селения. Огородникам отведена в имении площадь всего около 4 десятин, бывшему помещику предоставлено 600 кв. саженей. На основании вышеизложенного считаю передачу имения бывшего Танеева для обработки МРАЗ совершенно невозможным....
Между тем усадьба постепенно разрушалась. "...Прекрасный когда-то парк сильно поредел, многие деревья были вырублены, другие упали сами собой. Одни аллеи заросли, другие были изъезжены. В парке пасся скот. Зеленая лужайка перед большим домом была распахана. Пруды обмелели и сильно заросли, а из Царского пруда вода ушла совсем. Печально было видеть такой чудесный и живописный уголок Подмосковья в запустении...".
Января 1921 года Управляющему канцелярией Предреввоенсовета Республики товарищу Зейцу был выдан мандат за номером 366 "...на право подыскания имения или сельского хозяйства для коммуны сотрудников поезда и канцелярии Предреввоенсовета Республики...". А 24 февраля 1921 года Зейц доложил председателю Мосовхоза, что было осмотрено несколько имений, и наиболее подходящим оказалось имение Демьяново. Сотрудники поезда Троцкого просили закрепить имение за ними.
В это время демьяновская земля использовалась уже по другому: "...Земля предоставлена во временное пользование постановлением УЗО: 37 десятин - на распашку жителям деревни Акулово, 6 десятин - под огород милиции, 50 десятин - коллективу огородников, 1/2 десятины - садовнику Висмаку под распашку, 1 десятина - под огород Танеева, 1/2 десятины - ветеринарному пункту, часть земли - в распоряжение покосной комиссии, часть - под лесом. Яблоневые сады в ведении УЗО. Постройки предложено передать ветеринарному пункту и инженерной дружине №293...". Сведения эти не совсем точны, т.к. план усадьбы был утерян. Земельный отдел Мосгубсовета запрашивает у Н. Сен-Желена сведения, как используется каждая часть земли, как используются строения, имеются ли свободные угодья, какие затруднения могут произойти, если все имение будет передано одной организации. Н. Сен-Желен сообщает, что все земли распаханы с осени 1920 года, за исключением 6 десятин, отведенных милиции. Строения же, за исключением дома, где живет В.И. Танеев, садовник Висмаку и ветеринарный фельдшер, все приведены в полную негодность. Из всех затруднений, которые могли бы произойти при передаче имения поезду Троцкого, наиболее существенными были те, которые связаны с землей, предоставленной под распашку жителя деревни Акулово. Но сотрудники поезда Троцкого не считали затруднительным совместное пребывание двух организаций в одном имении.
21 марта 1921 года на судебном заседании Коллегия Мосземотдела постановила: "...предоставить коллективу сотрудников поезда - право на временную разработку пустующих частей имения в юго-западной стороне, в размере до 50 десятин вместе с бывшей церковной землей, без права передачи, какой-то ни было другой организации...".
Вскоре Предреввоенсовет подает прошение в Губернскую Военно-Инженерную Дистанцию - орган, занимающийся расквартированием в губернии воинских частей. Предреввоенсовет просил выдать ордер на все пустующие постройки в имении для размещения своих сотрудников и красноармейцев. Просьба была удовлетворена. Предоставлены усадебные помещения, "...за исключением тех, которые будут необходимы Уездному отделу..." , на тот срок, пока в распоряжении сотрудников находится отведенная часть земли.
В июле 1921 года секретариат поезда Троцкого прелагает организовать совхоз "Демьяново", и землеустройство его включить в план работ 1922 года для исполнения вне очереди. Однако, было ли это сделано, сказать трудно.
В октябре 1921 года умирает В.И. Танеев. Похоронили его на Демьяновском кладбище.
Усадьба не была забыта Обществом Изучения Русской Усадьбы. Среди экскурсий, устраиваемых Обществом, была экскурсия и в Демьяново. В "Плане летних экскурсий на 1925 год..." такая поездка была запланирована на 30 августа. Экскурсия объединяла Майданово, дом Чайковского и Демьяново. "...Усадьба второй половины XIX века со следами конца XVIII века". Руководитель Н.М. Черемухина. Сбор на Октябрьском вокзале в 9 ч. Плата 3 рубля...".
По данным на 1933 год Успенская церковь входила в список сооружений религиозного культа Московской губернии, состоящая на учете отдела по делам музеев Главнауки Наркомпросса. Усадьба состояла на учете того же отдела.
Наконец, последняя организация, нашедшая пристанище в этой старинной усадьбе - туберкулезный диспансер. Скорее всего, был он выстроен в 50-е годы XX века и находится там до сих пор.
Как говорилось выше, огромную ценность в усадебном наследии Демьянова имела библиотека, о которой заботился В.И. Танеев. Новая власть не могла не обратить на это внимание. Нарком просвещения А.В. Луначарский получил сведения о том, что библиотека представляет большой интерес. Он поручил М.Н. Покровскому поговорить с В.И. Танеевым о продаже библиотеки. Танееву было предложено 100 тысяч рублей, но он отказался от продажи. На семейном совете было решено отдать библиотеку безвозмездно.
Весною 1919 года на заседании Совнаркома под председательством В.И. Ленина был принят по предложению М.Н. Покровского и Д.Б. Рязанова декрет, по которому В.И. Танееву назначалось особая пенсия. Библиотека была национализирована и перевезена в Социалистическую Академию общественных наук.
В.И. Ленин на основании постановления Совета Народных Комиссаров от 25 марта 1919 года выдал В.И. Танееву охранную грамоту за № 4412 от 26 апреля 1919 года за своей личной подписью.
В феврале 1920 года на Д.Б. Рязанова было возложена задача создания первого в мире музея по марксизму, вместо которого он предложил организовать научно-исследовательский институт Маркса и Энгельса (ИМЭ). Эта организация отпочковалась от Социалистической Академии. Из библиотеки Танеева перешли в ИМЭ несколько десятков книг по истории французского социализма и коллекция гравюр по истории Французской революции. Вся остальная часть библиотеки - религия, философия, изящная литература, история литературы - осталась в библиотеке Социалистической Академии, в архиве которой хранится опись книг Танеева.
После смерти В.И. Танеева в 1921 году, сын его П.В. Танеев предложил ИМЭ купить некоторые книги и гравюры, уцелевшие после национализации, что и было сделано ИМЭ.
В бывшей секретной части архивного фонда Института Маркса-Энгельса при ЦК КПСС, хранящегося в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), имеется несколько документов 1935-1936 гг., связанных с историей приобретения Институтом библиотеки Танеева. В 1935 году наследники Танеева - сын Павел Владимирович и его жена Эмилия Павловна - предъявили ИМЭ претензии об оплате переданных Танеевым библиотеки и гравюр. 15 августа 1935 года на распорядительном совещании дирекции ИМЭ Э. Цобель сообщил о том, что при получении библиотеки Танеева, последнему была выплачена обусловленная сумма. Но т.к. в бухгалтерии не оказалось никаких сведений о расчетах с Танеевым, юрисконсульт ИМЭ Крутиков обратился к Д.Б. Рязанову с просьбой "...сообщить, действительно ли Танееву Институтом была оплачена стоимость библиотеки и собрания гравюр. Если оплата действительно была произведена, убедительная просьба установить хотя бы приблизительные размеры выплаченной Танееву суммы...".
В письме Д.Б. Рязанов говорит о том, что наследники не могут иметь никаких претензий к ИМЭ. Библиотека была национализирована, а не передана или продана. Он напоминает о том, что "...передача произошла при действии закона 18 апреля 1918 года об отмене наследования и что согласно примечанию первому к статье 59 гражданского кодекса РСФСР бывшие собственники не имеют права возврата имущества, перешедшего в ведение трудящихся до 22 мая 1922 года...". Полученные от Рязанова сведения были сообщены председателю Комитета по заведованию учеными и учебными учреждениями ЦИК СССР Ю.М. Стеклову с просьбой уведомить об этом П.В. Танеева. Но неудовлетворенные таким разрешением их просьбы Танеевы подали 11 марта 1936 года заявление на имя И.В. Сталина. В РЦХИДНИ сохранился текст письма заместителя директора ИМЭ В.Г. Сорина в V часть Особого сектора ЦК ВКП(б) от 28 марта 1936 года, в котором повторялись сведения, полученные от Д.Б. Рязанова. Наследники ничего не смогли добиться от ИМЭ.