В концепции В. И. Леонова дальнейшее развитие получили идеи «библиографического мышления», понимания, восприятия, интерпретации. Доказывается, что библиограф «мыслит текстами». Библиографическая трансформация знаний определяется как их преобразование и взаимодействие между личностными знаниями библиографа и пользователя, как смысловой, социальный по своему характеру, процесс, осуществляющийся между индивидуумами, как интеллектуальная задача, решаемая по ходу библиографической деятельности в этом контексте библиограф и пользователь библиографической информации рассматривается в отношении сотворчества. Сущность библиографической трансляции знаний – умения распознать и создавать новые не дисциплинарные знания.
Выделяются 4 типа библиографической трансформации знания:
· библиографическая реконструкция биографии личности, находящейся в сфере библиографического процесса;
· библиографическая атрибуция текстов;
· библиографическая реконструкция исторической среды;
· библиографическая трансформация библиографии [24, С. 84].
В.П. Леонов доказывает, что центральной задачей проникновения в суть библиографической трансформации знания является дальнейший поиск путей смыслового анализа текстов, способных привести исследователя к пониманию и открытию трансформационных законов, действующих в библиографии, конструктивное описание и применение которых освободит её от несоответствующего ей статуса обслуживающей научной дисциплины. По мнению В.П. Леонова нас ожидает переход от ответа на вопрос «что библиография (описание её структуры)» к «как библиография (описание процессов)» и далее – созданию «почему библиографии?». В.П. Леонов развивает идеи «почему библиографии», показывая как на этом этапе формируется «мир библиографа».
Заключение
Четверть века назад теоретические позиции библиографоведов разделялись по характеру отношения к объектам библиографии – документу и книге. В оппозиции, соответственно, находились книговедческое и документоведческое направления. Ныне весь корпус существующих библиографических концепций можно разделить на два направления: информационное (О. П. Коршунов, А. И. Барсук, Э. К. Беспалова, А. А. Гречихин, Т. В. Новожёнова, Н. А. Сляднёва) и когнитивно - или ноо-культурологическое (Л. В. Астахова, М. Г. Вохрышева, Н. Б. Зиновьева, Ю. С. Зубов, В. П. Леонов, В. А. Фокеев).
В этом научном пространстве возможно определение грядущей парадигмы. Ю.С. Зубов и другие специалисты полагают, что будущую парадигму определит информатизация общества. А. В. Соколов, хотя и выражает сомнения в истинности и корректности этого тезиса, называет настоящую и возможную парадигму информационно-технологической.
Информационно-технологический компонент современной и будущей библиографической науки и практики было б неверным не заменить, однако, грядущая отечественная парадигма будет носить преимущественно гуманистический и познавательно-культурологический характер. Она видится сейчас как когнитивно-культурологическая или ноо-культурологическая. Современная научная парадигма основана на полиметодологизме, поликонцептуальности, новом научном мышлении, обобщении опыта использования электронных технологий, развития информационно-библиографического сегмента электронной среды.
Таким образом, научную рефлексию в сфере отечественной библиографии мы обнаруживаем уже на ранних этапах её развития, однако в виде более или менее завершенных концепций библиографоведения предстаёт лишь во 2 половине 20 – начале 21 века – времени формирования библиографии как самостоятельного социального института.
Авторы выше упомянутых работ развивают свои концепции в режиме научного диалогизма: в чём-то соглашаются друг с другом, отчасти уточняют, дополняют, развивают определенные положения, нередко полемизируют. Библиография, как любой другой достаточно сложный феномен общественной жизни, характеризуется универсальностью связей с миром, обусловленной вхождением в самые разные области человеческой деятельности. Способность к взаимодействием позволяет рассматривать её в контексте самых разных явлений – информации, коммуникации, документалистики, книжного дела, культуры, образования и т.д. Всякий раз при этом формируются новые подходы и концепции, открываются дополнительные возможности её теоретического осмысления и практического развития.
В настоящее время в массовом профессиональном сознании библиография связывается лишь с продублированными в новых специально библиографических документах сведениях об библиографируемом тексте, что резко сужает ареал действия и реальную значимость библиографии. Мы вводим в сферу библиографии выходные и выпускные сведения, сноски, другие данные, идентифицирующие тот или иной текст и помещенные в различных текстах разного функционального назначения, в том числе рефератах, рецензиях.
Библиографоведению предстоит осмыслить место и функции библиографирования и библиографического обслуживания в преобразующейся системе социальных коммуникаций, осознать, что из накопленного опыта получит развитие, а что примет совсем иные формы. Однако пока что теория библиографии, занятая познанием своей сущности, оказалась в стороне от преобразований, столь важных для библиографической практики. Собственно говоря, кризис научно-революционной парадигмы, о котором стали говорить в 1990-е гг., как раз и заключался в неспособности осмыслить библиографическую проблематику информационных технологий. Так, теоретики библиографии ушли от таких проблем, как библиографические виртуальные коммуникации, Интернет как библиографический ресурс, библиографирование электронных публикаций и сайтов и т. д. Очень поверхностно разработаны актуальные проблемы «Библиография и рынок», «Библиография и международное сотрудничество». Молодые теоретики, способные к парадигмальному мышлению, еще не проявили себя. К сожалению, несмотря на всеобщее распространение информационной терминологии, информационно-технологическая парадигма библиографоведения пока не сложилась: нет теоретического воспроизведения библиографической практики в эпоху всемирной информационной сети. Неясно, сохранятся ли действовавшие в документальной коммуникации функции, принципы, виды библиографии. Вероятно, сохранятся, но отвергать возможность их трансформации было бы опрометчиво.
Еще более опрометчиво и, прямо скажем, самоубийственно для библиографической профессии было бы отрицание теоретического багажа научно-революционной парадигмы. Освоение этого багажа каждым библиографом необходимо для овладения профессиональным кредо, для понимания общественного назначения и специфических отличий библиографии от других областей социально-коммуникационной деятельности. Не менее важно и поучительно осознание исторической ретроспективы библиографии как филологической и государственно-вспомогательной парадигм. Филологи Серебряного века, конечно, были далеки от информационных технологий, но их наследие поможет удержаться от соблазна впасть в техницизм дегуманизацию, упрощенчество. Не утратили полезности некоторые организационные решения и методические рекомендации, выработанные советским поколением библиографов.
Итак, современная теория библиографии в долгу перед библиографической практикой. Информационно-технологическая парадигма, востребованная в социальной коммуникации, пока не имеет добротного содержания Наполнение ее законами, концепциями, методологическими принципами практическими следствиями и рекомендациями - актуальная задача практиков-новаторов и нового поколения библиографоведов-теоретиков. Отправная база для этого существует: это научно-революционная парадигма 1970 - 1980-х гг. и историческое наследие более ранних периодов. Тем не менее, важно понимать, что времени для разработки и утверждения новой парадигмы библиографии осталось очень мало – существует опасность, что профессия библиотекаря-библиографа станет таким же анахронизмом, как античное ремесло библиографа-переписчика книг.
Список использованных источников
1. Антонова, С. Г. Библиографоведение: вчера, сегодня, завтра / С. Г. Антонова // Научные и технические библиотеки. – 2007. – № 2. – С. 95-100.
2. Астахова, Л. Б. Библиография как научный феномен : монография / Л. В. Астахова; МГУК. – Москва, 1997. – 338 с.
3. Барсук, А. И. Библиографоведение в системе книговедческих дисциплин / А. И. Барсук. – Москва: Книга, 1975. – 206 с.
4. Бакун, Д. Н. Взгляд в глубь времён / Д. Н. Бакун // Мир библиографии. – 2001. – № 1. – С. 10-16.
5. Беспалова, Э. К. Библиографоведение: научная и педагогическая практика / Э. К. Беспалова // Библиография. – 2003. – № 4. – С. 16-34.
6. Библиография : общий курс / под ред. д-ра пед. наук О. П. Коршунова. – Москва: Книга, 1981. – 511 с.
7. Библиотечная энциклопедия / Российская государственная библиотека; гл. ред. Ю. А. Гриханов. – Москва: Пашков дом, 2007. – 1300 с. : ил.
8. Вохрышева, М. Г. Процесс развития современных библиотек с позиции синергетики / М. Г. Вохрышева, Т. М. Кузьмишина // Научные и технические библиотеки. – 2003. – № 6. – С. 4-13.
9. Вохрышева, М. М. Теория библиографии : учеб. пособие / М. Г. Вохрышева. – Самара : Изд-во СГАКИ, 2004. – 368 с.
10. Гречихин, А. А. Информационно-управленческая концепция библиографии / А. А. Гречихин // Мир библиографии. – 2006. - № 3. – С. 14 - 21.
11. Гречихин, А. А. Общая библиография: теоретико-методологические основы : учеб. пособие / А. А. Гречихин. – Москва, 1990. – 180 с.