Отстояв честь русских мастеров и скульпторов, Оленин и Стасов пошли на уменьшение числа статуй, чтобы сократить общие затраты на сооружение. Они откажись от барельефов, заменив их надписями, указывающими места сражений, “ибо на высоте, на которой предположено им стоять, предметы на них изображение весьма не ясно будут представлены”. Вместо шести фигур воинов оставили четыре, убавили число гениев Победы с двенадцати до восьми и даже пришли к выводу, что шестерку коней следует заменить древнеримской четверкой-квадригой.
Исполнение всей сложнейшей скульптуры триумфальных ворот началось в мае 1830 года. Демут-Малиновский взялся исполнить модели фигуры воина и двух лошадей. Точно такие же модели должен был вылепить Пименов. Демут-Малиновский и Пименов совместно обязались приготовить модель колесницы и находящейся в ней фигуры Славы. По две модели гениев Победы взялись создать Токарев и Крылов, а барельефы с двумя парящими гениями Славы - Аеппе. За все модели скульпторам полагалось уплатить 34250 рублей. Это была очень незначительная сумма по сравнению с теми, какие отпускались министерством императорского двора на приобретение работ иностранных мастеров. (см. 6, с. 119)
Скульпторы Крылов, Токарев и Аеппе дали подписку закончить свои модели 1 января 1831 года, Демут-Малиновский и Пименов - к 1 июля. Однако, прежде чем замыслы скульпторов воплотились в глине, гипсе, а затем в металле, им
пришлось не только приложить всё своё мастерство, чтобы удовлетворить справедливые замечания, но и принести придирки высокопоставленных членов комитета. Каждый этап работы скульпторов, начиная с графических эскизов, должен был получить одобрение комитета. 14 октября Оленин представил на утверждение рисунки фигуры Славы, колесницы и коней.
Эскизы коней были исполнены в двух вариантах. На одном они изображены “во всю прыть скачущими и несущими Славу в колеснице навстречу победоносного войска”. На втором эскизе кони представлены “останавливающимися по повелению Славы, которая стремится увенчать навстречу идущего к ней героя”. Рассмотрев рисунки, комитет предложил сделать модели в одну десятую или одну пятую величины скульптур. Свое требование комитет обосновал важностью триумфального сооружения, которое станет украшением столицы и будет “передавать потомству подвиги и доблести Российских войск”. В том же письме, адресованном Оленину, говорилось о том, что “памятник сей будет обращать внимание не только соотечественников, но и приезжающих в Санкт Петербург иностранцев”. Комитет потребовал, чтобы к исполнению моделей коней был привлечен выдающийся русский скульптор, бронзолитейщик, академик, почётный член многих европейских академий - Пётр Карлович Клодт фон Юнгенсбург, заслуживший известность “ваянием животных, особенно коней”. Он по праву считается основоположником анималистической скульптуры (изображения животных). Но, пожалуй верхом совершенства были отливки любимых им лошадей, в изображении которых ваятель остался непревзойдённым мастером. (см. 6, с. 121)
Все скульпторы должны были представлять модели, но работа каждого из них шла по-разному. Для Пименова обстоятельства неожиданно сложились драматически. Еще на осенней академической выставке Николай I остался недоволен скульптурой Пименова. Царь потребовал уволить скульптора в отставку, невзирая на его опыт и заслуги перед русским искусством.
Когда 13 декабря 1830 года модели всех скульптур были представлены на “высочайшее рассмотрение”, Николай I, одобрив две модели великолепных коней с развивающийся гривой, исполненные Клодтом, и модель статуи Демут-Малиновского, забраковал модели гениев Победы работы Токарева и Крылова и Славу в колеснице Пименова. Он заявил, что статуи “имеют худую фигуру”, и приказал заменить скульпторов. Оленина на просмотр не позвали и о результатах официально сообщили только в январе 1831 года, возложив на него исполнение “высочайшей воли”. Проявляя товарищескую солидарность, Б. И. Орловский и С. И. Гальберг, приглашенные заменить отставленных, отказались от работы для Нарвских ворот. Между тем Кларк настойчиво напоминал, что необходимо как можно скорее доставить на завод гипсовые модели скульптур. Это “вынудило” Оленина оставить работу за прежними авторами, а Николая I “не заметить происходившего”. (см. 7, с. 123)
Кони, исполненные Клодтом для Нарвских триумфальных ворот, были первой большой работой молодого скульптора. Он выполнил их по поручению Николая I, будучи ещё вольнослушателем Академии художеств. Комиссия, принимая работу, отмечала: “Сия модель во всех частях отделана с желаемым успехом”.
В августе 1831 года, докладывая министру императорского двора князю П. М. Волконскому о деятельности Академии художеств, Оленин сообщал, что Демут-Малиновский вылепил колесницу к триумфальной арке. Барон Клодт, - писал Оленин, - с большим трудом и редкою прилежностью оканчивает модель огромного пятиаршинного коня для помянутой выше сего колесницы. Работа его истинно превосходная, к сроку, однако, поспеть не может по случаю холеры и недостатка лепщиков и формовщиков”. (см. 9, 401)
Осень и зима 1831—1832 годов были самым напряженным периодом в работе скульпторов над убранством Нарвских ворот. 26 ноября 1831 года из двух вариантов модели Славы, “долженствующей быть на колеснице”, представленных Пименовым, была утверждена как наиболее соответствующая содержанию модель, представляющая Славу, “которая имеет быстрое движение вперед”.
В декабре на завод начали поступать части колоссальных гипсовых моделей, которые тут же собирались, чтобы производить по ним выколотку медных листов. 19 марта 1832 года на заводе было собрано специальное совещание, окончательно утвердившее гипсовые модели, созданные Демут-Малиновским, Пименовым, Токаревым и Леппе. Комиссия заметила некоторую небрежность в фигуре, сделанной Токаревым, и специально оговорила в протоколе, что “господину Демуту объявлено, чтобы он принял меры к отделке колесницы точно
по показанию Стасова”. В этом факте отражена основная роль архитектора в формировании скульптурного декора Нарвских ворог. 14 июля в “час пополудни” на Александровском литейном заводе приглашенные Олениным под личную расписку Демут-Малиновскпй, Клодт и Аеппе совместно с членами комитета “освидетельствовали” готовые скульптуры. (см. 5, с. 24)
В августе 1832 года колесница и четыре медночеканных коня были подняты на арку, колесница прочно скреплена с чугунным основанием, а кони под наблюдением Клодта и Стасова расставлены в нужном порядке. При установке выяснилось, что от сильного ветра кони шатались. Чтобы добиться жесткости крепления, не устраивая никаких дополнительных подпор, обычно искажающих скульптуры, Стасов предложил связать коней декоративными “ременными поясами”, переброшенными по их спинам. Эти пояса из медной полосы шириной восемнадцать сантиметров прекрасно вписались в композицию конной группы. В начале 1833 года, когда вся скульптура ворот находилась на своем месте, стало очевидно, что замена первоначальной шестерки коней четверкой не отвечает масштабам сооружения.. И снова пришлось добиваться отмены “высочайшего решения”. Царю доложили: “Уменьшение двух лошадей на рисунке имеет довольно хороший вид, но в натуре не соответствует великолепию здания”. Под напором очевидных доводов ему пришлось согласиться на новые затраты. (см. 1, с. 214)
В мае 1833 года два “новых” коня были установлены, и скульптурное убранство Нарвских ворот получило полную завершенность. Каждая статуя, каждая деталь скульптурного оформления триумфальных ворот, даже, видимая с первого взгляда, - первоклассный образец работы скульпторов и чеканщиков. Четкие по силуэту, великолепно вылепленные Клодтом кони не только рассчитаны на общий эффект при осмотре издали. Скульптор и чеканщики с любовью выявили и складки кожи и рельефные прожилки.
Богатейшую выдумку и совершенную лепку показал Демут-Малиновский в деталях триумфальной колесницы. Тонко проработаны дубовые листья, перевязанные лентами, гибкое тело змеи и гирлянда на бортах; каждая из восьми спиц колеса трактована как фигурная орнаментированная балясина, а ступица украшена маской льва, дышло колесницы завершается головой могучего орла с раскрытым клювом.
Скульптура органично вписана в общую композицию Нарвских триумфальных ворот, а сооружение в целом является образцом синтеза пластики и архитектуры.
Весной 1833 года у Нарвских триумфальных ворот царило необычайное оживление.
23 мая комитет по сооружению ворот сообщил департаменту путей сообщения и публичных зданий о назначенном дне открытия и просил проложить к монументу новое шоссе от Обводного канала и произвести необходимую планировку окружающей триумфальную арку территории, в то время открытой и ничем не застроенной.
Площадь должна была постепенно снижаться, начиная от основания ворот. Это усиливало доминирующее вложение памятника над всем окружающим ландшафтом. Работу поручили инженер-полковнику Биго. Площадку выровняли, засыпали толстым слоем песка, тщательно раскатали катками.. От старой Нарвской заставы у Калинкина моста до Нарвских ворот проложили шоссе шириною двадцать метров. 1 августа, когда дорожные работы подходили к концу, было получено уведомление о том, что открытие переносится. Полностью законченное триумфальное сооружение простояло еще целый год окруженное забором. (см. 2, с. 16)